— А я совсем не знаю названия созвездий, — вдруг сказала Ансель. — Наверное, у нас они называются по-другому. Не так, как у вас.
Селена довольно быстро сообразила, что говоря «у нас», Ансель подразумевала не Молчаливых ассасинов, а жителей Западного края.
— Видишь россыпь звезд в левой части неба? — спросила Селена. — Это Дракон. Вот его голова, потом идут лапы и хвост.
— Никакого дракона я не вижу, — усмехнулась Ансель.
— А рядом — другое созвездие. Лебедь. Смотри, какие у него крылья. А как красиво изгибается шея.
— Ты и те звезды знаешь? — поинтересовалась Ансель, тыкая пальцем в другой край неба.
— Конечно. Это Олень. Его еще называют Повелителем Севера.
— Что за смешной титул? А почему тогда Дракон с Лебедем — не повелители?
Селену удивили по-детски глупые рассуждения Ансель, но очертания знакомых созвездий заставили вспомнить о доме, и вместо насмешек она сказала:
— Повелителем его называют потому, что Оленя увидишь на небе в любое время года. Что летом, что зимой — он всегда сияет.
— Это почему? — удивилась Ансель.
Селена ответила не сразу.
— Он помогает жителям Террасена найти дорогу домой. Где бы они ни находились, достаточно взглянуть на небо, и они знают, что Террасен всегда с ними.
— А ты сама хочешь вернуться в свой Террасен?
Селена насторожилась. Она вообще не говорила Ансель, что родом из Террасена.
— С чего ты взяла, что я оттуда?
— Ты говоришь про Террасен с таким же чувством, как мой отец говорил про нашу землю.
Селена уже собиралась возразить, однако ее вдруг зацепило слово «говорил». По прежним рассказам Ансель получалось, что ее отец жив.
Ансель продолжала глядеть на звезды.
— Когда я пришла в крепость, я наврала Учителю, — прошептала она, словно боясь, что пустыня подслушает ее слова. — Отец не отправлял меня на учебу к Молчаливым ассасинам. И нет никакого нашего дома в Вересковом Утесе. Вот уже пять лет, как нет.
В голове Селены забурлили десятки вопросов, но она промолчала, ожидая продолжения рассказа.
— Мне было двенадцать, когда некто Лок — богатый и воинственный мерзавец — захватил часть земель вокруг Верескового Утеса. Он объявил себя верховным правителем Низин и потребовал, чтобы мы признали его власть. Мой отец отказался. Он сказал: «По ту сторону гор уже есть один тиран. Второго нам тут не надо».
Селена сжалась. Она представляла, каким будет конец рассказа.
— Через две недели Лок вторгся и в наши владения. Его люди захватывали деревни, угоняли скот, жгли дома. Настал черед и Верескового Утеса… — Ансель шумно вздохнула. — В наш дом Лок и его головорезы вломились под вечер. Я первой их увидела, я была на кухне и спряталась в стенном шкафу. Лок дальше не пошел, а его люди побежали наверх и притащили отца и сестру… Я глядела в щелочку, боясь хотя бы шорохом выдать свое присутствие. Локу доложили, что младшей девчонки нигде нет. Он ответил, что ему хватит и старшей вместе с ее папашей. А потом…
Ансель боролась с подступающими слезами, однако продолжила:
— Лок сказал отцу: «Сейчас мы перережем глотку твоей доченьке. Смотри, как она будет биться и кричать». Отец упал на колени, умолял пощадить мою сестру, которая ничем не провинилась перед Локом. Он даже называл эту мразь верховным правителем, но тщетно… Вначале они убили сестру, а затем и отца. Нескольким нашим слугам удалось сбежать, но тех, кого поймали, тоже убили. Я не знаю, почему Лок не приказал сжечь наш дом. Наверное, приглянулся кому-то из его подручных. Когда они ушли, я вылезла из шкафа, взяла отцовский меч… они убили отца его же мечом… и бросилась бежать. Я не знала, куда бегу. Я просто бежала всю ночь и весь следующий день. Потом у меня кончились силы. Увидев огонь костра, я побрела туда. У костра сидела ведьма — одна из Железнозубых. Мне было все равно, убьет она меня или пощадит. Но ведьма сказала, что час моей смерти еще не настал. Она велела мне идти на Юг, в Красную пустыню, к Молчаливым ассасинам. Там я найду свою судьбу. Ведьма накормила меня, перевязала мои окровавленные ноги и дала золотых монет. На них я потом заказала себе доспехи…
Ансель рукавом вытерла глаза и вздохнула:
— С тех пор я живу в крепости. Я многому научилась и еще многому должна научиться, чтобы стать по-настоящему сильной. Тогда я вернусь в Вересковый Утес и потребую назад то, что мне принадлежит. Я вломлюсь в жилище этого самозваного верховного правителя Лока и отомщу ему за все, что он сделал с отцом и сестрой. Я отсеку ему голову отцовским мечом.
