— Да нет, я из Москвы, журналист. Голубенцев для меня заказывал.

— Ну и прекрасно, ну и прекрасно, — неизвестно чему обрадовался администратор. — Спектакль хорош, очень хорош, не пожалеете. Да и зачем билет, я вам дам места… Отличные места. — Валерий Фомич достал из стола изрядно замусоленную тетрадь, начал лихорадочно рыться в ней. — Вы ведь, наверное, и не один? Я сейчас подберу вам два хороших места.

— Да нет, спасибо. Я один, — сказал Власов.

Наконец-то Валерий Фомич вытащил нужную бумажку и сунул Власову.

— Пожалуйста, милости прошу приходить еще. Вам у нас понравится! — Он встал из-за стола, проводил Константина Николаевича до входа в зал.

«И чего он засуетился? — думал Власов, усевшись на свое место в шестом ряду. — Что он, столичных журналистов не видал? — Он вспомнил беспокойные глаза Валерия Фомича еще до того, как назвал ему себя, и удивился еще больше. — Вот ерунда-то какая! Может, он перепутал меня с кем?»

Спектакль не понравился Константину Николаевичу. Впечатление было такое, будто все мастерство режиссера ушло на световые эффекты, на громоздкую и вычурную бутафорию. Актеры играли неплохо, даже увлеченно, но моментами Власову казалось, что все они играют героев из разных пьес, живут на сцене в разных измерениях.

В антракте он стал в очередь в буфет выпить пива. Очередь была большая. Неожиданно к нему подошел Валерий Фомич.

— За пивом? — спросил он, обаятельно улыбаясь. — Не успеете. Пойдемте ко мне… — Администратор ласково взял Власова под руку и увлек за собой.

Константин Николаевич пытался протестовать, но потом подумал: «А почему, собственно, отказываться?»

Валерий Фомич распахнул дверь своего кабинета и, остановившись на пороге, громко, ненатурально ойкнул. За его большим столом сидела молодая девушка и уплетала бутерброды, запивая лимонадом. Рядом стояла початая бутылка коньяка и недопитая рюмка.

— Привет, Валерочка, — сказала девушка. — Заскочила на огонек — смотрю, намечается прием.

Валерий Фомич пробормотал себе под нос что-то малоразборчивое и засуетился, пододвигая к столу большое кожаное кресло, усаживая Власова.

— Прошу вас, прошу… Антракт большой. Успеем обменяться и по рюмочке, — говорил он, ловко разливая коньяк, пододвигая Власову бутерброды с твердой колбасой. — Мила уже похозяйничала здесь… Да, я вас не представил друг другу. Это Мила, активистка нашего дворца, душа самодеятельности. — Валерий Фомич склонил свою красивую голову в сторону девушки, спокойно, с легкой усмешкой смотревшей на него. Власов только сейчас разглядел, что девушке лет восемнадцать, не больше. А глаза у нее темные, совсем пьяные и озорные. «Неужели она одна почти полбутылки коньяка выпила?»

Валерий Фомич между тем склонил голову в его сторону:

— Московский журналист…

Власов улыбнулся девушке и представился:

— Константин Николаевич.

Они выпили по рюмке коньяка, и администратор, вытащив из кармана «Мальборо» и предложив закурить, спросил Власова о спектакле.

Власов начал было высказывать свою точку зрения на спектакль, но вдруг увидел, что это не интересует ни Валерия Фомича, задавшего вопрос, ни захмелевшую Милу. Валерий Фомич слушал, склонив голову набок, силясь изобразить на лице интерес, но в бегающих глазах у него пряталась тревога, какие-то одному ему известные сомнения грызли его.

— Наверное, пора в зал, — сказал Власов, вставая. — Спасибо за гостеприимство…

Валерий Фомич тоже вскочил, спросил вкрадчиво:

— Вы не будете возражать, если я посажу рядом Милу? Сегодня аншлаг, ни одного приличного места не осталось…

Власов пожал плечами. Сказал:

— Раз место свободное…

Он заметил, что Мила, прежде чем выйти из-за стола, налила себе коньяку и выпила залпом. Выйдя из кабинета администратора, она взяла Константина Николаевича под руку. Улыбнулась вызывающе:

— Не возражаете?

В зале, едва погас свет, Мила снова взяла Власова под руку и прислонилась к нему плечом. Власов осторожно снял руку девушки, положил на подлокотник, а сам отодвинулся. Шепнул:

— Давайте смотреть спектакль.

