Пугачева и Стефанович официально расписались 24 декабря 1977 года, в канун католического Рождества. Причем свадьбу гуляли на деньги поэта Сергея Михалкова, который одолжил жениху одну тысячу рублей. Гулянка проходила на даче знаменитого иранца Бабека Серуша, который по слухам работал на КГБ (на его научно-техническую разведку: поставлял в обход эмбарго с Запада в СССР электронное оборудование). Эта дача располагалась в Опалихе и ранее принадлежала Людмиле Зыкиной, которая продала ее Серушу за несколько десятков тысяч рублей.
Отметим, что за четыре месяца до свадьбы — 9 сентября — начались съемки фильма «Третья любовь», который чуть позже трансформируется в «Женщину, которая поет». И хотя ленту снимал не Стефанович, а другой режиссер с «Мосфильма» — Александр Орлов, но факт остается фактом: именно роман со Стефановичем во многом сподвиг руководство главной киностудии страны запустить этот проект именно с Пугачевой в главной роли. А как только съемки фильма будут завершены, начнут угасать и отношения Пугачевой и Стефановича. А ведь на протяжении примерно двух с половиной лет в них бушевали подлинные страсти. О том, как Пугачева относилась к своему второму супругу, говорят хотя бы ее письма ему, в которых сквозила настоящая сексуальная энергетика. Например, в июле 1978 года, когда Пугачева гастролировала в Таллине, а Стефанович находился в Москве, она написала ему письмо на листках ученической тетрадки в полоску, где были такие строчки (орфография сохранена):
«…Насколько трудно здесь жить без тебя. Вечером как нагуляюсь по Таллину, выпью французского коньячку так и тянет на что-то большое и чистое. Обстановка так и располагает, а тебя нет. Вот и приходится чтобы отвлечься болтать со знакомыми и коллегами до 3 часов утра (светло, как днем) а потом с мыслями нехорошими ложиться спать.
Санька я тебя люблю. Мне никого не надо. Но если ты мне, зараза, изменишь, я уеду сюда обратно и.»
Заканчивалось послание следующими эпитетами по адресу супруга: «Маленький мой, хорошенький, пригоженький, родненький, сладенький, противненький, талантливенький, давателенький, красивенький ит. д. и т. п.».
В довершение всего внизу письма красовался рисунок, сделанный рукой Пугачевой — шустрая обезьянка. И подпись: «Это обезьянка, верная, как собака».
Другое послание певицы к мужу, датированное 20 июня 1979 года и отпечатанное на машинке, было коротким, но весьма лаконичным (орфография сохранена): «Сашечка! Я тебя люблю! Ты у меня один. Я хотела кому-нибудь позвонить оказалось некому. Мне стало страшно. Это страшно! Я чего-то боюсь. Приезжай скорей!»
Внизу послания было нарисовано сердце (в виде репки), пронзенное стрелой.
Однако пройдет всего лишь каких-нибудь полгода, и Пугачева заявит своему администратору Евгению Болдину: «Женя, давай жить вместе!». Впрочем, об этом мы еще успеем поговорить более подробно, а пока расскажем о других «доболдинских» мужчинах Аллы Пугачевой.
Оскорбленный композитор. Александр Зацепин
Слава пришла к Зацепину еще во второй половине 60-х, когда его музыка зазвучала в гениальных комедиях Леонида Гайдая: «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» (1965), «Кавказская пленница» (1967), «Бриллиантовая рука» (1969). В итоге в начале 70-х одними из самых богатых композиторов в СССР, писавших эстрадную музыку, считались Арно Бабаджанян и Александр Зацепин. Поэтому любой исполнитель считал за счастье работать с ними. Не была исключением и Алла Пугачева, на которую Зацепин обратил внимание в октябре 1974 года на конкурсе артистов эстрады. Вот как он сам вспоминает об этом:
«В середине 70-х мой приятель Виталий Клейнот, хороший музыкант, помогавший мне тогда делать аранжировки к таджикскому фильму «Отважный Ширак», говорит:
— В ДК Горбунова проходит финал смотра самодеятельности. Там будет певица Алла Пугачева. Послушайте ее, она вам понравится.
Я пошел туда. Пугачева, кажется, пела «Лосидим-поокаем» и что-то еще. И она мне понравилась. И голос понравился, красивый, и эмоциональность.
Я подошел к ней, поздравил и предложил работать.
— Давайте, — сказал, — запишем одну песню, а потом для кино будем записывать!
