Но и промышленники Строгановы получают от Москвы право нанять на ратную службу до тысячи казаков и поставить города по сибирским рекам Тоболу, Иртышу и Оби.

В грамоте царя Ивана братьям Строгановым от 1574 г. прямо говорится о необходимости похода против сибирского «салтана», который не дает остякам, вогулам, югричам «наши дани в нашу казну давати» и заставляет их воевать против русских… «А на Сибирсково [хана] Якову и Григорью сбирая охочьих людей, и Остяков, и Вогулич, и Югрич, и Самоед со своими наемными казаки, и с нарядом своим посылати воевати…»

Этот документ показывает, что правительство Ивана IV готовило распространение русского контроля на Западную Сибирь, в том числе собирая воинские силы. Правительство пришло к правильному выводу, что лучшим видом защиты огромного Пермского края является не постройка оборонительных черт, как на юге, а разгром врага в его логове.

Наступает эпоха Ермака.

Его дедом был суздальский посадский человек Афанасий Аленин, переселившийся во Владимир и попавший там за связь со знаменитыми муромскими разбойниками в тюрьму, от которой, как известно, никому зарекаться не надо. Однако сбежал из тюрьмы темной ночью и прямо в Юрьевец-Повольский уезд, где у него родился сын. Спустя годы Тимофей Афанасьевич, уже обремененный семейством, отправился на Каму, во владения Строгановых, там получил прозвище Повольский, по месту своего рождения. Сын его Василий, когда подрос, стал ходить на стругах по Волге и Каме. Товарищи прозвали его Ермаком (так назывался весьма важный элемент вольно-казачьего быта — артельный котел), что указывает на высокий статус в казачьей иерархии.

В 1575 г. атаман Ермак со своими парнями уходит подальше от воевод, наводящих порядок на Волге, и возвращается в верховья Камы, нанимаясь там к Строгановым. Очевидно, такие люди из его ватаги, как Иван Юрьев (Кольцо), находившиеся ранее в розыске, получают от правительства гарантии неприкосновенности.

А в 1578–1581 гг. Пермь Великая еще несколько раз подвергается нападениям сибирских воинов — во главе их и Маметкул, и мурзы, и пелымский князек; все стараются стереть с лица земли русские поселения.

В царской грамоте от 16 ноября 1582 г. приводится донесение пермского наместника В. Пелепелицына о новом нападении пелымского князя, в котором участвовали помимо вогулов воины сибирского хана. Наместник жалуется на разорение, что сибирцы «многих наших людей побили и многие убытки починили». Заодно «переводит стрелки» на Строгановых, которые-де, ослабив оборону, «послали из острогов своих волжских атаманов и казаков, Ермака с товарищи, воевати Вотяки и Вогуличи и Пелымские и Сибирские места».

Очевидно, не позднее августа, при полной воде, отряд Ермака двинулся из Чусовского городка в Сибирь.

Невозможно согласиться с версиями некоторых историков, что поход этот был просто лихим набегом, случайно обернувшимся присоединением Сибири. Ведь уже царская грамота от 1574 г. определила целью покорение Сибирского ханства. Отряд Ермака был подготовлен для серьезного дела. Имел «пушечные и скорострельные пищали семипядные» из казенных арсеналов, получил переводчиков «басурманского языка» и опытных воинских людей из числа литовских и ливонских пленных.[401]

С 1550-х гг. перед Русью открылись «ворота на Восток». Подвижность русского человека сочеталась с желанием правительства обеспечить безопасность для Урала, в котором царь Иван видел основу могущества страны. Не забыл Грозный и о том, что земля Сибирская уже была в российском подданстве, пока не забрал ее себе бухарский проходимец. Начало присоединения Сибири при таком государе было совершенно предопределено.

А Ермак прошел по Чусовой, с нее перебрался на реку Серебрянку, переволокся к реке Жаровке, спустился по Баранче до Тагила, а дальше на стругах вышел на Туру. Разбив татарского князька Епанчу на месте позднейшего Туринска, русский отряд овладел городом Чимга-Тура. В двух битвах, 1 и 23 октября, Ермак одолел войско сибирского ханства, состоявшее из узбеков и ногаев, чья численность превосходила русские силы в 10 раз.

