– Помнишь, я показывал его тебе?

Ратна кивнула.

– Моя невеста выходит замуж. Теперь на этом месте может быть твой портрет.

Шутка получилась натянутой, неловкой, и Ратна серьезно сказала:

– Где же ты его возьмешь?

Джей рассмеялся.

– Ты права. Будет лучше, если я стану носить его – нечто воображаемое! – в своем сердце.

Воображаемое. Ему почудилось, что он не зря произнес это слово. Внезапно у Джея возникло ощущение, будто он видит и хочет видеть лишь то, что лежит на поверхности. Так было проще. Некий райский сад с великолепными цветами, но без навоза, острых шипов, увядших листьев и опавших лепестков.

– Ты огорчен?

– Я рад. Я потому и сбежал в Индию, что мне приходилось принимать решения вопреки желаниям своей души.

– А теперь ты свободен? – Ратна по-прежнему держалась настороженно.

– Не вполне, но… Мне больше не придется испытывать угрызения совести, оттого что я веду двойную жизнь, – ответил он и поинтересовался: – Сегодня вечером ты возвращаешься в хижину?

– Да. Хозяева позволяют мне отлучаться после того, как я закончу работу.

– Как твоя подруга?

– Сперва она пошла на поправку, а потом ей стало хуже. Со-на долго верила в возвращение мужа, а теперь ее надежда иссякла, потому силы убывают.

– Ты думаешь, он погиб?

– Мы ничего о нем не знаем.

Оглянувшись, не видит ли кто, Джейсон сжал ее руки в своих.

– В этом мире и рождение, и смерть, и болезнь, и разлука приносят страдания. Слишком много несчастья, а счастье… только в любви.

Он вдохнул аромат роз. Когда краски цветов растворятся в сумерках, запах станет еще сильнее. Но сейчас все, куда бы ни обращался его взор, зеленело и купалось в золоте солнца. Каждый лепесток был ярким и, казалось, светился изнутри.

– Я приду. Отпразднуем мое избавление. Ты сможешь что-нибудь приготовить? – спросил он, и Ратна молча кивнула.

Однако когда Джейсон вернулся к миссис Корман, его ждал сюрприз.

– Мы с барышнями получили приглашение на прием к одной леди, – сообщила женщина, – и намерены присутствовать на нем, тем более у нас есть провожатый. Вы же не откажетесь поехать?

Джейсон смешался. Он не мог возразить, потому что, помимо прочего, генерал был его начальником. Но ведь он обещал Ратне прийти к ней вечером!

– Заодно и развеетесь, – заметив его смятение, добавила миссис Корман.

– Я неподобающе одет и вовсе не собирался…

– Что может быть лучше военной формы!

Завершив туалет, дамы сели в паланкин. Джейсон ехал верхом на лошади. Узнав, что они направляются в дом какой-то опиумной королевы, он нарисовал в своем воображении некую экстравагантную особу в нелепом балахоне, в дорогих, но безвкусных украшениях и с облегчением вздохнул, увидев строгую пожилую леди. Как выяснилось, она давала прием в честь недавно приехавшей из Лондона племянницы.

Здесь собрался весь цвет местного английского общества. Закуски «а-ля фуршет» были европейскими. Ничто не напоминало об Индии. Это воскресило в памяти Джейсона короткое пребывание в Шимле, живописном городке среди смолистых сосен и деодаров[83], где британская элита спасалась от зноя. Старомодные коттеджи были увиты цветами, а в клубе можно было спокойно выпить, потанцевать, сыграть в карты и пообщаться со знакомыми. Таков был идеал англичан: Индия без индийцев. В лучшем случае это могли быть незаметные, безмолвные, как тени, слуги.

В безуспешной попытке расслабиться Джейсон взял со столика бокал с вином, потом второй. Миссис Корман с дочерьми растворилась в толпе гостей, но молодой человек был только рад этому. Из-за них ему пришлось обмануть Ратну, заставить ее напрасно ждать.

Джейсон нервничал и потому постоянно оглядывался. Он невольно вздрогнул, услышав:

– Вы кого-то ищете, сэр?

На него смотрела незнакомая девушка. Каштановые волосы, серые глаза. Не красавица, но очень мила.

