Остаток нескончаемой четверти часа Томас Поуп и его супруга Беатрис шагали между принцессой и Сесилом. Но, желая гостю доброй ночи, Елизавета знала, что тот не уедет, пока не доскажет ей всего, о чем приехал поговорить.

Глава четырнадцатая

— Лимонный сок, молоко и сурьма, — прошептал Елизавете Сесил на следующее утро. Он взболтал бутылочку с бледными, зеленоватыми чернилами, которую извлек буквально из рукава.

Они сидели рядом за широким столом в покоях хозяев и якобы просматривали отчеты о доходах, полученных от аренды угодий Хэтфилда и Вудстока, двух поместий, которые оставил Елизавете отец и которые в дни царствования ее сестры выполняли функцию тюрем. Сэр Томас и Би находились в этой же комнате; Елизавета и Сесил позаботились о том, чтобы не выпускать их из поля зрения. Би вышивала, Кэт, леди Бланш, лорд Корниш и леди Корниш играли в кости за маленьким угловым столиком, а сэр Томас наблюдал — за всеми.

Елизавета взяла из рук Сесила перо и воспользовалась его чернилами. Пропасть! Высыхая, каждое написанное слово быстро бледнело и исчезало прямо у нее на глазах.

Невидимые чернила! Елизавета сдержала улыбку. Если ей когда-нибудь понадобится совет по поводу шпионов, она тоже попросит его у Сесила.

«Но как это потом прочесть?» — написала она.

«Нагреть горячей металлической пластиной или лопатой, — написал в ответ Сесил. — Но пишите быстро».

— А теперь, ваше высочество, — произнес он так, чтобы все услышали, — позвольте мне шаг за шагом объяснить, как мои люди взимают плату с арендаторов ваших земель, сначала в Вудстоке, а потом в Хэтфилде.

Нахмурившись, Кэт быстро подняла на них глаза и тут же вернулась к игре. Она учила Елизавету азам арифметики, и никто лучше ее не знал, что принцесса зорко следит и прекрасно понимает, как идут ее финансовые дела. Их болтовня явно была прикрытием, но сэр Томас ни о чем не догадывался, а Кэт уже научилась хитрить и не показывать этого.

— Я хотел бы взглянуть на доходы от аренды Хэтфилда, когда вы до них доберетесь, — вставил Поуп, демонстративно заглядывая через плечо лорду Корнишу и с напускным интересом наблюдая, как тот бросает кости на раскрашенную доску. — Просто хочу удостовериться, что никто не обманывает леди Елизавету, пока она находится под моей опекой.

— Хорошо. Я дам вам знать, — пообещал Сесил, но все его внимание было приковано к рисункам, которые быстро выводила на бумаге Елизавета: лист клевера и сердце со стрелой и двумя каплями крови. Потом принцесса написала: «На Ее вуали. Возможна связь со стрелой в человеке Гарри под Уив. и отравленным клевером в Хэт.».

«Клевер может быть трилистником — ирландским талисманом», — ответил Сесил.

— Вы успеваете следить за моими процентными выкладками, ваше высочество? — спросил он. — Видите, если не соблюдать осторожности, доходы от Вудстока могут резко снизиться.

— Да-да, вижу. Позвольте, я перепишу кое-что из этих цифр для себя. Не хочу, чтобы вы один вели записи.

«Но, — написала она, — в вашем списке sui bono не было ни одного ирландца. И никаких ирл. связей с Е. А.»

Сесил ответил: «Разве я не включал ее бывшего камергера, сэра Эдварда Ормонда, в тот первый список по Е. А.? Но он давно умер и не оставил прямых наследников».

«Пришлось мельком просмотреть и сжечь письмо, — написала Елизавета. — Некоторые ирл., несомненно, ненавидели Болейнов и боятся протест. королевы».

— Ваши расчеты верны, — сказал Сесил, — но теперь мы должны спланировать, как защищать ваши интересы в будущем. Почему бы вам не переписать вот эти арендные ставки?

«Помните ирл. семью Батлеров? — написала Елизавета. — Бол-ы дважды наносили им обиду. Мой отец отнял у одного из Батлеров титул, а потом, когда Анну Бол. пообещали кому-то из Батлеров, она приглянулась королю, и помолвку расторгли».

«В обоих случаях Джеймс Батлер, — написал Сесил, — девятый граф Ормонд. Он унаследовал титул от Е. А., но был ее дальним родственником. Не могут быть Батлеры. Дж. мертв, а его дочь — внебрачная дочь — вернулась в Ирл.».

