Вернувшись в спальню, Селена молча улеглась. Ансель не донимала ее разговорами, а вскоре, задув свечу, легла и сама.

— Завтра будет легче, — шепотом пообещала Ансель. — Завтра ты пробежишь чуть-чуть дальше.

Селена поморщилась. Легко ей говорить! У Ансель не было никакой репутации, тогда как репутация Селены грозила развалиться по кускам. Селена глядела в темный потолок. Она тосковала по дому. Ей вдруг захотелось, чтобы рядом оказался Саэм. Если бы они приехали сюда вместе, то сегодняшняя пробежка выглядела бы не так позорно.

Она поспешно выбросила из головы все мысли о Саэме.

— Скажи, а вы с Махилом…

— Ты уже заметила? — шумно вздохнула Ансель. — Вообще-то, мы особо это и не скрываем. Точнее, я пытаюсь, а он — нет. Знаешь, когда он узнал, что тебя поселят в мою комнату, он даже рассердился.

— И давно это у вас?

Ансель ответила не сразу, как будто решала, стоит ли говорить.

— Мне тогда пятнадцать было.

Пятнадцать! Махилу сейчас лет двадцать пять. Если это началось у них три года назад, он и тогда был заметно старше Ансель. Селена отругала себя за любопытство. Ей-то что за дело?

— В Низинах замуж выходят в четырнадцать лет, — сказала Ансель, вероятно угадав ее мысли.

Селена мысленно примерила это на себя. В четырнадцать лет стать женой, а в пятнадцать — матерью… Нет, такое не для нее.

Ансель вскоре уснула. Несмотря на усталость, Селене не спалось. Мысли, повертевшись вокруг событий прошедшего дня, снова вернулись к Саэму. Даже сейчас Селена не понимала, почему думает о нем. Что Саэем выкрикивал тогда, видя, как Аробинн ее бьет? И почему Аробинн заставил троих здоровенных ассасинов держать Саэма, насильно делая его очевидцем расправ над нею?

Глава 4

Нехотя Селена признала, что Ансель была права. С каждым днем расстояние, пробегаемое ею, увеличивалось. И все равно путь до оазиса и обратно отнимал слишком много времени. Она изрядно уставала, и сил на другие упражнения не оставалось. Немого Учителя она видела только во время обеда, но более не смела подойти к нему и затеять новое объяснение жестами. Ей недвусмысленно дали понять: он сам пошлет за ней, когда сочтет готовой. Как за служанкой!

Сегодня Селене удалось вернуться пораньше и, невзирая на усталость, пойти упражняться вместе с Ансель. Занимались с ними ассасины лет на десять старше. Наставники слегка похлопали Селену по животу и плечам, поправляя позу, в которой она стояла. Поблизости упражнялся Илиас. Не слишком близко, но достаточно для того, чтобы счесть его появление простой случайностью.

Как и ассасины Адарлана, Молчаливые ассасины не имели характерных особенностей, указывавших на их ремесло. Разве что умение двигаться практически бесшумно. Оружие, которым они пользовались, было знакомым, незначительно отличаясь размерами и внешним видом. Зато в них самих и во всем, что их окружало, было гораздо меньше коварства и соперничества.

Аробинн — тот поощрял жестокость и беспощадность. Еще в детстве наставник стравливал Селену с Саэмом, умело используя победы и поражения каждого из них. Он приучал Селену видеть в каждом потенциального врага. Исключения составляли он сам и Бун. Аробинн не верил в друзей. В мире ассасинов таковых не существовало. Временные союзники — да, но за ними тоже нужно внимательно следить, ибо недавний союзник способен легко превратиться во врага. Проявление слабости в любых обстоятельствах считалось постыдным и наказывалось. Жестокость вознаграждалась. Образование и воспитание ценились Аробинном наравне с прочими атрибутами ремесла ассасина, поскольку слова способны убивать не хуже мечей.

А Молчаливые ассасины… И их ремеслом было убийство, но они стремились не столько превзойти своих собратьев, сколько научиться тому, чего не знали сами. Здесь поощрялась не свирепость, а мудрость. Обучая послушников, опытные воины улыбались. Ассасины запросто делились секретами ремесла. В чем-то все они были соперниками, и тем не менее существовала некая незримая цепь, соединявшая их. У каждого была своя причина оказаться здесь, в оазисе среди песков Красной пустыни. На многих обет молчания наложила сама природа: эти родились немыми. И у каждого была своя тайна, свои вопросы. Возможно, они стремились сюда с надеждой и уверенностью, что здесь сумеют найти ответы. Их молчание было многозначительным и даже пугающим.