– Нет. Я никого здесь не знаю.

– Я тоже. Почти… никого.

– Вы недавно в Индии?

– Да. Мои родные умерли, и мне пришлось приехать к тете.

– Простите.

Она кивнула.

– Я понемногу прихожу в себя.

– Вам нравится Индия?

– Здесь все другое, – уклончиво ответила она.

В это время Джейсон увидел миссис Корман, увлеченно беседующую с хозяйкой дома. Его так и подмывало спросить, долго ли они здесь пробудут, но он не решился.

Проследив за его взглядом, девушка сказала:

– Это моя тетя, госпожа Флора Клайв. До недавнего времени я не подозревала о ее существовании. Вернее, когда-то моя мама рассказывала о том, что у нее была сестра, но никто не думал, что та еще жива. Тетя уехала в Индию много лет назад, и от нее не было никаких вестей.

– А потом она вспомнила о вашей матери и написала?

– Да. Письмо попало ко мне, потому я и очутилась здесь.

«Классическая история о старой богатой тетушке», – подумал Джейсон, а вслух произнес:

– Я думал, такое бывает только в романах.

– Я тоже. Это стало моим спасением. Я жила в пансионе для бедных барышень и не имела никакой надежды на будущее.

Он кивнул, отдавая должное ее откровенности.

– Тетя знает об Индии очень много, и мне нравится слушать ее рассказы, – добавила девушка.

«Что может знать об Индии богатая старуха, проводящая дни в своем особняке?» – подумал Джейсон.

В это время его собеседницу окликнули, и она, извинившись, отошла. Джейсон с запозданием сообразил, что даже не спросил ее имя. Впрочем, он не думал, что они еще когда-нибудь увидятся.

Между тем спутницы Джейсона продолжали разговаривать с Флорой Клайв.

– Ваша племянница очень мила и скромна, – заметила миссис Корман.

– Она выросла в бедности. Конечно, мне надо было выписать сюда Грейс гораздо раньше, а не тогда, когда я почти готова покинуть этот мир. Но я так давно уехала из Лондона, что прежняя жизнь и все, что в ней было, казались мне чем-то бесконечно далеким, почти нереальным.

– Вам еще рано умирать! – воскликнула миссис Корман, и Флора ответила:

– Я не боюсь смерти. В этом случае надо брать пример с индийцев. Мы приходим в этот мир естественным образом и так же его покидаем. Не остается ничего. Вот почему придуманы все эти перерождения и другие жизни.

– Ничего? – Миссис Корман окинула взглядом великолепные дом и сад.

– Я имею в виду – от самого человека, – заметила Флора. – Кроме разве что его дел. Потому я намерена заняться благотворительностью вместе с племянницей. Кстати, а кто тот молодой человек, в сопровождении которого вы приехали? Жених одной из ваших дочерей?

Отдав должное ее зоркому взгляду, миссис Корман поспешно ответила:

– Нет-нет. Джейсон Блэйд служит под началом моего мужа. К сожалению, у него ни гроша за душой.

– Давно он здесь?

– Точно не помню. Года два или три.

– Если белый живет в Индии два года, но до сих пор не разбогател, значит, он честный человек, – усмехнулась Флора.

– Что верно, то верно. Но мы подозреваем его в низменных вкусах. Мне кажется, он сожительствует с индианкой.

– Какой ужас, – ровным голосом произнесла Флора.

– Для меня они все одной касты, – подхватила миссис Блэйд и пояснила: – Грязной. А их Ганг, которому они поклоняются, – река трупов!

– Ганг – это символ святости. Даже если вы не омоетесь в реке, а просто повторите ее название, вы обеспечите себе очищение от грехов и скверны.

Хотя Флора говорила без намека на сарказм, миссис Корман услышала то, что хотела услышать.

На приеме звучали речи о том, как важно помочь индийцам сломать стену, возведенную кастами, верами и национальностями, дабы они осознали себя единым народом, но Джейсон Блэйд полагал, что гораздо важнее их накормить. Или хотя бы перестать отбирать у индийцев то, что они вырастили непосильным трудом.

Тем не менее, когда начался сбор средств для бедных, Джейсон постарался спрятаться в толпе. У него было мало денег, и он считал, что лучше отдать их Ратне.