От неожиданности заявления, Мальцев поперхнулся. Все слова приветствий и доброжеланий разом высыпались из его головы как сушеный горох из порванного мешка.

- Почему это я должен тебе ноги целовать? - Осведомился он.

- Потому-что я умный и красивый. - Как недоумку объяснил зеленый уродец, ковыряя костистым пальцем в носу.

Это же настоящий гоблин, не, ну точно. Зеленая рожа, острые зубы, уши, в конце концов. Не надо было есть те ягоды. Федор зажмурил глаза. Главное со своими галлюцинациями не общаться, здоровее будешь.

Некстати вспомнился случай из прошлого. Как-то после очередной гулянки, выползли они толпой под утро с квартиры однокурсницы на ключевой семинар по философии. Сказка, а не предмет. Преподаватель был любим и почитаем как святыня всеми студентами направления.

В то время, когда он восторженно блестя стеклами очков, с жаром в голосе живописал истоки конфликта мировоззрений Гердера и Канта, аудитория мирно похрапывала на дальних партах, спокойно переживая крах немецкой диалектики во сне. На очередном витке гневной отповеди Гердера, один из однокурсников с поэтической погремухой Бивень, усугубивший выпитое косяком, поймал во сне нехилый глюк.

Под впечатлением недавно просмотренного фильма, ему показалось, что он женщина и спасается в лесу от маньяка "кожаное лицо". Получая полной мерой во сне ужас от созерцания приближающегося маньяка с пилой, он вцепился в парту и начал непрерывно на одной ноте подвывать, чем и заинтересовал преподавателя.

Тот, будучи советской, человеколюбивой закалки, ошибочно решил помочь, привести студиозуса в чувство, для чего принялся его тормошить.

И вот, уже увязнув в реалиях своего кошмара, не в силах сопротивляться панике, Бивень ощущает, что кто-то схватил его за плечи.

От раздавшегося визга, весь ближний круг студиозусов чуть жидко не оконфузился. Оттолкнув от себя профессора и, сбежав на нижний ряд парт, Бивень рыбкой выпрыгнул в открытое окно второго этажа.

Трудно сказать, кто больше пострадал от происшедшего. Профессор, заработавший, неслабый шок или Бивень, застрявший в позе эмбриона в плотно высаженных кустах шиповника. Одно Федор вынес из этой истории точно, категорически не стоит мешать водку с травой.

- Обгадился человечек? Отдавай одежку то, штаны тока грязные оставь себе. - Гнусно захихикал зеленый глюк.

Против всякой логики, Мальцев начал злиться.

- А рожа твоя зеленая не треснет!?

На морде гоблина пронеслась череда мучительных мыслительных процессов.

- Это ты меня обидеть хочешь!? - Обрадовано прогундосил он.

Парня неожиданно прорвало.

- Ты в зеркале то себя видел? При всем желании я тебя не смогу обидеть больше, чем твои родители.

- Это ты в моей красоте сомневаешься?! Крыса ты подвальная! Я тебе сейчас все кишки выпущу! - Взревел не своим голосом гоблин, яростно подпрыгивая в черте щита, словно что-то ему мешало выйти из него.

- Нельзя сомневаться в том, чего нет. Что ты мне сделаешь малыш? - Злорадно парировал Федор, привставая и пытаясь найти за спиной копье. Мало ли что этот псих придумает. Вон у него зубы какие, да и лезвие копья не выглядит стерильным. Царапнул и месяц стационара обеспечен.

Шагнув назад, парень повернулся посмотреть, куда же делось копьё, краем глаза заметил вспышку и только по счастливой случайности избежал удара. Непонятно каким способом, коротышка успел неслышно пробежать три метра и теперь с выражением злобной сосредоточенности вертел копьем на опасном расстоянии от Мальцева.

В растерянности парень отпрыгнул назад и скорее по наитию, чем специально, перекинул щит в левую руку. В ногу тут же прилетел удар от коротышки, очевидно, тот целился в левый бок, но был вынужден уйти с линии атаки и перенести точку удара.

Волна боли смыла растерянность и наполнила Мальцева гневом. Следующие десять минут выпали из сознания. Гоблин, почувствовав непрофессионализм соперника, насмешками и уколами в ноги и руки гонял его по всему залу.