Наставники Селены безобидно поправляли ее осанку и показывали новые способы контроля над дыханием. О чем-то она действительно слышала впервые, но порою изо всех сил сдерживалась, чтобы не огрызнуться и не сказать какую-нибудь колкость. Учить ее, будто девчонку-послушницу! Она что, за красивые глаза носит титул Адарланского ассасина? Но ей приходилось терпеть ради письма, подтверждающего ее благопристойное поведение и успехи обучения у Молчаливых ассасинов. Немой Учитель мог позвать любого из ее сегодняшних наставников и спросить их мнение. Быть может, если эти ассасины убедятся в ее успехах, Учитель сам возьмется за ее обучение?

Она обязательно получит это треклятое письмо, даже если Немой Учитель будет выводить каждое слово, ощущая, как лезвие ее ножа упирается ему в горло.

Ее пятая ночь в крепости была нарушена вторжением людей Берика. Ночь выдалась безлунная. Селена удивлялась, как это Молчаливые ассасины сумели в кромешной тьме разглядеть тридцать с лишним солдат, ползущих по склонам дюн. Махил влетел в комнату, шепотом сообщив о вторжении и о том, что нужно подниматься на парапет крепости. Селена сразу же увидела в случившемся возможность показать Учителю, на что она способна. Время ее пребывания неумолимо уменьшалось: ей оставалось чуть больше трех недель.

Но Учителя на парапетах не было. Отражать нападение предстояло молодым ребятам и женщинам. Селена подслушала разговор: одна женщина спрашивала другую, каким это образом Берику удалось вызнать, что сегодня ночью крепость будет наполовину пуста. Оказалось, Учитель отрядил немало опытных ассасинов для сопровождения чужеземных посланцев до ближайшей гавани. Вряд ли появление солдат Берика было чистым совпадением. Скорее всего, их кто-то предупредил.

Скрючившись возле бойницы, Селена держала в руках заряженный лук и вглядывалась в темноту. Рядом замерла Ансель. Ассасины в черных одеждах бесшумно двигались по парапету. Все были вооружены луками. Невдалеке Селена увидела Илиаса. Даже в минуты опасности он не нарушал обета молчания и быстрыми, уверенными жестами отдавал распоряжения. Это был какой-то особый молчаливый язык солдат.

— Приготовься, — шепнула Ансель.

На полу стояла небольшая миска с маслом. Ансель обмакнула туда наконечник стрелы, обмотанный тряпкой.

— По сигналу Илиаса поджигай наконечник и сразу же стреляй. Целься вон в тот песчаный выступ, пониже солдат.

Селена вглядывалась в темноту, удивляясь стратегии защитников крепости. Разумнее было бы не возиться с зажигательными стрелами, а затаиться, погасить все огни и меткими выстрелами с парапета косить вражеских солдат. Но ассасины и не думали гасить факелы. Их свет делал тьму еще непрогляднее. Если бы не звезды, Селена вряд ли сумела бы заметить людей Берика. Те сосредоточенно ползли к крепости. Должно быть, они рассчитывали захватить ассасинов врасплох, убить спящими, а потом дотла сжечь крепость…

Луки у Молчаливых ассасинов были толще, короче и тяжелее сгибались.

— Мы что, не станем их убивать? — спросила Селена.

— Нет, хотя я бы не прочь, — ответила Ансель, ожидавшая сигнала Илиаса.

Она явно красовалась, но Селене было все равно.

— Мы не хотим затевать с Бериком настоящую войну. Он должен видеть, что мы только обороняемся. Отбиваем у его солдат охоту вламываться к нам по ночам. На прошлой неделе Махил с Илиасом славно потрудились над этим уступом. Они проложили толстую веревку, вымоченную в корыте с маслом.

Вот оно что!

— Древко не запачкай, иначе сама опалишься, — предупредила Ансель, видя, как Селена погружает в миску наконечник стрелы.