– Вам было жаль расставаться со всем этим? – догадалась Грейс.

Дамар покачал головой.

– Ради борьбы за то, что является самым справедливым и священным для каждого раджпута, я всегда готов к любым лишениям и личным потерям. Если я верну главное сокровище этой земли – независимость, это будет лучшей заботой о памяти моих предков.

Облизнув пересохшие от волнения губы, Грейс ответила:

– Я принимаю ваше предложение.

Глава XXIX

Ратна растапливала печь, собираясь заняться стряпней. Она делала это ежедневно, как было принято в Индии, где приготовленное тут же съедали. Да и жара не позволяла оставлять пищу на завтра.

Заслышав на веранде шаги свекрови, женщина вздрогнула. Ратна знала, что сейчас миссис Блэйд начнет морщить нос от запаха дыма и горчичного масла. Выложенная из кирпичей печь с отверстием для горшка наверху и дверцей для дыма сбоку, как и повсюду в Индии, топилась сухим навозом.

То, что свекровь не ест пищу, приготовленную ее руками, даже сладости, в которых не было и не могло быть острых приправ, унижало и тревожило Ратну, хотя муж говорил, чтобы она не обращала на это внимания.

Когда на территории форта появился магазин с готовой английской едой, миссис Блэйд зачастила туда. Она покупала мясные пироги, жареных цыплят и вареный язык и съедала все это одна, в своей комнате.

Между тем наступила засуха, земля потрескалась, растения поникли, и все вокруг выглядело безжизненным и тоскливым. Из устроенного Джейсоном душа лился кипяток. Воздух был нагрет буквально до дрожи; вдобавок жгучий ветер приносил мелкую пыль, которая лезла и набивалась повсюду. Не помогали ни мокрая ткань, ни тростниковые жалюзи на окнах.

Несмотря на все это, будучи настоящей английской дамой, миссис Блэйд и не подумала отказываться от корсета и кринолина, хотя от жары кожа зудела и покрывалась сыпью.

Джейсону все чаще казалось, что мать никогда не смирится с его браком. Патриция постоянно напоминала, что в будущем Айрону не удастся ни получить хорошего образования, ни занять более-менее оплачиваемую должность. Она указывала на недопустимость того, что Ратна одевает мальчика в одну короткую рубашонку и что она разговаривает с ним на хинди.

– Но она не может рассказать Айрону английскую сказку, – возражал Джейсон.

– Тогда надо взять для него белую няню!

Сын качал головой: белую няню к мальчику, мать которого – индианка! И мать тут же отвечала:

– Вот видишь!

– Мне кажется, Ратна прекрасно справляется с воспитанием ребенка без всякой помощи.

– Не уверена. – Патриция поджала губы. – Откуда я знаю, что она ему говорит и чему учит на своем варварском языке!

Миссис Блэйд беспокоило и то, что, как она считала, Джейсону не видать повышения по службе, пока он женат на Ратне. Словом, индианка являлась препятствием во всем и от нее мог быть только вред.

Когда Джейсон в очередной раз заметил, что Ратна спасла ему жизнь, мать заявила:

– И поэтому ты решил посвятить свою жизнь ей?!

Миссис Блэйд не любила Индию. Казалось, черно-белый английский пейзаж ей милее, чем все многоцветье этой страны. Она не замечала ни буйства дневных красок, ни очарования звездного неба. Она жаловалась на запахи грязи и гнили, забывая о сточных канавах британской столицы, поражалась бедности Индии, забыв, как в свое время ужасалась нищете лондонских трущоб.

Обычно Джейсон старался не реагировать на слова матери, но однажды, когда Патриция в очередной раз сказала о Ратне что-то пренебрежительное, сообщил:

– Боюсь, вам придется держаться вместе. У меня не слишком хорошие новости. Несколько наследственных владельцев этих земель, из клана раджпутов, собрали армию и пытаются вернуть отнятое. Самая воинственная часть населения так и не смирилась с нашей властью. После того, что недавно творили англичане, у раджпутов много сочувствующих. На их стороне приспособленность к знойному климату и скорость передвижения. В округе неспокойно. Никто не знает, что будет завтра. Сегодня в штабе было принято решение вывезти женщин и детей в безопасное место. Тебе, Ратне и Айрону придется уехать. На сборы дано мало времени. Вы должны явиться на площадь к восьми утра. К сожалению, я выеду из форта на рассвете и не смогу вас проводить.

