Ни в одной из османских областей система монополий не получила столь общего и строгого применения, как в Египте. Паша мог заставлять силой феллахов возделывать плодоносную долину Нильскую. Он удесятерил ее производительность и заблаговременно умножил свои доходы до неимоверной суммы 800 тыс. мешков египетских (около 27 млн руб. серебром).

Уже давно вопияла европейская торговля противу монополий и внутренних таможен. Правительство начало постигать коренной порок системы, убийственной для народной промышленности, обращающей плодородные поля в степи, хотя и служила она источником временных прибылей для казны. Впрочем, убедительнейшим доводом противу монополий послужил тот расчет, что с их уничтожением иссякал главный источник богатств и силы Мухаммеда Али. Это было в 1838 г., в ту пору, когда все помышления Махмуда были устремлены на Сирию. Заключена конвенция первоначально с Англией (5 (17) августа) по поводу периодического возобновления ее тарифа, потом с другими державами. Этой конвенцией отменялись все монополии и все внутренние таможни империи, а взамен того набавлялись таможенные пошлины по 9 % с отпускных товаров и по 2 % с привозных, но с тем, что товар, однажды очищенный этой добавочной пошлиной, мог свободно переходить с одного рынка на другой или вывозиться за границу. Таким образом, вместо основной трехпроцентной пошлины привозные товары подвергались пяти-, а отпускные — двенадцатипроцентной.

Странной покажется, без сомнения, эта пропорция; всякое государство силится по возможности благоприятствовать сбыту собственных произведений и преимущественно обременяет пошлинами привозные товары. Еще страннее покажется она, когда вспомним, что Турция снабжает теперь другие государства только грубыми продуктами, а получает взамен мануфактурные изделия. Но турки имеют иные экономические понятия, и в конвенции 1838 г. всего более проглядывает мысль политическая, враждебная Мухаммеду Али, и преобладает внешнее влияние, которому всего более старались угодить турки, чтобы внушить сочувствие к себе и усугубить гнев Европы на египетского вассала. Заметим, что в ту эпоху под опасением банкротства Мухаммед Али не мог покориться фирману об уничтожении монополий.

Мы уже упоминали, что в Сирии Мухаммед Али не вводил монополий, он даже даровал торговле сирийской более свободы отменением прежних запретительных мер. Приноровить сюда закон принужденного труда поселян, подобно Египту, для усиления производительности было невозможно по причинам политическим и по самому свойству сирийской почвы. Оставалось только льготами привлечь народ к земледелию. По этой самой причине введение новой торговой системы здесь не встретило больших препятствий. Оно доставило туркам вчетверо более таможенного дохода, чем под египетским управлением (около 20 тыс. мешков).

Относительно устройства гражданской власти мы уже поясняли в первой главе этой книги откупную систему самого управления областей и округов. Основная практическая реформа нынешнего царствования состоит в том, что паши и муселимы не заведуют теперь ни хозяйственной частью, ни военной силой. Они получают жалованье, вместо того чтобы пользоваться казенными доходами за уплатой условленной суммы в казну. В каждом пашалыке назначается особенный чиновник, дефтердар, от министерства финансов для заведования доходами и расходами. В каждом округе пребывает мухасиль для счетных дел. Но есть еще много округов, где по необходимости продолжается старинная откупная система ильтизамов. Попытки Порты к уничтожению ильтизамов тем менее удачны, что ее сановники, от министров до окружных начальников, продолжают извлекать из них [откупов] значительные прибыли в свою пользу, входя в сделки с откупщиками и разделяя с ними барыши. Порой паши закупают сами ильтизам под чужим именем. Легко представить себе, какие страшные притеснения терпит народ, когда сам правитель области участвует в откупе десятины, например, с полевых продуктов, которая по существу своему и способу ее взимания в Турции всего более дает повод к злоупотреблениям.

Военная сила составляет в Сирии отдельный Аравийский корпус (Арабистан ордусу), один из пяти корпусов империи, и состоит под управлением своего сераскира и в прямой зависимости военного министерства. Гражданские власти обращаются к военным, когда им нужно содействие военной силы, а для градской и земской полиции им предоставлено содержать нерегулярное войско или вооруженных служителей пеших и конных. Изо всех османских областей одна только Сирия свободна до сего времени от рекрутских наборов, как будто правительство дает ей оправиться от непомерно тяжких египетских наборов, как будто старается этой снисходительностью искупить вину своих представителей в Сирии[254].

При всем своем стремлении к централизации Порта не отменила доселе старинного правила, в силу коего все чины по гражданскому управлению в областях предоставлены непосредственному выбору и ведению паши. Каждый раз при смене паши его преемник назначает новых лиц из своего штаба или из туземцев по всем подведомым ему округам. От 30 до 40 округов входят в состав Сайдского эйалета. Из них большая часть, особенно страны гористые, предоставлены туземным семействам, которые домогаются прежних своих прав и прежнего влияния, подавленного египетским правлением. Как ни предосудительны их притязания для правительственного благоустройства и для султанской власти, стремящейся к обузданию феодального деспотизма, однако неспособность и безнравственность турецких чиновников, избираемых из челяди пашей, во многих отношениях оправдывает дворянство Сирии и содействует к торжеству его в борьбе то явной, то скрытной, но всегда упорной и деятельной, противу нововведений, ему ненавистных. В городах назначаются муселимы-турки из свиты пашей. Можно себе представить постоянную суматоху всего управления при периодической, почти ежегодной смене всех этих кочующих из области в область правителей с каждым новым пашой. Под знамением политической реформы лихоимство заменило старинные откупы по управлению, а козни дворянства, вражды семейные, борьба партий проявляются почти те же, какими неоднократно мы имели случай их видеть в прежнюю эпоху Сирии. Как бы то ни было, опыт и предания египетского периода и еще более — направление центральной правительственной власти и ограничение прав султанских наместников в областях имеют спасительное влияние в этой анархической стране, несмотря на все неудачи, на все промахи, которыми ознаменованы доселе попытки турок в Сирии. Правительственная власть уже не проявляется в своем прежнем свирепом виде. Нет ни народных опал, ни произвольных казней, ни безотчетных поборов и пеней. Если феодальное самоуправство в союзе с народными навыками еще упорствует в своих бесчинствах, зато теория, по крайней мере, о правах подданных с каждым годом распространяется, и чувство о них проникает мало-помалу во все сословия.

Может быть, человеколюбивые начала, какими теперь руководствуется Порта в управлении Сирией, далеко не соразмерны с нравственным бытом края; может быть, они столько же повредили в народном мнении мысли о ее могуществе и мудрости, как и ошибки ее представителей; но во всяком случае нельзя не видеть в них радостного для человечества успеха. В этом отношении новое турецкое правление в Сирии предпочтительно суровому управлению египтян. Вспомним и то, что гений преобразований, когда даже достигнет естественных своих пределов, всегда по самому направлению своему переступает за них в порыве первоначальной удачи или из опасения, что всякая остановка осудит его роковой реакции.

С 1839 г. Порта направила все свои усилия к тому, чтобы более и более обуздать власть своих наместников. Приписывая самоуправству пашей ослабление империи и опустошение самых цветущих областей, она сама отказалась от произвола в силу эластической теории Гюльханейского акта, а взамен того подчинила султанских наместников в областях и вообще исполнительную власть таким ограничениям, которые осуждают власть эту совершенному бессилию особенно тогда, когда Порта не благоволит к наместникам.