Копье в руках коротышки как живое летало, дергалось и жалило как змея. Федор злился, напрягался, крутил мечом во всех направлениях. Несмотря на все усилия, он не мог ничего противопоставить гибкому как резина и резкому как понос коротышке, и постепенно покрывался сеткой порезов и уколов. Хуже всего то, что Мальцев начинал постепенно уставать.

Кожа вокруг порезов и уколов онемела, но это было даже к лучшему, по крайней мере, так он не чувствовал боли. В голове скорым поездом мелькнула мысль, что лезвие копья скорей всего отравлено.

Мысли сдаться не появлялось, Мальцев каким-то образом знал, что коротышка не проявит сострадания.

Минут через пятнадцать избиения, схваткой это называть нельзя, парень ощутил, что теряет контроль над телом. Не было уже привычной ясности в голове. Левая рука разжалась и щит, громыхая, покатился по полу. Рука с мечом стала чудовищно тяжелой, и было трудно её просто держать на весу, не то, что двигать. Сквозь туман он видел, что коротышка, ухмыляясь, стоит перед ним, опираясь на копье, и что-то говорит. Он напрягся из последних сил, сосредотачиваясь.

- А после того как я отрежу тебе уши. - Мечтательно закатил глаза гоблин. - Я сниму с твоей пустой башки кожу и сделаю из черепа горшок для своих щенков, чтобы ты хоть тут смог чем-то пригодиться.

Непонятно, что сыграло свою роль. Чувство собственной беспомощности или нежелание быть ночным горшком, но Мальцев последним усилием поймал нить управления телом и, отбросив меч, прыгнул на коротышку, сдавливая его в объятиях. Тот к тому моменту был слишком близко и не успел отреагировать.

Гоблин оказался удивительно костлявым и жестким, и мало того, что умудрялся кусаться, так ещё и пах отвратительно. В голове что-то шелестело, как от давления при сильном напряжении. Парню сквозь туман восприятия, показалось даже, что он слышит, как в голове у него что-то лопается.

Получив пару болезненных укусов, и чувствуя как силы оставляют его, Мальцев в ярости заорал, и сдавив изо всех сил горло коротышки в пальцах, начал его бешено колотить о плиты пола. Успокоился парень только тогда, когда хрип гоблина затих, а сам он весь перемазался в дурной зеленой крови твари.

Сил еле хватило, чтобы сползти с трупа. Обессилено отодвинувшись в сторону, он упал на руки и, закрыв глаза, провалился в черный колодец беспамятства.

Мальцеву снился сон. Словно он снова бьётся с зеленокожим уродцем. Гоблин делает шаг вперед, копье пошло в бок Мальцеву, на теле возникла красная риска, показывающая точку удара. В то же время, парень неожиданно для себя, умелым движением подставил под траекторию движения щит и отпрыгнув назад, разорвал дистанцию.

Коротышка, не удивившись, виртуозно нанес еще одну серию ударов, но каждый раз на месте точки удара неизменно находился меч или щит. Наконец кто-то, управляя телом Мальцева, отбив клинком копье, прыгнул вперед. Мощным толчком щита, отшвырнул гоблина на стену, не давая ему опомниться и нанес удар сверху, разрубивший копье и череп коротышки.

Картинка остановилась, гоблин еще падал, а Мальцев застыл в странной стойке: щит закрывает левый бок, наискосок, с наклоном нижней части к противнику, меч рукоятью к противнику, обухом лежит на плече.

Ну что попробуем еще раз? - Эхом разнеслось по погрузившемуся во тьму залу. Не успел Федор удивиться, как перед его взором опять обновилась картинка. Он снова сидит в центре зала, со щитом за спиной и клинком на коленях. Лихорадочно проверив себя на предмет повреждений, парень обнаружил на своем теле рисунок из давно заживших шрамов, причем на одежде ни следов от порезов, ни крови. Чудеса. Трупа гоблина или следов схватки также не наблюдалось. Единственным напоминанием было лежащее неподалеку копье с испачканным чем-то темным наконечником, да связка амулетов.

Со все возрастающим возмущением он начал понимать, что им кто-то играет в непонятные игры. В висках застучало от гнева. В таком состоянии Мальцев уже без разговоров вцепился бы в глотку своим мучителям, будь они так неосторожны, чтобы показаться ему сейчас. Выкрикнув в воздух несколько особенно сильных слов, Федор повернувшись, обнаружил напротив себя копию недавнего ночного гостя, с полыхающими зеленым огнем глазницами. В состоянии близком к неконтроллируемому гневу, парень даже не удивился этому появлению.