Мила удивленно покосилась на него и ничего не ответила. Пока шел спектакль, она сидела тихо, как мышь, и Власову временами казалось, что она спит. Но как только спектакль закончился, она снова зацепила Константина Николаевича за руку.

Власов с удовлетворением заметил, что администратора не видать. Он уже боялся, что Валерий Фомич опять возникнет на его пути и начнет завлекать в свой кабинет.

На улице Константин Николаевич спросил Милу:

— Вам в какую сторону?

— Что значит в какую? — капризно сказала девушка. — Еще спрашиваете… — и, прижавшись к нему, прошептала: — Нам куда бы ни идти, лишь бы с вами по пути… А можем пойти ко мне.

— Э-э нет, — покачал головой Власов. — Мы так не договаривались…

— Как это не договаривались! — Мила даже остановилась и с вызовом поглядела на Власова.

«Ох и опасная девка, — подумал он, усмехаясь. — До чего глаза шалые…»

— Как это не договаривались, Костенька, московский жур-на-лист?! — повторила она, произнося «журналист» врастяжку, с ударением. — Что, мне Валерка зря звонил, что ли? Приезжай срочно, лапушка. А ты — не договаривались!

Она распалилась и говорила так громко, что в толпе стали на них оглядываться. «Ну и ну, — удивился Константин Николаевич. — История!..» Но раздумывать было некогда, похоже, Мила была совсем пьяна. Он взял ее под руку и тихо сказал, как говорят закапризничавшему ребенку:

— Ну, Мила, Мила… Успокойся. Сейчас мы с тобой во всем разберемся. — И повел ее к станции метро.

Мила покорно шла и капризно бубнила:

— Этот Валерка всегда так… Милочка, Милочка, лапушка, родненькая, а потом позвонит — приезжай срочно, познакомлю с одним нужным человеком. Искусство требует жертв! Тьфу! Противно… — и всхлипнула.

— Да это недоразумение какое-то, — сказал Власов, не в силах уловить логики в действиях администратора. — Я и знать твоего Валерку не знаю. Зашел билет взять.

— Зашел, зашел… Морочишь мне голову! Валерка сказал: «Веди к себе. Я часикам к двум тоже подгребу». — Она вдруг осеклась, поняв, видимо, что сболтнула лишнее, и с испугом посмотрела на Власова.

— Ну вот что, Милочка, иди в метро. Поезжай баиньки, — сердито сказал Константин Николаевич. — Пятак-то на дорогу есть?

Мила вдруг неожиданно показала ему язык и плаксиво сказала:

— Чучело! Сразу видно, что милиционер. — Повернулась и пошла слегка покачиваясь. Стройненькая, нарядная.

«Какая-то чертовщина, — подумал Константин Николаевич, провожая Милу взглядом до тех пор, пока она не скрылась за дверями метро. — Этот гнусный, испуганный администратор… Чего он лебезил передо мной? Ведь даже не придумаешь! Хотел, чтобы я написал про спектакль? Да ему-то это на что? На коньяк затащил! А эта Мила… Ну тут-то, наверное, недоразумение. Приглашал для кого-нибудь другого, да я подвернулся! Вот краснобай! Вот угодник! Бессмыслица какая-то».

Власов поймал такси и вернулся к себе в гостиницу. Никакого объяснения случившемуся во Дворце культуры он так и не нашел.

4

Моментами Корнилову казалось, что вся работа его группы идет на холостом ходу. Усилий много, а результата никакого. Никаких следов похищенных машин. Работа группы скорее напоминала проверку, которую ведут дотошные ревизоры, чем привыкших действовать быстро и энергично сотрудников уголовного розыска.

С помощью автоинспекторов фиксировались все дальние выезды автомашин «Волга» с ленинградскими государственными номерными знаками. Посты ГАИ были выставлены на границах с Новгородской и Псковской областями. С помощью сочинских и ставропольских коллег была организована проверка машин при подъезде к Сочи и Минеральным Водам. Сотрудники уголовного розыска проводили негласную проверку в таксомоторных парках города. Проверяли, кто из шоферов был на линии ночью в те дни, когда произошли угоны машин. Сотни фамилий столбцами выписывались на бумагу, а потом в управлении скрупулезно изучались — нет ли таких, которые работали ночью всегда, когда исчезали автомашины. Одновременно проверялся порядок хранения техталонов, выяснялись случаи их пропажи. Оперативные работники подробно опрашивали водителей, получивших дубликаты. Цифры, фамилии, даты…