Рука Ансель сжала эфес меча.
— А потом я насажу его мерзкую голову на этот меч и пронесу по улицам Верескового Утеса.
Слезы мешали Селене дышать. Она молча глотала их. Потеря, пережитая Ансель, была сравнима с ее собственной. Для таких потерь нет слов утешения.
Ансель повернулась к ней и вдруг провела рукой по скуле Селены, где еще оставались следы побоев.
— Почему мужчинам все их зверства сходят с рук?
— Я тоже часто задаю себе этот вопрос, — призналась Селена, стискивая руку Ансель. — И тоже хочу, чтобы они заплатили сполна.
— Да, — прошептала Ансель, вновь поднимая глаза к звездам. — Мы заставим их заплатить.
Глава 7
Селена и Ансель догадывались, что их «шалость» с кражей астерионских лошадей не останется без последствий. Молчаливые ассасины не были разбойниками и не опускались до воровства. Селена надеялась придумать какую-нибудь убедительную историю, где кража лошадей выглядела бы по-иному… Увидев у ворот крепости Махила и еще троих ассасинов, обе поняли, что Учитель уже знает об их вчерашнем приключении. Как и откуда он узнал — оставалось загадкой.
Их привели в «тронный зал» (так Селена мысленно окрестила зал для приемов). Они встали на колени перед возвышением, склонив головы и уперев глаза в пол. Селена думала только о том, что теперь Учитель явно не захочет тратить время на занятия с нею.
Кроме них и Немого Учителя в зале не было никого. Босые ноги Учителя едва слышно касались пола. Если бы он захотел, то мог бы двигаться совсем бесшумно. Но сейчас он делал все, чтобы они обе испытывали ужас.
У Селены каждый его шаг отдавался призрачной болью и воспоминаниями о кулаках Аробинна. И вдруг в ее мысли прорвались слова Саэма. Она вспомнила слова, беспрестанно выкрикиваемые Саэмом, пока Предводитель ассасинов расправлялся с нею: «Я убью тебя!»
Это не было пустой угрозой. Слова Саэма сотрясали пространство кабинета, как удары стенобитного орудия.
Воспоминание настолько захватило Селену, что на мгновение она забыла, где находится… пока не увидела ослепительно белые одежды Немого Учителя. У нее пересохло во рту.
— Мы всего лишь хотели поразвлечься, — тихо сказала Ансель. — А лошадей мы можем вернуть.
Селена украдкой взглянула на Ансель. Любительница астерионских лошадей смотрела на Учителя, белой глыбой нависшего над нею и Селеной.
— Простите меня, — пробормотала Селена, сожалея, что не умеет передать это жестами.
Она понимала: сейчас правильнее всего молчать, но Учитель должен услышать ее извинения. Он продолжал стоять. На его лице не было ни гнева, ни злости. Только глубокое недовольство.
Ансель первой не выдержала его взгляда:
— Я знаю, это было очень глупо. Но вы не тревожьтесь. Я все улажу. Господин Берик не будет сердиться. Я умею с ним договариваться.
Она говорила об этом без всякой гордости. Наоборот, в ее словах звучала неприкрытая горечь. Чувствовалось, она тяжело переживает невнимание Учителя к ней и его нежелание заниматься с нею. Роль посредницы между ним и Бериком вовсе не была тем, к чему Ансель стремилась. Вынужденная дипломатия, когда соседствуешь с правителем-самодуром. Селена примерила эту роль на себя и поморщилась.
Одежды Учителя зашелестели. Его мозолистые пальцы, как и в первый день, коснулись подбородка Селены. Она глядела в его нахмуренное лицо, боясь шевельнуться, и ждала удара, моля только о том, чтобы не пострадала внешность. Но затем глаза Учителя сощурились. Он вскинул голову, печально улыбнулся и убрал пальцы.