На кухню он входил с некоторой опаской. Все же любовник у него был жесткий, темпераментный, мог и врезать за вчерашнее самовольство.

— Скажи мне, — вместо приветствия бросил Горелов, сурово сдвигая брови, — я тебе вчера сосал или нет? А то я ничего не помню.

Егор запнулся и чуть не упал, хорошо еще Горе успел поддержать его за локоть.

— И тебе доброе утро, — язвительно сказал Егор, когда испуг от возможного падения схлынул. — Не сосал. Ты вчера как последний гад вырубился мордой в подушку, и мне пришлось помогать себе самому. Я тебя раздел, умаялся и вырубился нафиг.

Эта относительная правда была единственной, что Егор смог придумать за пятнадцать минут в душе.

— Эх, — Горелов тяжело вздохнул, — не сосал значит? А я так надеялся…

— В смысле? — в этот раз Егор чуть не ошпарил себе самое ценное горячим кофе. Решительно — присутствие Горелова в его жизни подвергает эту самую жизнь серьезным опасностям.

— Обещания надо держать, — Горе слегка покраснел, — так что завтракай и я буду… ну это… минетить, короче.

— Не стоит, — как бы глубоко в душе Егор не мечтал о таком, пихать свой член Горелову в рот, боясь, что того может стошнить — удовольствие ниже среднего. — Давай отложим? Вот нажрешься в следующий раз и…

— Долго ждать будешь, — хохотнул разом повеселевший Горелов, — я с утра еще решил завязать с бухлом. А то на здоровье может негативно сказаться.

Егор гнусно хихикнул.

— Посмотрим, насколько тебя хватит. Нарушишь сухой закон — припомню тебе обещание…

— Мелкий засранец, — усмехнулся Горелов, — завтракай давай, разговор важный есть.

Многозначительное гореловское "есть разговор" как-то разом лишило Егора аппетита, он съел пару небольших бутербродов с сыром, но без масла, допил кофе и пошел узнавать, что за новая беда его ждет.

Горе выглядел все лучше с каждой минутой, видимо, кофе и антипохмелин творили чудеса.

— Садись, — бросил он Егору, что-то бодро допечатывая за компьютером.

Через минуту он откинулся на кресле и повернулся к любовнику.

— У тебя загранпаспорт есть? — спросил он улыбаясь.

— Есть, — кивнул Егор: прошлым летом они с ребятами ездили в автобусный тур по странам Балтии, тогда он его и сделал.

— А виза Шенгенская? — продолжил допытываться Горелов.

— Закончилась, — признался Егор.

— Напряги кадры, чтобы сделали, — Горе улыбнулся еще шире. — Нет желания съездить со мной в Зальцбург?

В первую секунду сердце радостно забилось, но потом пришло понимание.

— Тебе переводчик нужен? — плечи у Егора поникли. Было иррационально обидно от того, что его звали с собой как сотрудника, а не как любовника.

— Да нафига он мне? — удивился Горелов. — Переводчиком обеспечивает принимающая сторона.

— Тогда ебарь для поддержания тонуса, — настроение у Егора окончательно испортилось. Он опять вспомнил, что для Горелова он не более чем удобный вибратор на ножках.

— Да что с тобой сегодня такое? — Горе нахмурился, глядя на любовника. — Я тебе предлагаю поехать за границу, развеяться. Не хочешь — оставайся! Отдохнешь от моего общества недельку. Я думал, тебе интересно будет. Все. Разговор окончен. Мне работать надо.

Егор почувствовал себя совсем ужасно. Кажется, ему удалось обидеть любовника, хотя он не понимал чем. С другой стороны, сердце приятно грели мысли о том, что Горелов хотел просто взять его с собой, как если бы они были настоящими возлюбленными.

— Извини, — Егор сморщил нос и постарался сделать извиняющуюся мордочку, — я глупости несу. У меня похмелье, мне простительно… Возьми меня с собой, пожалуйста.

Горелов хмуро посмотрел на него, и Егору показалось, что сейчас ему укажут на дверь. Но взгляд любовника смягчился.

— Ладно, балбесина, возьму. В понедельник озаботься визой, остальное секретарь организует. Только в горы на лыжи не просись, ладно? А то у меня не самые приятные воспоминания…

— Да кому они нужны, эти лыжи? — радостно воскликнул Егор и, подскочив к Горелову, чмокнул его в щеку. — Спасибо! Пойду вещи собирать!!!

