У них хлеб — вот какой!

Чтобы все лучше поняли, что они такое, приведу запись самого Кука: «Эти плоды растут на больших деревьях, у которых очень длинные, до полутора футов, листья овальной формы и темно-зеленого цвета. А сами плоды величиной с детскую голову и свисают с ветвей дерева, как яблоки с яблони. Туземцы срывают их, когда они еще крепкие, неразмягченные, и пекут в печи, пока не почернеют. Потом срезают темную корку, и под ней оказывается белая мягкая масса, похожая на булку нашего хлеба…»

Один известный ученый-натуралист, сэр Джозеф Бенкс, который раньше плавал вместе с Куком и бывал на Таити, рекомендовал меня в командиры корабля, путь которого должен был пройти до этого острова, а оттуда с грузом ростков и плодов хлебного дерева — к островам Вест-Индии, для чего понадобится обогнуть крайнюю точку Южной Америки, мыс Горн.

Корабль, который был выбран для этого долгого и опасного путешествия, носил название «Баунти», и я полюбил его с первого взгляда. Снова перед моими глазами явились картины рассвета и заката на море, вновь услышал я шелест ветра, плеск волн, увидел на берегу смуглых людей, диковинные растения…

Перед вами — «Баунти».

Я взошел на палубу «Баунти» в хорошем расположении духа, полный радостных мыслей. Но, Боже, как страшно все закончилось!..

Вильяма Блая назначают капитаном «Баунти».

Глава 2. «Баунти»

Меня назначил командиром корабля «Баунти» сам лорд Адмирал, и произошло это 16 августа 1787 года. В этот день он пожал мне руку и пожелал счастливого пути.

Что представлял из себя мой корабль? Небольшой — длина палубы девятнадцать футов. Построен всего три года назад, но перед нашим путешествием переоборудован заново: ведь много места под палубой нужно было оставить для ценного груза — ростков хлебного дерева и самих деревьев. Поэтому помещений для команды поубавилось, они стали меньше, теснее. Я надеялся, это не вызовет чрезмерного недовольства матросов: в нашем длительном плавании нам, как никогда, были необходимы сплоченность и мирное настроение. Иначе все пойдет вразброд, что особенно опасно, когда судно в открытом море, да еще в почти неисследованной части планеты.

Так все-таки какие изменения произошли на корабле? Расскажу вкратце: в большом кубрике на корме, где размещались матросы, были сейчас сделаны каюты для комендора (артиллериста), для врача, писаря, для двух специалистов-ботаников Нельсона и Брауна, они будут заниматься нашим главным грузом — хлебными деревьями; для работников на кухне, а также для различных кладовок. Главную же каюту в центре судна превратили в настоящую оранжерею — теплицу с двумя большими окнами в стенах для свежего воздуха. На пол было уложено дополнительное деревянное покрытие со многими рядами дырок, в которые предполагалось вставлять горшочки с ростками хлебных деревьев. Крышу кубрика обили листовым свинцом, в полу сделали отверстия, куда будут стекать после полива растений остатки воды и по трубам направляться в стоящие внизу бочки, откуда воду можно будет снова брать для полива.

Большую каюту превратили в теплицу.

У меня была тесная каюта для отдыха по одну сторону бывшего кубрика, а по другую находились такие же помещения с подвесными койками для моих помощников и для команды. Запертый шкаф с орудием стоял в малом кубрике, ключи от него — у штурмана в каюте напротив моей. Я подробно пишу обо всем, так как в том, что вскоре произойдет, это будет играть определенную роль.

Наш корабль мог вместить двести тонн груза, на нем был запас еды на полтора года, а также всяческие безделушки, чтобы торговать с туземцами. По распоряжению английского правительства — такое значение, видимо, придавали нашему плаванию — нам был выдан специальный хронометр, недавно изобретенный, который не должен был выйти из строя ни от сильной качки, ни от других капризов погоды.

Погрузка продовольствия на целых полтора года.

Чтобы корабли лучше держались на воде, в них положено загружать так называемый балласт — обычно это были различные железные чушки и болванки, уложенные в бочки или в ящики. Для нашего корабля вес его определили в 45 тонн. Однако я велел уменьшить его больше чем на половину, так как считал, что многие несчастья на море, особенно при сильных штормах, происходят именно от перегрузки. У нас, полагал я, груза и так достаточно — провизия, инструменты, оружие. А на обратном пути будут не только горшочки с ростками, но и сами хлебные деревья с корнями, обвязанными мешками, куда мы еще насыплем земли.

И теперь совсем немного о том, какие распоряжения я получил и каким маршрутом предстояло следовать нашей экспедиции.

Загружают балласт.

В первый же погожий день декабря мы должны были отплыть в море с якорной стоянки Спитхед в районе Портсмута и, выйдя из пролива Ла-Манш в Атлантический океан, взять курс на южную оконечность Южной Америки — мыс Горн, обогнуть его и плыть на северо-запад к островам Товарищества в южной части Тихого океана, среди которых и находится остров Таити. Там я должен буду купить (выменять) у туземцев побольше хлебных деревьев — сколько смогу увезти, а также рассаду в горшочках. С этим грузом следует отправиться дальше на запад, к Австралии, войти в Индийский океан, обогнуть южную оконечность Африки, мыс Доброй Надежды и, войдя снова в Атлантический океан, плыть на северо-запад к островам Вест-Индии. Там у меня примут ценный груз — хлебные деревья, которые и начнут с нашей помощью выращивать в этой части земного шара, после чего нам останется возвратиться домой в Англию и заслужить всеобщую благодарность.

Ботаники Нельсон и Браун.

Вильям Блай все записывает в судовой журнал.

Глава 3. Роковое путешествие начинается. Мы прибываем на Таити

Каждый капитан корабля ведет судовой журнал, в котором делает ежедневные записи. Что именно? Отмечает долготу, широту, какие дуют ветры, какие в море течения, а также описывает решительно все, что случается каждый Божий день на корабле и вокруг. Все эти сведения часто помогают другим капитанам, которые следуют теми же маршрутами.

Вы можете сказать, что в плавании, особенно в длительном, все дни похожи один на другой, но это будет неверно. Поверьте мне, каждая минута нашей морской жизни отличается от предыдущей или последующей, и все они полны событий, происшествий и неожиданностей — таких, что подробно описать просто невозможно. Во всяком случае, я не берусь. А потому для этого моего рассказа выбрал более приемлемый и простой для меня способ — познакомить вас с отрывками из моего судового журнала. Конечно, время от времени я стану добавлять какие-то подробности, описания, посторонние сведения. Как у настоящих писателей. Но все-таки я никакой не писатель — так что не взыщите…

Итак, воскресным утром 23 декабря 1787 года мы снялись с якоря и с попутным восточным ветром отправились в путь. Отплытие чуть было не ознаменовалось несчастным случаем: в середине дня один из матросов, который не то убирал, не то скатывал главный парус, внезапно сорвался с реи. Я услыхал крик и, взглянув наверх, увидел, что он падает. К счастью, пролетев половину расстояния до палубы, на которой его ждала неминуемая смерть, он сумел каким-то чудом зацепиться за поперечный трос и был спасен. Я вздохнул с облегчением — первый день плавания не был омрачен.