— Три? — Хвостовая рука Смелча потянулась, чтобы почесать затылок. — Три… Это ведь больше, чем один? Но меньше, чем девять, верно?
— Судя по всему, вы приближаетесь к разгадке, — не теряя надежды, ободрил его Ретиф.
— Если бы я точно представлял себе, что такое девять, дело бы продвигалось быстрее, — пробормотал Смелч. — Ше… Ше… Шесть? Н—нет?
— Еще ближе, старина, но опять не попал. Ладно, неважно. Вы тут чего—то ждали, когда я появился?
— Сменщика, конечно!
— И когда он ожидается?
— Так, я пришел на пост… э—э… Уже порядочно! Так… Побыл здесь… Это будет… э—э… Скажем, полчаса… Или…
— Ладно, с этим тоже ясно. А что теперь будет на вершине этого холма? Там, куда ведет эта тропа?
— Там находится то, про что я никому не советую много узнавать.
— А что такое?
— А то, что это секрет, понимаешь?
— Ну, это тоже ответ, не спорю. А кто сказал, что это секрет?
Несколько секунд Смелч с большим усердием и отчаянным хрустом чесал грязным длинным ногтем свой подбородок.
— А это уже другой секрет, — наконец сказал он. — Очень важный. — Тут формы его лица приобрели строгое выражение. — Вот что, парень, я не могу никак взять в толк: раз это все секреты, то зачем тебе знать их?
— А почему бы и нет? — возразил Ретиф. — Что, если я пойду погляжу?
— Было бы недурно сначала представиться. Это не потому, что я тебе не доверяю, просто, сам знаешь, порядок такой.
— Мне ли не знать, дружище Смелч? Я Ретиф, — землянин зашел монстру за спину, отыскал хвостовую руку и пожал ее с чувством.
— Ты уж просто… Я на посту… Надо быть бдительным.
— А зачем?
Смелч шутливо погрозил грязным пальцем.
— А—а—а!.. Я—то знаю! У вас это называется шуткой, не так ли? Я сам люблю шутки, но никто никогда не говорит мне, когда нужно смеяться, и думает, что я просто невежа… Вот и ты не предупредил…
— О, ничего! Это проблема для наших послов. Не волнуйся, в следующий раз я буду тебя предупреждать.
— Ты все—таки неплохой парень, Ретиф, хоть, наверное, и проныра! Без обид?
Ретиф хотел ответить, что, конечно, без обид, как вдруг с вершины холма послышался тяжелый топот ног. Вскоре в поле зрения показалась пятифутовая фигура лумбаганца. Он был столь же крепкий, сколь и Смелч, но не такой весь собой яркий. Его руки, ноги и уши были устроены так, что почти не останавливали на себе взгляд землянина. Одна из пяти его рук сжимала весьма внушительный гарпун. Единственно, что было в нем примечательного, так это глаза — они не покоились в глазных впадинах, а болтались на длинных, шестидюймовых черенках где—то вверху черепа, что придавало ему сходство с клумбой, взрастившей диковинные цветы.
— Почти вовремя, Флант, — пробурчал недовольно Смелч. — А вот на пару минут ты все—таки опоздал.
— Избавь меня от своих придирок, — устало попросил тот. — Я только что вынужден был выслушивать вашего маленького босса… — тут он прервался, заметив Ретифа и оглядывая его снизу доверху. — Ну что же ты стоишь и молчишь и даже на представил меня? — тоном упрека проговорил он, обращаясь к Смелчу и одновременно протягивая руку Ретифу. — Я Флант, прошу прощения за свой вид. — Видимо, от смущения на его щеках энергично зашевелились многочисленные тонкие отростки, которые лишь при очень плохом свете можно было принять за бороду. — Я только что помылся, и шкура на мне стоит торчком, ничего с ней не поделаешь…
— Очень красиво, — заверил его Ретиф, бросив быстрый взгляд на ноги лумбаганца: они были босые и удивительно похожие на человеческие. — Меня зовут Ретиф.
— Я вам, надеюсь, не помешал приятно поболтать? — он вопросительно смотрел то на Ретифа, то на Смелча.
— Вовсе нет. Мы просто со Смелчем говорили о всяких пустяках — коротали ночное время. Интересный у вас островок, Флант. Наверно, много чужеземцев заглядывает полюбоваться?
— Да нет… Мне приказано в случае чего делать не очень приятные вещи и… — Тут он внезапно замолчал, пристально вглядываясь в Ретифа. — А ты часом не чужеземец?
