Однако в отдельных случаях связь с орденом становилась делом всей семьи. Одним из наиболее щедрых источников благ для командорства Ришенд был владелец всей округи Гуго Бубутон. В 1136 году он и его племянник Бертран, а также их друзья и соседи передали в дар тамплиерам обширные земельные наделы. Чтобы никто не оспорил передачи земель в собственность ордена, они попросили засвидетельствовать этот дар епископа Понса де Грийона. Через два года Гуго, его жена, сын и племянник оказались среди группы дарителей, которые пожертвовали тамплиерам еще несколько участков земли, а днем позже сам Гуго вступил в орден. Со временем он возглавил командорство Ришенд.

Пример Гуго, по-видимому, вдохновил его сына Николаса, который, несмотря на протесты матушки, 3 декабря 1145 года также стал храмовником. Матушка в конце концов смирилась с решением сына. По всей видимости, Николас был единственным ребенком в семье, поскольку он отдал все имущество семьи ордену, процитировав при этом Евангелие: «Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником»[395]. Небольшую толику Николас оставил своей бедной матери. Остается только гадать, как эта женщина доживала свой век, но из дошедших до нас записей видно, что она тяжело перенесла решение сына и он об этом знал.

Воистину Гуго и его сын были людьми глубоко религиозными. Они пожертвовали своим имуществом и общественным положением ради угодного Богу дела. У нас нет сведений, что их подвигло на такое решение, хотя набожность этих людей сомнения не вызывает. Подобные белые пятна весьма мучительны для исследователя, но они же побуждают его на дальнейшие поиски. Я могу себе представить, что Гуго остался руководить своим командорством, а его сын отправился в Иерусалим и, возможно, погиб в одном и сражений Второго крестового похода или в какой-нибудь мелкой стычке с мусульманами. Сожалел ли Гуго о том, что поощрял желание Николаса вступить в орден? Продолжала ли его супруга разговаривать с ним после случившегося? Нам этого знать не дано.

В заключение скажу, что, имей мы побольше подобных портретов членов ордена и их семей, по миру гуляло бы гораздо меньше фантастических историй о жизни тамплиеров.

Глава двенадцатая. Другие бравые парни. Региональные военные ордена

Во время Третьего крестового похода часть немецкой армии с телом погибшего Фридриха Барбароссы, но без других предводителей прибыла в Акру Люди были в ужасном состоянии, приветливая встреча, оказанная им монахами немецкого странноприимного дома Святой Марии, вызвала у них восторг. Когда настала пора возвращаться домой, некоторые воины предпочли остаться и работать в этом приюте. В 1198 году дом Святой Марии был разделен на два учреждения: одно предназначалось для опеки нуждающихся и хворых немецких паломников, а другое превратилось в военный орден, живущий по правилам, позаимствованным из устава тамплиеров. Так возник Орден тевтонских рыцарей.

Члены нового ордена в большинстве своем вышли из так называемых министериалов, служилых людей немецких королей и крупных феодалов. Они выполняли в основном хозяйственную и административную работу. Хотя многие семьи министериалов разбогатели и обрели влияние, их по-прежнему не считали людьми свободными, а браки министериалов с представителями знатных родов запрещались. Мужчины этой группы населения, умевшие владеть оружием, видели в Тевтонском ордене возможность рыцарской карьеры, которая была закрыта для людей их происхождения.

К началу Пятого крестового похода тевтонские рыцари уже составляли определенную часть армии крестоносцев, куда входили и воины других военных орденов. В неудачной египетской кампании 1218–1221 годов они сражались бок о бок с госпитальерами и тамплиерами. Тевтонские рыцари помогали тамплиерам восстановить крепость Шато Пелерен, известную в наши дни как Атлит.

Однако довольно скоро тевтонские рыцари решили, что возвращение Иерусалима не должно оставаться их главной задачей. Не менее важно, подумали они, расширить границы христианского мира, обратив в истинную веру язычников Пруссии, Ливонии и Эстонии. Выполнение этой миссии они начали в Венгрии в 1211 году, когда король Андрей II подарил им земли к северу от Трансильванских Альп. По прошествии короткого времени король писал: «Они стали новой опорой на этой границе. Подвергаясь смертельной угрозе каждый день, они сдерживают постоянные нападения куманов (языческое племя) и обеспечивают надежную защиту королевства»[396]. Впрочем, через несколько лет Андрей постарался избавиться от тевтонских братьев. Причина этого нам неизвестна, хотя в одной из хроник говорится: «Для короля они стали словно огонь в груди, словно мышь в кошельке, словно змея за пазухой, так скверно отблагодарили они радушного хозяина»[397]. Похоже, рыцари засиделись в гостях. В 1225 году тевтонских братьев из Венгрии изгнали.

С императором Фридрихом II им повезло больше. Фридрих испытывал затруднения в управлении страной, которая растянулась от Средиземного моря до Балтийского, и с радостью отдал тевтонцам Камберленд, а также все территории Пруссии, которые они сами могли занять.

Тевтонские рыцари не заставили просить себя дважды.

Все это вовсе не говорит о том, будто орден не относился к религии серьезно. Порядки там были не менее строгие, чем в других военных монашеских орденах. Рыцари приносили клятвы целомудрия, бедности и повиновения. В походе молельней для них служил шатер магистра. В то время как тамплиерам дозволялось играть (хотя и делая скромные ставки), тевтонские рыцари могли заполнять свое свободное время только резьбой по дереву. Военная дисциплина была весьма жесткой.

К 1230 году Тевтонский орден стал доминировать среди военных орденов Восточной Европы. Небольшое командорство Ордена Калатравы (о нем ниже) исчезло. Два других немецких ордена — меченосцев и Добрина — были поглощены тевтонцами, которые постепенно заняли значительную часть Пруссии. Под их покровительством эти земли подверглись колонизации немецкими крестьянами, что дало тевтонским рыцарям прочную базу — более прочную, чем у тамплиеров и даже госпитальеров, которым не удалось расселить достаточное число колонистов на Мальте.

За два года до арестов тамплиеров в Ливонии судили тевтонских рыцарей. В числе выдвинутых против них обвинений были «заключение в узилище епископа Риги, посягательство на церковные привилегии, противодействие миссионерам, развращенность в рядах ордена, а также продажа замков и оружия литовцам». Тевтонцы и в самом деле были повинны в значительной части этих прегрешений, но у них не было противника, похожего на Филиппа IV, и, напротив, была собственная территория, где они могли отбиваться от нападения, а потому все обошлось, и Орден тевтонских рыцарей не пострадал.

В середине пятнадцатого века один монах-картезианец написал историю различных орденов, придав ей форму диалога между матерью и сыном. Дойдя до Ордена тевтонских рыцарей, мать описывает, как орден зародился, и при этом замечает, что эти братья следовали уставу госпитальеров, а не тамплиеров. Вначале они действовали как благородные защитники веры, говорит она, «но теперь — увы! — сбитые с праведного пути стремлением к богатству, они пытаются низвергнуть почти все прочие ордена и подлым образом подчинить себе все страны!»[398].

В 1525 году королевство тевтонских рыцарей в Пруссии превратилось в протестантское герцогство. К тому времени количество членов ордена там сильно поубавилось. Молодые братья оставили орден и женились. Рыцари постарше остались верны своим монашеским обетам и разошлись по различным духовным общинам. В Германии орден претерпел организационные изменения, и рыцари отправились на Балканы воевать с турками. Со временем их резиденция переместилась в Вену, и орден стал «военной и рыцарской организацией при Доме Габсбургов»[399].