— Вам не повезло, Фисс,— вмешался Ретиф.— Вам придется пиратствовать без санкции ДКЗ.
Мэгнан дернул Ретифа за рукав.
— Ну—ну, Ретиф! Сейчас не время показывать зубы!
— Момент такой же подходящий, как и любой другой, мистер Мэгнан. И министр Барншайнгл может рассердиться, если вернется и обнаружит, что этих сквоттеров признали законным правительством.
Мэгнан застонал.
— Полагаю… полагаю, что вы правы.
— И что же? Впрочем, это не важно, мягкотелый,— шептал Фисс.— Что толку обсуждать вопросы с теми, кто их не решает? Мои наблюдатели докладывают, что группа землян застряла на опасном склоне в нескольких милях отсюда. Несомненно, что министр Барншайнгл, о котором вы говорите, будет благодарен мне за спасение. Своевременное спасение гроакскими первопроходцами создаст подходящее настроение для установления дипломатических отношений.
— Министр в беде? — ужаснулся Мэгнан.
— В настоящий момент он висит над пропастью на единственной веревке. И вряд ли сможет выбраться без посторонней помощи.
От магазина по ту сторону площади раздался громкий треск, когда зарешеченная дверь наконец поддалась и вылетела. Толпы гроаков методично грабили уже открытые палатки, грузя продукты питания, стекло и другие товары в свои вездеходы.
— Это же неприкрытый грабеж! — возмутился Мэгнан.— Мародерство средь бела дня! Разбой на большой дороге! Вы не имеете права делать это без ордера!
— Придержите язык, сэр! — зашипел Фисс— Я пока не стану возражать против вашей высокомерной ошибки насчет собственности гроаков — из сентиментального уважения к вашему оригинальному дипломатическому языку, но я не потерплю оскорблений!
— Это угрозы, мистер Фисс? — задохнулся Мэгнан,
— Называйте, как хотите, мягкотелый, — заявил Фисс. — Когда будете готовы подчиняться, сообщите мне. А пока, если покинете это здание, то погибнете!
IV
Наступили сумерки. Снаружи все так же доносились звуки разбиваемых замков и маневрирующих машин.
За окном уныло ходили гроакские защитники правопорядка в сапогах, с тяжелыми бластерами на изготовку. В то же время, в моменты затишья, со стороны болота доносилось пение йолканцев; там пылали факелы, отражаясь от черно—зеркальных вод. Две малые луны висели высоко в небе, медленно двигаясь по своим орбитам; третья только что поднялась над горизонтом, отбрасывая пурпурные тени на пол притихшей дипломатической миссии.
— Уже почти стемнело,— пробормотал Мэгнан.— Ретиф, может быть, мне лучше пойти с вами. Фисс может передумать и вышибить дверь.
— Он может войти и в окно в любой момент, когда захочет,— заметил Ретиф.— На данный момент мы ловко запудрили ему мозги, мистер Мэгнан. И кому—то нужно оставаться здесь, чтобы Посольство не оказалось покинутым.
— По зрелом размышлении я решил изменить свои инструкции,— решительно сказал Мэгнан.— Вам лучше не ходить. В конце концов, если министр Барншайнгл предпочтет признать законность этого переворота, то я не вижу резона…
— Я не думаю, что министр, вися над пропастью, сможет трезво и беспристрастно оценить сложившуюся ситуацию. И к тому же надо позаботиться о мисс Брассуэлл. Она где—то там.
— Ретиф, вы не можете надеяться найти ее без того, чтобы вас не арестовали! Город кишит вооруженными гроаками!
— Полагаю, что знаю задние улицы лучше них. Я буду держаться незаметно. Если удастся добраться до Барншайнгла до того, как он успеет что—нибудь подписать, это избавит нас от больших затруднений во всех отношениях.
— Ретиф, я, как замещающий…
— Не давайте мне инструкций, которым я не смогу следовать, мистер Мэгнан.— Ретиф достал из ящика стола фонарик и прицепил его к поясу.— Просто затаитесь здесь и игнорируйте все, что бы вам ни сказал Фисс. Я вернусь через несколько часов.
Ретиф шагнул из проема без двери в тень узкой аллеи, проходившей за Посольством. Он подождал, пока гроак с раздутыми коленями, в блестящем шлеме пройдет мимо освещенного перекрестка в пятидесяти ярдах от него, затем прыгнул и, зацепившись за край черепичной крыши, взобрался на прилегающее к Посольству строение. В свете встающей четвертой луны он тихо перебрался на противоположную сторону и залег, глядя вниз на боковую улочку, заваленную товарами, брошенными мародерами.
