— Просто вы боитесь потерять то положение, которое я вам создал, и не хотите больше работать вместе со мной, — прервал его Лежижан. — И не пытайтесь меня обмануть! Вы с радостью умыли бы руки, вы готовы предать меня в любую минуту!

— О! — негодующе воскликнул доктор, делая протестующий жест.

— Знаю, знаю, вы хороший товарищ, — презрительно прервал его Лежижан, но вы по натуре флегматик и страшно ленивы, бедняга Туанон. Должен вас однако предупредить, что отделаться от меня не так-то просто, ведь я сделал вас богачом не за ваши прекрасные глазки. Помните, все, что я для вас сделал, я могу разрушить одним мановением руки!

— Надеюсь, что ваше новое требование не таит для меня никакой опасности? — бледнея пробормотал Туанон.

— А это уж как получится. Впрочем, надеюсь, что никакой реальной опасности нет, но в случае удачи на этот раз мы получим миллионы.

— Миллионы! Интересно, кто их нам даст? — недоверчиво воскликнул доктор.

— Вы совсем забыли про нашего друга Матифо, — небрежно ответил Лежижан.

— Брр! — заметил Туанон, дуя себе на пальцы, — эти денежки уже жгут мне руки! Матифо не тот человек, чтобы добровольно отдать нам ключ от своей кассы. Сами знаете, что один раз он нас уже обманул.

— Вот потому-то теперь ему и не будет пощады! — воскликнул Лежижан. — У этого жалкого негодяя нет ни малейшего представления даже о воровской чести. Я торжественно поклялся, что деньги, которые мы помогли ему заработать и которыми он отказался с нами поделиться, не принесут ему добра. О, я разорю его, даже если из всего его состояния мне не удастся получить ни одного франка! Я отомщу за себя, даже ценой собственной жизни. Мы играем в опасную игру, Туанон, так и знайте!

У доктора от страха стучали зубы.

— Но, дорогой друг, — испуганно пробормотал он, — ведь я же ни в чем перед вами не виноват…

— А мне какое дело? — жестко прервал его Лежижан и тут же добавил более спокойным тоном, — предупреждаю заранее: это вопрос победы или смерти.

Встав с кресла, Лежижан несколько раз прошелся по комнате и, сжав кулаки, произнес:

— Похоже, полковник может не прийти. За хорошие новости я с радостью отдал бы сейчас десять лет жизни.

В этот момент в дверь позвонили. Лежижан поспешил в прихожую, откуда вернулся в сопровождении полковника Фрица.

— Отлично! — воскликнул Лежижан, радостно потирая руки, — дела идут прекрасно, малышка наконец дала согласие. Матифо воркует, как голубь, и свадьба состоится через четыре недели. Удалось ли вам найти Лилу, полковник?

— Нет, все мои поиски оказались напрасны.

— Мы немедленно возобновим их. С сегодняшнего дня все наши ищейки будут пущены по следу. Черт возьми! Необходимо во что бы то ни стало найти будущую наследницу барона Матифо.

— Какой нам от этого будет толк? — осведомился Туанон.

— Матифо женится на Киприенне де Пьюзо, — отозвался Лежижан, — конечно, этому волоките не так-то легко было найти себе подходящую невесту. Главное сейчас заключается в том, что он хочет сделать ее своей единственной наследницей. Лила — единоутробная сестра Киприенны и дочь нашего друга Фрица. Вы понимаете, к чему я веду?

— Да, кажется, начинаю понимать, но честно говоря, дорогой друг…

— Предположим, с Матифо произойдет какой-нибудь несчастный случай, — нетерпеливо воскликнул Лежижан, — тогда Киприенна унаследует все его состояние и, если с ней тоже что-нибудь случится…

Теперь доктор наконец все понял и, поняв, задрожал от ужаса.

— Но это же очень опасно, — заметил он, — да и потом после ее смерти останутся еще граф и графиня.

— Считайте, что с ними уже покончено! — возбужденно вскричал Лежижан. — Чтобы справиться с родителями Киприенны, у нас найдется два хороших помощника — угрызения совести и грех. Что касается угрызений совести, то полковник Фриц позаботится о том, чтобы пробудить их в графине, а для графа найдется сильное искушение в лице Нини Мусташ.