— Да ты спятил, Флант! — захохотал Смелч. — Это же Ретиф!
— Ладно, ладно. Просто сэру… э—э… забываю все время его имя! Ему не понравится, я это точно знаю, если здесь будут шататься чужие. Но чтобы уследить за этим, глаза надо иметь на затылке!
— Да, — сказал Смелч. — Тебе как раз повезло с этим.
— Флант, не знаете ли вы случайно кого—нибудь в этих местах с трехпалой ногой?
— С трехпалой ногой? М—м… В этом году появилось несколько таких, они, конечно, не такие яркие, как в прошлом году, но… В общем, видел. А что?
— спросил он и тут же продолжил: — Нет, я просто подумал, что если вам вдруг потребуется парочка экземпляров по рыночной цене, то лучше меня тут никто и…
— Может быть, я и подумаю… — вежливо прервал его Ретиф. — Где бы мне можно было познакомиться с их хозяевами?
— О, не думаю, что вам действительно этого очень хочется, — задумчиво проговорил Фланг. — Нет, не думаю. Да и сам наш маленький босс, старик, не думаю, чтоб уже очень хотел. Ах, черт, я вообще не должен был упоминать о нем! Ну вот! Со мной всегда так! Забудьте то, о чем я сейчас говорил.
— Пойдем—ка, Ретиф, — громко сказал Смелч. — Поднимемся на холм по тропке — и все твои вопросы отпадут сами собой. — Он здорово подмигнул землянину.
— Вот это разговор! — воскликнул тот. — Вот это я понимаю!
— Послушай—ка, Смелч, — нервно произнес Флант. — Ты ведь всерьез не собираешься идти Сам Знаешь Куда и портить настроение Сам Знаешь Кому, показав Ретифу Сам Знаешь Что?
— Именно собираюсь! — весело ответил раздухарившийся верзила.
— Смелч, ты здесь совсем недавно и всего не понимаешь…
Флант, видимо, отчаялся повлиять на тугодума Смелча и обратился к Ретифу:
— Я не люблю ни от кого ничего требовать, Ретиф, но если этот… заведет вас в одно… это… место, то кому—то придется все—таки выполнять свою работу и отрабатывать свой кусок хлеба… Вы меня понимаете? — При этих словах он красноречиво покачал на руке свой гарпун.
— У каждого есть работа, которую ему нужно выполнять, — ответил Ретиф.
— Только прошу вас — не задерживайте меня! Пожалуйста!
— Ах, ну если вы так… — начал Фланг, но Ретиф и Смелч уже карабкались по тропинке вверх…
11
На протяжении первых ста ярдов ничто необычное не потревожило тишины леса и ночи — ничто, если не считать привычного набора лесных вскриков, свистов, шорохов и клокотаний, которые всегда достойно сопровождали в звуковом отношении богатую дикую природу острова. Внезапно из ближайшего крупного кустарника метнулась огромная тень. Смелч не растерялся, но с эффективным ударом своего меча все—таки опоздал. Не желая проигрывать, он все же атаковал, целясь попасть в грудь противнику плашмя. Достал.
Вопль боли почти потонул в шуме яростной схватки. Соперники топтали кусты, валили крепкие деревца, крича, как бешеные носороги. Вдруг незнакомец резко упал на колени и протаранил головой Смелча в солнечное сплетение. Смелч, видимо, потерявший на какое—то время сознание, стал валиться. Незнакомец подхватил его на свои плечи, раскрутился, словно юла, и вдруг с размаху обрушил Смелча на землю!
Победитель завертел натруженной шеей и плечами, пытаясь быстро перевести дух и восстановить силы. Потом сразу же бросился на Ретифа.
Вокруг было темно, и землянин едва—едва видел направление нападения врага. Но, будучи тренированным борцом, он успел отклониться в сторону, уворачиваясь от первой атаки, и в результате этого нехитрого маневра противник на всей скорости пронесся мимо и зарылся головой в густые сухие заросли около тропы. Когда он, рыча и чудовищно скалясь, показался снова, перед ним уже стоял пришедший в себя Смелч. Без лишних церемоний он встретил противника двумя сокрушительными боксерскими ударами слева и закрепил успех ударом справа.
— Прошу прощения за это недоразумение, Ретиф, — сказал он, глядя на поверженного и недвижного противника. — Мальчуган рассердил меня не на шутку… хоть, наверно, и понимал, что это для него будет стоить.