Она сразу же согласилась. И мы записали первую песню «И кто виноват». Я был очень доволен, как она спела. Песню крутили по радио.
Работать с ней было приятно. Я ей звонил:
— Зайди, у меня к новому фильму две песни есть!
Сижу за роялем, играю мелодию, напеваю своим противным, скрипучим голосом. Она слушает, очень быстро запоминает, память у нее колоссальная! Потом садится за рояль, тут же сама играет эту песню, находит себе тональность — выше или ниже, она говорит:
— А можно вот тут в принципе добавить еще что-то, чтобы ярче было?
Бывало, две-три ноты исправлю или показываю другие варианты: есть еще и такой запев, и такой припев. И мы вместе находим лучшее…
Она была худенькая, очень скромно одета. Очень талантливая! Я таких просто не видел.
Тогда еще не было такой техники, как сейчас. Например, дабл трек — двойное звучание. Раньше надо было спеть два раза, потом делали наложение, получается очень красиво. Так вот, большинство певиц не могли два раза спеть одинаково! То чуть короче, то чуть длиннее. А у Пугачевой всегда все точно, без ошибок!..»
В результате этого сотрудничества Пугачевой с Зацепиным (и поэтом Леонидом Дербеневым, о котором наш рассказ впереди) на свет родилась целая серия великолепных или просто хороших песен, которые прозвучали в нескольких кинолентах. Это были: х/ф «Центровой из поднебесья» (1977; песни — «Любовь одна виновата», «До свидания, лето», «Бубен шамана», «Угу-гу-гу»), т/ф «Отважный Ширак» (1977; песни — «Полно вокруг мудрецов», «Друг друга мы нашли», «Волшебник-недоучка»), х/ф «Повар и певица» (1978; песни — «Если долго мучиться», «Мы не любим друг друга», «Лунная вода»), т/ф «Фантазии Веснухина» (1978; песни — «Куда уходит детство», «Найди себе друга», «Рисуйте, рисуйте», «Голубой кот», «Колыбельная»).
В 1977 году, когда Пугачева начала сниматься в своем главном фильме — «Женщина, которая поет», — где у нее была главная роль, они с Зацепиным (и Дербеневым) явили миру еще несколько совместных песен: «У черты» («Ты не стал судьбой»), «Песенка про меня», «Про эстраду», «Этот мир», «Да». Однако эта же работа их в итоге и развела практически на всю оставшуюся жизнь. Почему?
Дело в том, что Пугачева вознамерилась дебютировать в этом фильме не только как актриса, но и как композитор (отметим, что на этом поприще она дебютировала еще в 1967 году с песней «Единственный вальс»). То есть она написала музыку к нескольким песням, которые теперь захотела пристроить в картину. Но сделать это было почти невозможно, учитывая тот факт, что Пугачева, во-первых, не была членом Союза композиторов, во-вторых, официальным композитором фильма был Александр Зацепин, который ни за что бы не стал терпеть рядом с собой конкурента, да еще непрофессионального композитора. Тогда, чтобы осуществить задуманное (композиторство приносило куда больший доход, чем исполнительство), Пугачева и Стефанович решили провернуть настоящую авантюру с элементами мистификации. Супруги решили приписать эти песни мифическому композитору Борису Горбоносу (имя ему придумал Стефанович: так звали его одноклассника). Он же придумал ему и душещипательную биографию, согласно которой Горбонос был юношей, прикованным к инвалидной коляске. Трюк сработал: сначала на него клюнул режиссер фильма Александр Орлов, потом и другие деятели, причастные к запуску фильма.
Что касается Зацепина, то и он был введен в заблуждение. С ним ситуация выглядела следующим образом. В один из дней Пугачева пришла к нему домой и попросила помочь ей записать пять ее собственных песен. Сказала: «Под моей фамилией это никто не возьмет, поэтому я придумала псевдоним — Борис Горбонос. Я тогда песни и на радио протолкну, и пластинку выпущу. А так скажут: «Пугачева — не член Союза композиторов, зачем нам ее песни!» Короче, Пугачева не сказала Зацепину, что эти песни она собирается пристроить в их совместную картину. Во всяком случае, так об этом пишет в своих мемуарах «Есть только миг» сам Зацепин. В итоге 22–24 августа 1977 года на квартире композитора Пугачева записала несколько своих песен: «Женщина, которая поет», «В рощи самшитовой», «Сонет Шекспира», «Приезжай». Именно эти записи и станут поводом к большому скандалу, который разведет в разные стороны двух талантливых людей.