- Третий звонок! – объявил мужской голос, и Карен оставила их, гордыми шагами направляясь к сцене. Марджори знала, что не могла ничего сказать или сделать звезде, одной из самых главных молодых актрис Бродвея, но она обещала себе, что заставит Карен проглотить свои слова обратно.

Тем вечером театр был доверху забит знаменитостями и членами Нью-Йоркского высшего общества. У Брайтонов были хорошие отношения с различными важными семействами города, и уже известное сочетание престижа Компании Стрэтфорд и таланта Терренса Грандчестера позволило продать все билеты несмотря на высокую цену. Когда Энни увидела очевидный успех благотворительного представления, она не могла чувствовать ничего, кроме глубокого удовлетворения и благодарности друзьями за поддержку ее планов. Затем она подумала, что действительно странно, как все хорошо заканчивалось, несмотря на её проблемы с Арчибальдом. Она поехала в Нью-Йорк, спасаясь от настойчивости молодого миллионера, но никогда не думала, что поездка даст ей возможность собрать еще средства на её проект. Все было бы просто прекрасно, если бы она только могла перестать снова и снова думать об Арчибальде.

Кенди явно не обращала внимания на беспокойный шум, который тревожил Энни во время представления. Блондинка просто увлекалась работой Терренса, как обычно каждый раз, когда видела, как он играет. Энни заметила, что время от времени, казалось, что для Кенди исчезал целый мир, будто театр, актеры и аудитория переставали существовать. С другой стороны, даже когда Терри своей игрой очаровывал всю аудиторию целиком, для того, кто близко знал пару, было очевидно, что каждое его слово, движение и жест были обращены к его жене, и только к ней; своего рода уникальная связь, которую никто другой не мог нарушить. Поэтому было немного странно, когда внезапно в середине одной из самых трогательных сцен блондинка оставила свою спутницу одну, оправдываясь, что ей понадобился носовой платок, который она забыла в раздевалке Терри.

Энни пыталась убедить себя, что это одна из новых причуд Кенди, вызванных её беременностью, и приложила все усилия, чтобы опять сосредоточиться на пьесе. Однако, тихий звук входящего в ложу лишь несколько секунд спустя после ухода Кенди, дал понять Энни, что что-то не так, особенно, когда до нее донесся очень знакомый древесный аромат, наводнивший воздух.

- Нравится пьеса? - тихо спросил мужской голос.

Затем Энни могла ощутить, как мужчина сел прямо позади нее, и она прекрасно знала, кто это. На мгновение ей пришла мысль о побеге, но, к своему позору, она почувствовала, что на самом деле приклеилась к сиденью, как будто впечатление парализовало ее.

- Ты не возражаешь, если я составлю тебе компанию вместо нашей дражайшей Кенди? – снова прошептал мужчина, и Энни ощутила его дыхание у затылка.

- Оставь меня в покое! – ответила она, и её голос дрогнул.

- Только тогда, когда ты перемолвишься со мной, по крайней мере, словечком, - заспорил Арчи, глубоко вдыхая аромат лилии на волосах Энни.

Энни не ответила на угрозу молодого человека, но некоторое время сохраняла молчание, обдумывая, что ей делать в такой запутанной ситуации, и обвиняя Кенди в своем несчастье. Было слишком очевидно, что все это была делом рук блондинки.

- Хорошо, давай выйдем отсюда и поговорим, - вдруг сказала она, изумляя молодого человека своей резкой реакцией. Итак, пара покинула ложу.

- Итак, что ты хотел сказать? - нервно спросила Энни, боясь воздействия близости Арчи, как только они вышли в коридор.

- То, что я должен тебе сказать, слишком личное, чтобы обсуждать его в публичном месте. Может лучше выйти из театра и пойти куда-нибудь еще? - серьезно предложил он.

- Боюсь, что не могу оставить это место; представление было организовано, чтобы собрать средства для моей школы и после спектакля будет прием, чтобы поблагодарить публику, я должна быть там, - нервно объяснила она, бессознательно стискивая кошелек в руках.

- Тогда пойдем в зал галереи. Сегодня там никого не будет, - предложил он, и молодая женщина согласилась застенчивым кивком, но внутренне Энни задавалась вопросом, почему она приняла предложение, когда она умирала от страха оказаться один на один с Арчи.

