Стук топора раздавался из соснового бора. Переглянувшись, мальчишки бросили мешки под куст можжевельника и, все ускоряя шаг, направились туда. Огромная ветка, затрещав на весь лес, обрушилась неподалеку от них на землю.

Роман подскочил к высокой сосне и, задрав голову, крикнул:

— Эй, Леха, кончай уродовать дерево!

В ответ неторопливое: «Тюк-тюк-тюк!»

— Слезай, варвар! — поднял голос и Гришка.

Сверху с тихим шорохом сыпались щепки и сухие иголки. Топор продолжал неторопливо тюкать.

— Тебе что говорят?! — разозлился Роман. — А ну слазь!

— Какой командир нашелся! — наконец отозвался Леха, продолжая рубить ветку.

— Никто, кроме тебя, топором не рубит, — заметил Гришка.

— А мне плевать, — ответил Леха.

— Ты читал объявление в лесхозе? — спросил Роман. — За порубку сосен — штраф десять рублей.

— Поберегись! — крикнул Леха, и в следующее мгновение тяжелая ветка полетела вниз. Ребята едва успели отскочить в сторону.

— Не зацепило, законники? — насмешливо поинтересовался Леха.

Стиснув зубы, Роман без лишних слон полез на дерево.

— Очумел! — зашептал Гришка. — Он тебя запросто с дерева сбросит!

Гришка попытался ухватить приятеля за штанину, но Роман досадливо вырвал ногу.

— Иди, иди сюда! — посмеивался Лешка. — Я тебя живо вниз спущу… Турманом закувыркаешься!

Гришка видел, как Лешка, перегнувшись через сук, лупил Романа по голове длинной колючей веткой. Топор был воткнут в красноватый ствол. Острое блестящее лезвие испускало солнечные зайчики. В следующее мгновение все перепуталось: Роман за ногу стащил Лешку вниз. Затрещала чья-то рубаха. Боролись мальчишки молча. Лица злые, раскрасневшиеся. У Лехи от ворота до живота располосована рубаха. У Романа на щеке вспухла длинная царапина. Нижний толстый сук подозрительно потрескивал, но мальчишки ничего не замечали. Они так и грохнулись на мох вместе с обломившимся суком. Мгновенно вскочили на ноги и снова сцепились; Лешка попытался подставить подножку, но, уже падая, Роман каким-то образом вывернулся и всей тяжестью своего тела придавил противника к земле.

Видя, что не вырваться ему из цепких объятий Романа, долговязый Лешка пробурчал:

— Пусти… Ну, твоя взяла! Пусти, говорю!

Роман отпустил. Лешка медленно поднялся с земли и угрюмо посмотрел на порванную рубаху.

— Теперь дома будет…

— Давай зашью, — вдруг раздался совсем рядом девичий голос. Ошеломленные мальчишки увидели на лесной тропинке Майю. Она стояла за соседним деревом и все видела.

— Ты чего это за нами подглядываешь? — недружелюбно сказал Гришка.

— Шла мимо и услышала, как вы ругаетесь… Не каждый день увидишь драку на дереве..

— Ну, посмотрела и до свидания, — сказал Роман, еще не остывший после схватки.

— Наоборот, здравствуйте, — улыбнулась девочка. — Снимай, — повернулась Майя к Лехе и достала из сумки вышивку с цветными нитками.

Лешка быстро стащил рубашку и протянул ей. На широкой груди его алела царапина.

— Просто удивительно, что вы себе шеи не свернули, — сказала Майя, усаживаясь на невысокий пенек.

— Ты ему рубашку зашиваешь, а он деревья губит, — заметил Гришка.

— Он уже достаточно наказан, — ответила Майя.

Иголка так и летала в ее ловких пальцах.

«Не поймешь этих девчонок, — размышлял Роман. — Вчера обозвала вредителем, нынче как родному брату зашивает рубаху Лешке Дьякову, который, если на то пошло, всем вредителям вредитель…»

Встряхнув рубашку, Майя с удовлетворением осмотрела свою работу.

— Как новая, — сказала она, передавая рубашку Лехе.

Он натянул рубаху, схватил топор, почти пустой мешок — ребята помешали ему набить его шишками — и, косолапя, зашагал в поселок.

— Эй, как тебя? — окликнула Майя.