Мать побледнела.

– Куда ты едешь? Джейсон коротко ответил:

– На войну.

– Опять!

– Что поделаешь, я офицер королевской армии. Я прошу тебя позаботиться о моей жене и сыне.

Патриция не сдержалась.

– Меня?!

– Ты англичанка. Боюсь, без тебя другие дамы не примут Ратну и ей придется нелегко.

Женщина не спешила давать обещание. Она лишь спросила:

– Что я должна взять с собой?

– Только самое необходимое. Вполне возможно, форт устоит, а может, повстанцев удастся остановить раньше. Надеюсь, это последний всплеск восстания, – сказал Джейсон, и Патриция почувствовала, как сильно он устал от войны.

– Ты уже говорил… со своей женой?

– Пока нет. Я поговорю с ней после ужина.

Патриция передернула плечом. Иногда ей казалось, что индианка считает приготовление пищи для мужа делом всей своей жизни. Тогда как другая – английская жена – могла бы удивить и осчастливить супруга какими-то иными талантами.

Хотя Ратна послушно носила крест, миссис Блэйд прекрасно знала, что ее невестка – язычница.

Когда она сказала сыну, что возмущена устроенным Ратной алтарем с нелепыми подношениями, Джейсон ответил, что не имеет ничего против. Более того, он заявил, что, по его мнению, религия жены куда оптимистичнее той, что исповедуют они. В христианской вере столько мрака, муки и боли, каких сполна хватает в реальной жизни! И если их Бог где-то далеко, среди неба и звезд, индийские божества несравненно ближе, ими пронизано все сущее, они помогают всегда и везде.

Патриция пришла в ужас и молилась о том, чтобы больше никто и никогда не услышал от Джейсона столь крамольных слов.

Пока Ратна подавала мужу еду, он рассеянно следил за быстрыми движениями ее рук, унизанных множеством блестящих тонких браслетов. Ее юбка и кофточка были ярко-зелеными, как молодая трава.

Патриция выговаривала сыну, что он не пытается приучить жену носить европейскую одежду, однако Джейсон не представлял Ратну в платье с кринолином. Это была бы уже не она.

После ужина он осторожно и терпеливо объяснил жене, почему она должна уехать. Джейсон знал, что Ратна не станет возражать или спорить, но ему не хотелось, чтобы она сильно огорчилась или, того хуже, испугалась. После долгих скитаний она привыкла и приспособилась к здешней жизни и, несмотря на недовольство свекрови, чувствовала себя почти счастливой. Она не знала, что им вновь суждена разлука.

Утром обе женщины вышли его проводить. И Патриция, и Ратна пытались скрыть слезы. Джейсону оставалось надеяться, что любовь к нему и совместная поездка хотя бы немного сплотят их.

Патриция уложила вещи в дорожный саквояж, а Ратна возилась с узлами. Она не знала, что брать с собой, а что оставить. Женщина понятия не имела, где им с Айроном придется жить, что ждет их на новом месте.

На площади выстроилась длинная вереница вещей; кучера ломали головы над тем, как уместить все это в каретах. Дамы с обшитыми бахромой кружевными зонтиками и ридикюлями в руках суетились, давая слугам и растерянным нянькам с детьми в дорожных костюмчиках по большей части совершенно ненужные указания.

При мысли о том, что едва ли кто-то из женщин захочет сидеть рядом с ее невесткой, миссис Блэйд охватила досада. В это время Ратна что-то сказала на хинди, а потом попыталась объяснить по-английски, что забыла в доме некую важную вещь. Патриция не успела ничего ответить, как невестка поспешила обратно с Айроном на руках. Ее разноцветные узлы с одеждой, украшениями, приправами, кухонной утварью остались лежать на земле.

Супруга полковника Финча поманила миссис Блэйд, в растерянности стоявшую со своим саквояжем.

– Не хотите составить мне компанию? В моей карете есть место.