Вопреки воле молодой женщины, пара шла медленно и молча, пока не достигла галереи. Молодой человек пригласил брюнетку присесть на кушетку, размещенную в коридор для удобства публики во время антрактов, и она последовала за ним, не говоря ни слова и не поднимая глаз.

- Энни, - смог, наконец, вымолвить Арчи, пытаясь заглянуть в глаза молодой женщине, но понимая, что она упрямо уставилась на пол, ему пришлось продолжать разговор, не зная, какие эмоции в зрачках Энни, - я знаю, что в прошлом я причинил тебе боль, и я знаю, что ты имеешь право ненавидеть меня.

- Ты слишком высокого мнения о своей персоне, Арчибальд. Я не ненавижу тебя. Это чувство полностью чуждо мне, - ответила она, все еще отводя глаза, но с резкой ноткой в её тоне, которая противоречила её словам и, возможно, задела Арчи больше, чем как если бы он услышал из её уст, что она на самом деле его ненавидела.

- Тогда тебе будет легче услышать меня и, возможно, понять меня. Энни, - ответил молодой человек, делая все возможное, чтобы оставаться собранным, - я бы хотел, чтобы ты смогла заглянуть мне в сердце и понять, как я сожалею о том, как я вел себя. У меня было драгоценное сокровище в образе твоей честной и искренней привязанности, которую я просто не смог оценить, потому что был ослеплен иллюзией. В конце концов, эта химера, как оказалось, была не больше, чем несбыточная мечта, которая испарилась, оставив меня опустошенным и одиноким, - смиренно признал он, теряясь взглядом в неоклассической декорации стен.

- Теперь ты убедился, что Кенди слишком сильно любит Терри, чтобы когда-нибудь заметить, что ты сходил по ней с ума? – прямо сказала она, поражая Арчи прямым подходом, который она вдруг избрала.

- Как я посмотрю, тебе известно о моих неприятностях, - невесело заметил он. - Ты права, то, что она чувствует к своему мужу, настолько сильно, что она бы никогда не увидела никакого другого мужчину, кроме Терри. На самом деле, я, наконец, признал, что их любовь настолько особенна, что преступно даже представить одного из них без другого. У них свой сокровенный мир, и нет никого, кто может ворваться в него и нарушить совершенный баланс, который они создали, - признал он, и для Энни было удивительно чувствовать, что его голос не казался горьким или обиженным. - Когда я был моложе, Стир, который всегда был мудрее меня, ощущал эту странную связь между Кенди и Терри и просто оставил свои чувства к ней. Но я не мог справиться с ситуацией, я просто не смог принять и свыкнуться, пока не увидел ее замужем за ним, - добавил он со вздохом, полным сожаления.

- Я могла бы обвинить тебя в том, что ты связался со мной несмотря на свои чувства к Кенди, но я признаю, что это было и моей ошибкой, потому что я знала о твоих чувствах и все же решила ждать, когда ты изменишься. Мне не следовало соглашаться на такие отношения с самого начала. Я была тогда слишком юной и наивной, - сказала Энни, в первый раз поднимая глаза от пола и задумчиво глядя на него.

- Энни... Я не сожалею о времени, которое мы провели вместе, напротив, теперь я понимаю, что моменты, которые я пережил с тобой, были лучшими во всей моей жизни, - понуждал он себя отвечать, погружая неистовый пристальный взгляд в медовые глаза девушки.

- Арчи, - дрожащим голосом пробормотала она, сокрушаясь о собственных движениях, вынуждавших ее смотреть ему прямо в глаза. Ей было так трудно сопротивляться этим миндальным зрачкам, особенно когда они смотрели на нее так, как никогда раньше.

- Так хорошо, когда ты называешь меня по имени, как обычно звала, - хрипло воскликнул он, чувствуя воодушевление неожиданной слабостью, которую продемонстрировала Энни.

- Это... это была просто обмолвка... наверное, старая привычка, - резко ответила она, пытаясь вернуть здравую дистанцию, которую старалась удерживать. Однако, Арчи не собирался отступать.