«Еще один тупик», — подумала Елизавета, скрывая разочарование, больно пронзившее ее сердце, которое минуту назад полнилось воодушевлением. Потом она вспомнила, о чем еще должна спросить Сесила.

«Вы узнали, как выглядела Сара Скоттвуд — Скути? — быстро нацарапала она. — Исп. связь, травы, желание ее отца отомстить за Е. А. — все сходится».

— Вы еще не перешли к счетам Хэтфилда, Сесил? — спросил Томас Поуп.

Переписка так поглотила принцессу и юриста, что ни он, ни она не заметили приближения сэра Томаса. Елизавета медленно скользнула кружевной манжетой по своим последним словам, смазывая все, что могло остаться. Она не знала, успел ли Сесил их прочитать. Она потянулась за листом с колонками чисел, с которым Сесил в самом начале садился за стол.

— Почти, сэр Томас, — пробормотал юрист, принимаясь копаться в бумагах и в то же время ловко подменяя перья и чернила.

— Леди Елизавета сделалась бледной, как выбеленная простыня, — заметил Поуп. — Ручаюсь, что ее расстроили заоблачные гонорары за ваши юридические услуги, Сесил, — усмехнулся он, оскалив желтые зубы.

— Глупости, — возразила Елизавета, хватаясь обеими руками за край стола от досады на Поупа, вечно сующего нос в ее дела. Теперь, когда он так близко, нет никакой надежды продолжить разговор с Сесилом. Придется придумать другой план. — У меня в самом деле побаливает голова, — проговорила она, — от того, что приходится рассматривать все эти числа при ярком свете солнца. Милорд Сесил, почему бы вам не разобрать цифры по Хэтфилду с лордом Томасом? А он потом мне все расскажет. Я немного отдохну наверху и присоединюсь к вам позднее, перед тем как вам нужно будет уезжать.

Сесил встал вместе с принцессой. Ее дамы и лорд Корниш тоже поднялись со своих мест. Вышивка Би скатилась на пол, и она нагнулась, чтобы поднять ее. Елизавета встретила взгляд Сесила, как будто они все еще разговаривали. Юрист кивнул — или это был намек на запретный поклон? — как будто обещая, что перед отъездом они еще перекинутся парой слов. Но когда все опять столпились вокруг них, Елизавета с дрожью в сердце поняла, что сохранить этот разговор в тайне может только она сама.

— Какая невиданная дерзость, — ворчала Кэт, помогая Елизавете и Мег меняться одеждой.

— Невиданная дерзость — надеяться унаследовать трон и выжить, чтобы на него взойти, — парировала Елизавета, но Кэт не позволила заговорить себе зубы.

— Одно дело переодеть Мег в вашу рубашку и спрятать ее ночью за пологом кровати, да еще под одеяло, — продолжала служанка, — но чтобы вы стали ею!

Кэт покосилась на девушку. Хотя перед Мег стояла более сложная задача — облачиться в изысканное платье, дорогие ткани валялись у ее ног, а она тем временем, в одной рубашке, помогала одеться Елизавете.

— Не беспокойся, — не сдавалась принцесса, — я играла множество ролей, и этот выход тоже должен быть удачным, если я хочу увидеться с Сесилом наедине. Просто убедись, что он получил записку и что Поупы этого не заметили. И не перешептывайся с ним, Кэт, иначе ты всех нас выдашь. Я просто спущусь по черной лестнице и выйду из замка, как будто хочу собрать осенние травы. Вот так, — заключила она, нетерпеливо одергивая мятые юбки, — должно получиться.

Поверх лучшей рубашки, какая была в гардеробе у Мег, они надели, зашнуровали и прикололи булавками остальные составляющие наряда: красно-коричневую верхнюю юбку из грубой домотканой шерсти; голубой корсет, который, несмотря на затянутую впереди шнуровку, оказался чуть великоват; пару рукавов и коричневый дублет, который застегивался спереди. Нижние юбки казались тонкими и легкими, и Елизавету не покидало ощущение, что она наполовину нагая. Ничего — она привыкнет. Все это закрыли испачканным травой рабочим передником.

Нагнувшись, чтобы затянуть подвязки на сползающих чулках, и сунув ноги в потертые туфли с тупыми носками, Елизавета заметила, что ноги и ступни у Мег, как видно, короче, чем у нее. Принцесса дала себе клятву, что если она когда-нибудь вернется в Лондон королевой, то, среди прочих неотложных дел, в первую очередь закупит для своих слуг приличную одежду — не говоря уже о себе, после того как ей все эти годы в изгнании приходилось донашивать перекроенные туалеты.