Чарльз Диккенс‑младший приводит довольно любопытные сведения о деятельности детективов в речной полиции. До 1875 г. Темзенскому дивизиону не было придано ни единого детектива. В этот год их стало трое, в 1877 г. прибавился еще один. Число арестов, однако, со 107 в 1875 г. упало в 1876 г. до 88, а затем, несмотря на добавление четвертого детектива, еще уменьшилось, до 73 в 1877, а число получивших приговор упало с 70 до 57 и затем до 48. И это притом, что полицейские дивизионы Столичной полиции, границы которых выходили к реке, отмечали скорее рост преступности, чем ее уменьшение. По мнению Диккенса, объяснение этому лежало в том, что Темзенский дивизион был наиболее занятым, а гребля в ночных патрулях, особенно во время штормов и зимних туманов, требовала огромного напряжения сил и времени.

А теперь обещанная прогулка по следам погони за Джонатаном Смоллом и сокровищами Агры.

Она началась на Вестминстерском спуске, от причала на левом берегу Темзы пониже Вестминстерского моста сентябрьским вечером 1888 года, когда весь Лондон замирал в тревожном ожидании нового преступления, совершенного в Ист‑Энде неведомым убийцей, еще не получившим тогда своего прозвища Джек Потрошитель. Именно сюда Холмс попросил инспектора Джонса из Скотланд‑Ярда подать к семи часам полицейский катер, который, как утверждал инспектор, «всегда дежурит в том районе». Уотсон не сообщил нам названия катера, но можно предположить, что это был «Алерт», базировавшийся у понтона близ моста Ватерлоо.

Первая часть их пути лежала вниз по Темзе от Вестминстерского моста до Тауэра, где располагался Джекобсонс‑Ярд, служивший убежищем катеру «Аврора». Уотсон очень скупо описал их путь до места, где они должны были затаиться в засаде. «Наша лодка проносилась под многочисленными мостами, перекинутыми через Темзу. Последние лучи солнца золотили крест на куполе собора святого Павла. Уже спустились сумерки, когда полицейский катер добрался до Тауэра». Вот и все описание.

Между тем катер миновал множество достопримечательностей, ради которых приезжали в Лондон туристы не только из Европы, но даже с другой стороны Атлантики. Мимо мчавшегося вниз по течению катера пронеслись: обелиск Клеопатры, набережная Виктории и Биллинсгейтский рыбный рынок, театр «Авеню» и высокие крыши гостиницы на Нортумберленд‑авеню, Сомертсет‑Хауз, новые тогда «тюдоровские» дома на Сарри‑стрит, Арундел‑стрит и Норфолк‑стрит и множество прибрежных церквей. Катер прошел под Тауэрским пешеходным переходом, открытым в 1869 г. между Тауэр‑Хилл на северном берегу и Пикл‑Херринг‑стрит на южном, и подошел к месту строительства нового Тауэрского моста, заложенного двумя годами раньше. К сентябрю 1888 года на речном дне были установлены два быка, но строительство парных стальных башен на них еще не было начато.

«– Вот Джекобсонс‑Ярд, – сказал Холмс, указывая на лес мачт и снастей на суррейской стороне».

Я не смог найти в лондонских торговых справочниках 1880–90‑х годов судоремонтную мастерскую Джекобсона: вероятнее всего, она была выдумана Конаном Дойлом. Зато ее расположение в «Знаке четырех» можно с определенной долей уверенности указать. Она находилась неподалеку от Тауэра на южном, суррейском берегу Темзы. Из данного Дойлом описания следует, что «Аврора» укрывалась внутри судоремонтного двора, откуда потом сумела незаметно выскользнуть. Карты того времени показывают бесчисленные причалы вдоль берега, но ни одного канала, ведущего вглубь берега, вплоть до Суррейских доков. Ни одного, кроме дока Сент‑Сэйвер (Св. Спасителя). Этот маленький док находился примерно в 600 м восточнее строившегося Тауэрского моста в месте впадения в Темзу речки Некингер и образовывал восточную границу живописной исторической области, известной во времена Диккенса как остров Джекоба. Возможно, название судоремонтного двора в повести Конана Дойла отсылает нас как раз к этому названию: Jacobson's Yard вместо Jacob's Island; карта, изданная годом позже погони, называет эту область Хорсли‑даун. Темза в этом месте очень подвержена действию приливов, и уровень колебаний воды в доке достигает почти 4 м, так что во время прилива она может оказываться в опасной близости от окон стоящих на его берегу зданий. Возможно, именно в иле дока Сент‑Сейвер погиб упавший с крыши Билл Сайкс из диккенсовского «Оливера Твиста».