В нескольких окнах горел свет. Одинокий вооруженный гроак стоял под фонарем на углу. Ретиф беззвучно перебрался, перепрыгивая через пролеты между зданиями, на крышу ближайшего к перекрестку строения. Он пошарил рукой, нашел осколок черепицы и бросил его в темноту.
Гроак, бдительно шевеля глазами, взял на изготовку бластер и двинулся вперед на звук. Ретиф бросил еще камешек и, когда гроак вошел в тень, спрыгнул позади него, дернул его назад, бросая на землю, и схватил падающее оружие. Он приставил ствол к пульсирующему горловому мешку гроака.
— Говори, где держат земную самку,— прорычал он,— и тогда, может быть, я не стану завязывать в узел твои глазные стебельки.
— Ииииккк! — сказал гроак.— Отпустить меня, ты, демоническая особь!
— Конечно, ты можешь этого не знать,— продолжил Ретиф.— В этом случае мне, к сожалению, придется тебя убить и найти нового приятеля, что было бы неприятно для нас обоих.
— Неуместность нападения на невинного туриста! Подать жалобу в Общество защиты прав путешественников!
— Нет, это было утром,— поправил своего пленника Ретиф.— А днем ты уже стал мирным поселенцем. Ты можешь считать меня неутихомирившимся аборигеном, если это тебе поможет,— он ткнул гроака стволом.— Решайся. У меня мало времени.
— Твоя судьба быть ужасной,— прошипел гроак.
— Что же, мне надо спешить,— сказал Ретиф.— Ты уж извини меня за использование рук; стрельба — это такое грязное дело, и к тому же шумное.
— Сдержать себя, крадущийся в ночи! Показать тебе дорогу к мягкотелой — и наслаждаться моментом, когда ты будешь корчиться на крюках!
— Вот это правильно,— согласился Ретиф.— Думай о чем—нибудь веселом,—ткнув плененного часового, он заставил его подняться на ноги.— А пока,— он перешел на гроакский язык,— разыгрывать свои карты честно, и, возможно,.дожить до зари.
Стоя в тенистой аркаде, проходящей рядом с редким здесь двухэтажным строением, Ретиф осматривал темные окна противоположной стены. Слабый свет виднелся за двумя проемами без стекол.
— Боюсь, мне придется оставить тебя здесь, Тиш,— тихо проговорил Ретиф,— Я просто засуну тебя в один из этих подходящих по размеру баков для мусора. У них герметично закрывающиеся крышки, но примерно на час тебе воздуха хватит. Если ты сказал правду, то все будет в порядке и я вернусь задолго до того, как ты начнешь задыхаться. Конечно, если случится что—то такое, что меня задержит… что же, на такой небольшой риск нам придется пойти, не правда ли?
— По… Попробовать сначала заднее стекло,— прошептал Тиш.
— Как скажешь,— Ретиф открыл дверцу бака и подтолкнул гроака, Тот сжал свои обонятельные сфинктеры и покорно устроился на куче фруктовой кожуры, панцирей саранчи и черепков от горшков, нагнув голову под низкой крышкой.
— Помнить мою доверчивость,— трясясь, сказал он.— Тщательно избегать быть убитым до того, как вернуться и освободить меня.
— Ну, уж ради этого мне точно придется выжить.— Ретиф захлопнул дверцу, посмотрел по сторонам и перебежал через улицу.
Стенная плитка была глубоко изрезана декоративными орнаментами с цветочными мотивами. Он нашел опоры для пальцев рук и ног, быстро взобрался к окну и скользнул в темную комнату. Ретиф остановился, прислушиваясь. Откуда—то доносились голоса гроаков. В тускло освещенном коридоре голоса слышались четче. Он тихо прошел к ближайшей комнате. Дверь открылась от прикосновения.
Мисс Брассуэлл подпрыгнула с длинной, низкой йолканской кушетки, открыв рот, чтобы завизжать, но сдержалась, узнав в полутьме Ретифа.
— Откуда… мистер Ретиф?
— Ш—ш—ш,— он подошел к ней. На мисс Брассуэлл не было обуви, ее коричневые волосы спутались, на щеке виднелась грязная полоса. К лодыжке была крепко привязана веревка, другой конец которой был закреплен вокруг массивной глиняной скульптуры.