— Какие вещи? — возмутился Горе. — До поездки почти три недели!

Но Егор уже унесся к себе.

Виктор задумчиво потер щеку, то самое место, куда ткнулись губы Егора, и улыбнулся. Теперь, по крайней мере, он не будет умирать по вечерам от скуки, с Егором не соскучишься. И как только он раньше жил без этой смешной пидорасятины?

Подготовка к поездке была полностью возложена на плечи Светланы, дневного секретаря. Она организовывала билеты, снимала гостиницу, собирала нужный пакет документов. Егору было даже немного обидно, что ему практически не удалось поучаствовать в таком интересном деле.

Один момент смутил его до чертиков, когда она, передавая дела вечером, бросила как будто невзначай:

— Я вам заказала один номер на двоих, с двумя спальнями. В бухгалтерии сказала, что других не осталось, они поверили.

Егор замер, кровь сначала отхлынула от щек, а потом он покраснел и в ужасе уставился на неё.

Света смущенно улыбнулась.

— Что я, не человек что ли? Проведете время вместе, развеетесь…

— И давно ты знаешь? — прошептал он, косясь на дверь в кабинет генерального.

Она как-то неопределенно пожала плечами.

— Почти с самого начала догадалась. Просто у меня глаз наметанный… Ой! В смысле… — теперь уже и она смутилась и стала прятать взгляд.

— Дельянидис знает? — сухо спросил Егор.

Роман с начальником транспортного участка, наполовину греком, у Светы закрутился очень быстро. Он был хорошим мужиком, около сорока лет, в разводе, с двумя детьми-подростками. Жена снова вышла замуж и уехала с мужем в Америку, пообещав, как только устроится, забрать детей к себе, но видимо за пять лет так и не устроилась. Роман Светы и Леонидаса Дельянидиса развивался быстро и бурно. Кажется, его дети с легкостью приняли новую женщину в жизни отца. По крайне мере, судя по тому, что Егору удавалось зацепить краем уха, выходные они проводили вчетвером на даче у родителей Светы. Видимо дело неотвратимо шло к тому, что они вот-вот окончательно съедутся.

— Что ты? — испуганно захлопала глазами Света. — Никто не знает. И от меня не узнает никогда. Правда.

Егор помолчал, взвесил факты и кивнул:

— Я тебе верю. Спасибо.

— Тебе спасибо, — улыбнулась Света. — Если бы не ты, я бы так на Мокрухина и горбатилась, без выходных, отпусков и личной жизни. Ты мне другой мир открыл.

Егор тоже улыбнулся, чуть самодовольно.

— Ладно, — Света повесила на плечо сумочку и накинула на шею тонкий шарфик, — меня, наверное, уже Лео ждет. Пока!

— До завтра, — махнул ей вслед Егор.

Зазвонил телефон.

— Да, Виктор Георгиевич, — бодро ответил он, глядя на высветившийся номер.

— Егор, принеси мне кофе со сливками, пожалуйста, — тон у Горя был на редкость похабный.

— Простите, Виктор Георгиевич, — губы против воли расползались в счастливую улыбку, — но сливки кончились, совсем.

— У меня немного есть, — хохотнул Горелов, — зайди и возьми.

День отъезда выдался жарким, как и все лето, последние дни июля были просто невыносимы. Егору было физически трудно вытащить себя из квартиры с кондиционером, чтобы потом по жаре тащиться в офис с кондиционером. Он с ужасом думал о тех, у кого этих кондиционеров нет. В его понятии такие люди заслуживали как минимум медали великомучеников. При этом он почему-то не вспоминал, что прошлым летом и сам принадлежал к этим великомученикам, спасаясь открытыми окнами, вентилятором и частым принятием душа. И как-то выжил. К хорошему привыкаешь быстро.

В аэропорт они приехали заранее. У каждого с собой был небольшой чемодан. Егору как ребенку было интересно катить свой, новенький, с блестящими углами, и озираться по сторонам на разномастные группы прилетающих и улетающих.

— А мы не опоздали? — в сотый раз спросил он у Горя.

Тот только неопределенно хмыкнул и попытался отвесить Егору подзатыльник, от которого пришлось уворачиваться.