Леха остановился, медленно поворачивая маленькую голову с жесткими, как проволока, волосами. Ребята привыкли к тому, что Дьяков медлительный человек, но для девочки это было в диковинку.

— Чего тебе? — после — длительной паузы поинтересовался Леха.

— Ты забыл спасибо сказать, — улыбнулась Майя.

Роман решил, что Леха, видно, понравился ей, иначе с какой бы стати она ему рубашку зашивала и вот так ласково разговаривала?…

— Чего? — удивился Леха и неторопливо зашагал дальше.

Но вот его шаги стали замедляться, и он остановился.

— Это самое… благодарствуем… — выдавил он и, удивив этим ребят, живо повернулся и пошел к поселку.

— Почему во множественном числе? — наморщила лоб Майя. — Да и слово выкопал какое-то древнее.

Роман и Гришка переглянулись и разом рассмеялись…

— Чего развеселились? — укоризненно взглянула на них девочка. — Ваш друг не безнадежен… — Она задумчиво посмотрела Дьякову вслед. — Я уверена, что он больше не будет рубить деревья… Просто до него все доходит дольше, чем до других.

— Если у нее дедушка профессор, так можно и нос задирать? — возмущался Гришка во дворе дома Басмановых. — Все дураки, одна она умная, да?

Роман молча привинчивал к раме мопеда самодельный багажник. На нем можно пристроить второго седока.

— Поучает всех, как учительница, — сказал Роман, орудуя гаечным ключом.

— И эта дуреха, Тонька, так ей в рот и смотрит…

— Теперь тут подержи, — сказал Роман, насаживая на болт новую гайку.

— Не нравится мне она…

— Кто? Тонька? — Спросил Роман.

— При чем туг Тонька? Эта тощая, как ее…

— Да нет, она ничего, — улыбнулся Роман. — Особенно, когда засмеется. Жаль только, что она редко улыбается…

— Я и говорю, злючка!

Небо еще было светлое, и лишь одинокая зеленоватая звезда тускло сияла над лесом. Между звездой и вершинами сосен — узкое сизое облако. Солнце недавно село, и в поселке стало необычайно тихо. Где-то тянул свою волынку удод. Лениво так, с длительными паузами. Иногда совсем низко пролетали безмолвные летучие мыши. Одна из них промелькнула над головами мальчишек.

ОПАСНОСТЬ!

В этот день многие лесорубы видели на делянке подвижного худощавого старичка в желтой соломенной шляпе, с сумкой через плечо и розовым сачком под мышкой. Старичок бродил меж смолистых свежих пней, ковырялся в коре, искал что-то. Иногда он становился перед пнем на колени, доставал из кармана большую лупу и долго что-то разглядывал.

Впрочем, про старичка скоро забыли: работа не позволяла отвлекаться. Одна за другой падали сосны, ели. Обрубщики очищали стволы от ветвей, стропальщики крепили их тросами к трелевочным тракторам. Ревели моторы, и, похожие на танки трактора, вспахивая глубокие черные борозды, волокли деревья к погрузочной платформе, где стояли лесовозы. Неподалеку дымился костер: повариха подогревала в больших закрытых посудинах обед для лесорубов.

Святослав Иванович Храмовников все больше хмурился. Он побывал уже на нескольких делянках и собрал в пробирки множество древесных насекомых. Он рылся в пожелтевших, кучами наваленных ветвях, сдирал кору с деревьев и, вооружившись лупой, подолгу разглядывал источенную жуками древесину. Мрачно взирал на покалеченные падающими деревьями молодые деревца на вырубках.

В обеденный перерыв он подошел к сидевшим на бревнах и дымившим папиросами лесорубам. Набежавшие облака закрыли солнце, ветерок зашумел в ветвях.

— Вот к какому я пришел печальному выводу, — без всякого предисловия начал Святослав Иванович. — Если не принять действенных мер, — он обвел руками вокруг, — весь этот прекрасный лес погибнет… После вас остались кучи древесного мусора, гниющие ветви, молодые сломанные деревья. В этом мусоре завелись паразиты… — Святослав Иванович достал из сумки пробирки с насекомыми. — Вот, полюбуйтесь! Дупляки, сосновые златки, еловая смолевка, точечная смолевка, березовый слоник, короед, сосновый лубоед… Целый букет самых опасных вредителей! Все это я собрал только на одной делянке. Любой из этих вредителей способен нанести ощутимый вред хвойным деревьям, и их тут пропасть!