С учетом того, что программы «Нового курса» проводились в обстановке ожесточенной внутриполитической борьбы, что президента продолжали критиковать и справа, и слева, обвиняя не только в социализме, но и в фашизме или полагая, что он недостаточно идет на уступки рабочим и фермерам, служит в основном «большому бизнесу», он вынужден был некоторые «беседы у камина» посвящать ответам критикам — например выступление 28 июня 1934 года. Рузвельт избегал называть имена своих противников, полагая, что те могут использовать полемику для саморекламы. Раскрывая существо проводимых им мероприятий, он убедительно доказывал, что его реформы не имеют ничего общего с социализмом, что между социальным обеспечением, которое он смело вводил, и социализмом — дистанция огромного размера. Пренебрежительно отозвавшись о ярлыках, которые пытаются ему наклеить политические противники, он, несколько лукавя, заключал: «Я предпочитаю практические аргументы и практическую политику. Уверен: наше сегодняшнее государственное и экономическое строительство есть логическое продолжение того, что Америка делала всегда. Это — претворение в жизнь старых, выдержавших испытание временем американских идеалов»{311}.
Конечно, мероприятия «Нового курса» в основном представляли собой подлинные новации, но они соответствовали американским демократическим традициям, логике развития свободного предпринимательства, хотя и существенно ограничиваемого теперь государственным регулированием. Рузвельт был совершенно прав, когда говорил, что его «Новый курс» не имеет никакого отношения ни к фашизму, ни к социализму.
Вряд ли справедливы многочисленные утверждения, что «Новый курс» являлся набором отдельных малосвязанных между собой мероприятий и спонтанных идей, которые то появлялись, то исчезали. Конечно, многое решалось с ходу и требовало дальнейшего законодательного оформления и практического усовершенствования, на что администрация Рузвельта готова была идти. Однако между всеми актами «Нового курса» имелась внутренняя связь. В значительной степени они ставили целью не только улучшить экономическую ситуацию, вывести страну из тягчайшего кризиса, существенно повысить уровень жизни низших слоев населения, но и «выпустить пар из котла», понизить накал протестного движения, успокоить Америку Рузвельт, безусловно, добился выполнения этой задачи.
С известным удивлением Л. Хикок, которая продолжала во время своих журналистских поездок исправно докладывать администрации о положении простых людей и их чаяниях, 8 апреля 1934 года писала Гарри Гопкинсу о своих впечатлениях от посещения шахтерских городков штата Алабама: «Весьма интересно, но все люди тут, видимо, считают, что лично знают президента Рузвельта! Это частично вызвано, я полагаю, тем, что они слушали его выступления по радио, когда он с ними говорил таким дружеским, внушающим доверие голосом. Только подумать — они считают, что он разговаривал с каждым из них отдельно… Популярность президента и мадам Рузвельт очень выросла. Многие из людей, привыкших видеть в землевладельце или предпринимателе своих благодетелей, теперь обращают свое внимание на президента и мадам Рузвельт. Они верят, что эти люди подарят им свою заботу и благоволение»{312}.
Подобные сведения поступали и из многих других мест. Рузвельту действительно удалось показать массе американцев, традиционно с подозрением относившихся к политике властей и просто возненавидевших администрацию Гувера за ее бездействие, что он искренне стремится к гармоничному взаимодействию различных социальных слоев и групп, к справедливому вознаграждению за труд, к созданию в перспективе «государства всеобщего благосостояния», «постиндустриального общества» (сами эти термины появились только через несколько десятилетий).
Президент Рузвельт подвел первые итоги проведения «Нового курса» и наметил ближайшие перспективы в книге «Глядя вперед», выпущенной в конце 1933 года{313}. В предисловии автор писал: «Я особенно ценю, что в эти дни страшной нужды порядок и дух надежды сохранились у миллионов наших людей, которые так сильно пострадали». Книга моментально стала национальным бестселлером, вскоре вышла вторым изданием, а вслед за этим появилась в Великобритании, Франции и даже Германии, где у власти уже был Гитлер, но тоталитарная система еще не была им полностью выкована. Вскоре в европейских странах были опубликованы и первые книги о Рузвельте{314}.
Успех начальных мероприятий, неуклонно возраставшая популярность Рузвельта в различных слоях общества вызывали, как это нередко бывает, стремление «породниться» с ним. Сотни людей в США и за их пределами пытались доказать свои родственные связи с Рузвельтами. Некий Артур Джонс из Вирджинии, заявляя, что он находится в каких-то отдаленных семейных связях с президентом, приглашал его на утиную охоту. Обнаружилась проживавшая в США японская «кузина» — врач Джокичи Такамине, известная своими открытиями в области адреналина (один из препаратов даже носил название «такамине»). Дальние родственники, неизвестно, подлинные или мнимые, появились даже в Чили. На письма «родных», которые потоком текли в Белый дом, отвечали секретари, но в некоторых случаях и сам президент. Так, упомянутого Джонса он лично поблагодарил за приглашение, добавив, что, возможно, выберется к нему во время одного из следующих отпусков{315}.
Рузвельт внес серьезный вклад в реформирование общества при сохранении его базовых основ — частной собственности, рыночных отношений, крупного, среднего и мелкого бизнеса. Можно согласиться с историком Ричардом Хофштадтером, который пишет: «Хотя он использовал много новых, вероятно, рискованных средств для достижения своих целей, он не желал доставлять серьезного беспокойства представителям капитала… Да, он осуществил ряд мер по выплате пособий и по проведению других реформ, но в основном они были таковы, что их признавали разумные и человечные консерваторы. Верно, что он возбудил массы недовольных острыми замечаниями по адресу “менял” и мошенников, но был довольно осторожен, уточняя, что таковых в среде бизнесменов меньшинство»{316}.
Несмотря на эту осторожность, многие представители большого бизнеса не просто настороженно, а открыто враждебно приняли мероприятия Рузвельта. Их позиция отражалась в поведении и выступлениях лидеров Республиканской партии. Достаточно привести лишь заявление Национального комитета республиканцев о том, что Рузвельт прямым путем ведет к уничтожению капиталистической системы, а понимающий это Сталин «приказал своим приверженцам в Соединенных Штатах поддерживать Рузвельта»{317}.
Эволюция «Нового курса»
После проведения первых, наслаивавшихся одно на другое мероприятий «Нового курса» Рузвельт стал уделять особое внимание программам социального обеспечения. В особенности это было важно, когда в 1935 году произошли существенные изменения в организации общественных работ. После принятия в апреле 1935 года закона об ассигнованиях на чрезвычайную помощь предпочтение отдавалось проектам, которые позволяли вернуть в казну значительную часть затрат и вместо выплаты пособий по безработице предоставляли людям работу. На этой основе попутно с упомянутой Администрацией общественных работ под руководством ближайшего помощника и друга Рузвельта Гарри Гопкинса были созданы еще два государственных органа — Администрация электрификации сельских районов и Администрация переселения. Начались разработка и реализация широкомасштабных проектов строительства дорог, аэропортов, мостов, стадионов, прокладки телефонных линий. Бывшие безработные получали возможность овладеть новой квалификацией, на которую имелся спрос.