— Но Нини Мусташ исчезла, — задумчиво заметил полковник.

— Я это знаю, — ответил Лежижан, — и мне прекрасно известно ее убежище. Я сам посоветовал ей отправиться туда. Кроме того, я смогу заставить ее подчиниться нашей воле. Видите ли, эта дура начала испытывать угрызения совести, но я быстро выбил у нее из головы эту дурь, и тогда она по моему совету оставила себе те четыреста тысяч франков, которые до этого хотела вернуть графу.

Полковник хотел было заговорить, но Лежижан как ни в чем не бывало продолжал:

— Ничего не бойтесь, дорогой друг. Деньги эти, в действительности принадлежащие нашей ассоциации, недолго будут находиться в руках у Нини, а вместе с их потерей рухнут и все ее добродетельные планы. Для этого надо лишь забрать Урсулу у четы Жоссе и отвезти девушку в другое место, неизвестное ее сестре. Как только малышка окажется в наших руках, Нини Мусташ с радостью выполнит любое наше желание, лишь бы только заполучить обратно свою сестру.

— Прекрасно, — отозвался полковник, — значит графу осталось жить недолго, я видел Нини Мусташ за работой, она не будет долго возиться с этим делом.

— Урсула будет похищена не позже, чем через два дня, — продолжал Лежижан, — для этого уже приняты все необходимые меры, а через три дня Нини Мусташ начнет действовать против графа. Таким образом, неохваченной остается лишь наша добродетельная графиня.

— Найдите Лилу, а о графине я позабочусь сам, — решительно произнес полковник.

— В таком случае, все складывается просто отлично. Через два-три месяца граф и графиня будут выведены из строя и ничем больше не смогут помешать нашим планам. Через три месяца наш напыщенный барон прекратит свое земное существование и тогда очаровательная блондинка Киприенна унаследует не только его миллионы, но и миллионы своей матери. Тогда-то мы и выведем на сцену Лилу, потребовав для нее ее часть наследства. Благодаря нашей предусмотрительности у нас имеется масса доказательств ее происхождения, и мы постараемся избавиться от Киприенны без лишнего шума. Итак, все эти миллионы достанутся Лиле, то есть полковнику Фрицу, а полковник Фриц — одно целое с нами, ибо ему хорошо известно, что с Лежижаном шутки плохи, Лежижан достаточно умен и предусмотрителен, чтобы не учесть возможности непредвиденных чрезвычайных ситуаций.

— В ваших угрозах нет никакой необходимости, дорогой Эркюль, — решительно произнес Фриц. — Во всем этом деле я лишь простое орудие в ваших руках. Вы являетесь душой нашего маленького заговора, и я так благодарен вам за все, что мне даже в голову не придет попытаться предать вас.

— Да, конечно, — проворчал Лежижан, — однако никогда не мешает поговорить друг с другом по душам, ибо таким образом можно избежать досадного непонимания.

После этого сообщники вышли из конторы и стали спускаться по лестнице, весело смеясь и разговаривая, как и подобает старым друзьям.

У ворот они задержались, чтобы попрощаться друг с другом.

— Итак, мы обо всем договорились? — в последний раз спросил Лежижан. Его спутники кивком выразили свое согласие.

— Вы, полковник, — продолжал Лежижан, — отправитесь теперь в дом графа де Пьюзо, и если узнаете там что-нибудь новое, постарайтесь сразу же сообщить мне. А вы, доктор, идите на улицу Рамбутье. Я знаю, что доктор Озам уехал на сутки из Парижа, поэтому сегодня он не сможет навестить Паппиону. Постарайтесь что-нибудь придумать — скажите, что он прислал вас вместо себя или что вы лечащий врач. Вы не встретитесь ни с какими препятствиями, поскольку этот старый негодяй Чинелла участвует в нашем заговоре. Что же касается бедняжки Урсулы, то она невинна, как младенец. Придя к Чинелле, вы найдете состояние его так называемой дочери весьма опасным и скажете, что ей необходима сиделка. Этой сиделкой и станет Урсула, надеюсь, вам теперь все ясно? Об остальном не беспокойтесь, я займусь этим сам.

С этими словами Лежижан поспешно пошел прочь.

Через час его можно было видеть в жалкой таверне, известной среди ее завсегдатаев под названием «Синий тюрбан».