«Недалеко от [Темзенского] туннеля есть речка, впадающая в Темзу, – писал в 1849 году журналист Мейхью. – Вход в нее закрыт рядами угольщиков, которые стоят перед ним. Эта речка носит название Док‑Хид. Иногда ее называют Сент‑Сэйвер, или, шутливо намекая на аромат, которым она знаменита, Сатурейский док. (В английском тексте Savory Dock, от слова savory – сатурей, он же чабер, тимьян, ароматичное стелющееся растение, из листьев которого добывают эфирное масло. – С. Ч.) Стены складов на обеих сторонах этой грязной речушки зеленые и покрыты слизью, а около них стоят барки, над которыми непрерывно болтаются мешки с зерном, свисающие с подъемных кранов наверху. Речка эта когда‑то питалась ручьями с Суррейских холмов, но теперь только канализация и стоки из зданий, которые выросли вокруг, мутят и наполняют ее воды».

Напротив дока и стал курсировать полицейский катер в ожидании «Авроры». Акватория Лондонского порта носила название Пул (The Pool) и делилась на верхнюю и нижнюю. Верхняя (Аппер‑Пул) простиралась от Лондонского моста до штаб‑квартиры Темзенской речной полиции в Уоппинге в нескольких сотнях метров выше старого Темзенского туннеля, принадлежащего теперь Восточной Лондонской железной дороге, Нижняя (Лоуэр‑Пул) – от Уоппинга почти до входа в Регентский канал.

Когда около восьми часов, уже в темноте, «Аврора» выскользнула из ворот судоремонтной мастерской Джекобсона и устремилась в сторону устья Темзы, полицейский катер помчался за ней в погоню. Уотсон был немногословен, описывая их маршрут. «Мы пронеслись через Пул, миновали Вест‑индские доки, спустились вдоль длинного Дептфордского плеса и снова поднялись вверх, обогнув Собачий остров… У Гринвича мы были всего в трехстах шагах позади них. К Блэкуоллу мы были не более чем в двухстах пятидесяти… Здесь был пустынный речной плес, с Баркингской низиной с одной стороны и унылыми Пламстедскими болотами с другой… Это было дикое и безлюдное место, где луна тускло освещала огромную болотистую равнину, с лужами стоячей воды и кочками гниющих растений».

Увлеченные погоней, пассажиры полицейского катера не обращали внимания на берега Темзы, мелькавшие по бортам и растворявшиеся в темноте за кормой. Поскольку у нас нет цели поймать Джонатана Смолла и его островитянина, мы можем позволить себе поглазеть по сторонам.

Первое же, что бросалось в глаза, это огромное количество судов, стоявших вдоль берегов на погрузке или разгрузке. К 1888 г. уже широко практиковалась разгрузка кораблей в доках, но перегрузка товара с борта большого судна на шаланды была все еще не менее распространена. В среднем в Верхней акватории разгружалось одновременно 55 судов водоизмещением 200 регистровых тонн, в Нижней – около 70 водоизмещением 150 т, а также более 30 близкого водоизмещения, стоявших ниже Пула. И это не считая угольщиков, которые выгружали уголь на плесе Багсби. Чтобы обеспечить проход судам, Темзенский комитет по надзору за водными ресурсами вынужден был установить минимальную ширину свободного фарватера. Для Верхней акватории от Лондонского моста до Айронгейтского спуска (т. е. практически до места строительства нового Тауэрского моста) она составляла 60 м, а от Айронгейта, откуда начинали ходить большие морские пароходы, и далее вниз по течению вплоть до впадения ручья Баркинг‑крик (напротив места, где закончилась погоня) минимальная ширина была увеличена до 90 м.