Василию Тимофеевичу противостояли не туземцы в грязных малицах и с испуганными глазами, как изображено на картине художника Сурикова, а вполне уверенные в себе воины в стальных доспехах и с булатными клинками, потомки чингисхановых и тамерлановых богатырей. Бухарцы имели и огнестрельное оружие. Не были слабыми противниками и остяцкие, вогульские и татарские воины, много раз ходившие в набеги на русские городки по ту сторону Уральского хребта и причинившие там столько бед.

Кучума побили под Абалаком, а Маметкула на берегу реки Ва-гай в 100 км от Кашлыка.

26 октября 1582 г. Ермак занял столицу Сибирского ханства, и оно прекратило свое существование.

Кстати, существует легенда, что покорению Сибири предшествовало распространение здесь березы, но это еще надо проверить силами палеоботаников.

«Царевич» попал в плен, на перевоспитание, а Кучум, научивший сына только убивать и грабить, сбежал в Ишимскую степь. Смешанные чувства обуревали бухарца: в глубине души он понимал, что все потеряно, но как побитый кот хотел еще нагадить напоследок. Однако какие бы каверзы ни чинил Кучум, его желания расходились с возможностями.

Через несколько дней после занятия ханской столицы остяцкие и вогульские князья явились шумной толпой к Ермаку и, свалив к ногам казаков пушные подарки, просили принять их в русское подданство.

Весной следующего года полусотня казаков спустилась вниз по Иртышу, покоряя татарские и остяцкие городки и приводя туземцев в русское подданство, — управление ими было поручено союзному кодскому князю Алаче.[402]

Вскоре посланники Ермака были уже в Москве, пред очами государя, как исполнители царской воли.

Весной 1583 г. царь Иван отправляет в Сибирь воеводу князя С. Волховского, стольника Ивана Глухова и стрелецкого голову с 500 стрельцами.

Летом 1584 г. Ермак преследует, поднимаясь по Иртышу, мурзу Карачу и погибает на реке Шише, застигнутый врасплох ночной вылазкой татар. Пространство для герильи в Сибири было преогромное, такую диверсию вряд ли могло предотвратить и вдесятеро большое войско.

В 1585 г., после смерти Ермака, его казаки и стрельцы Волховского уходят на Урал, но в это время уже появляется в Западной Сибири отряд воеводы И. Мансурова, который основывает Обский городок в устье Иртыша. А на следующий год воеводы В. Сукин и И. Мясной ставят Тюменский острог неподалеку от Чимги-Туры.

В 1587 г. отряд стрелецкого головы Д. Чулкова воздвигает град Тобольск, в скором времени центр Западной Сибири, причем неподалеку от места, где была ханская столица.

Кто противостоит русским? Где те многочисленные воины, которые громили Пермский край и сражались с Ермаком? Нигде. Господам, желающим принизить значение похода Ермака, остается полагаться только на брехологию.

Да, русским еще пришлось гоняться за Кучумом и вязать Сеид-хана (Сейдяка), поставившего табор на развалинах Кашлыка, однако ни одного крупного сражения им уже не пришлось испытать.

С разгромом Сибирского ханства были снято основное препятствие для движения русских на восток, к Тихому океану. И наши первопроходцы невиданными в истории темпами прошли этот путь, совершив подвиг покорения Северной Евразии.

«Занятие русскими одной из величайших равнин земного шара, совершившееся в продолжении только 70 лет, составляет явление в высшей степени замечательное, можно сказать — беспримерное, если мы примем во внимание те неблагоприятные условия, которые задерживали завоевательное и колонизационное движение в Смутную эпоху и долгое время после того, если примем далее во внимание те поистине ничтожные средства, какими могла располагать Московская Русь для водворения и поддержания своих необъятных владений на востоке. На занятие Северной Америки культурные народы Западной Европы должны были употребить больше времени» — читаем у исследователя сибирской истории И. Щеглова.[403]