— И я обнаружил, что ложь и провокации сходят с языка красивого человека чаще, чем с языка уродливого.

— Что ж, надеюсь, я попадаю под первую категорию, а не под вторую, — сказала я, немного взволнованная неожиданной злостью в его тоне. Что-то изменилось, и я не знала причины. А затем мой взгляд переместился на его руку. Может быть, его злость была объяснимой. Судя по таким шрамам, выживший был на волоске от смерти, даже дракон, который мог исцеляться лучше, чем человек.

— Сделай это, — сказал он, — или уходи сейчас, но ты никогда не получишь ответы на свои вопросы.

Я огляделась, и не увидела никого, кто бы смотрел в нашу сторону с необычным интересом. Это может и нарушит все мои правила, но я с этим ничего не могла поделать. Нет, если я хотела услышать свои ответы.

Если конечно этот парень мог дать ответы, а не просто издевался надо мной.

Я имею в виду, что голос по телефону, который давал нам указания, был странно знакомым, и это уже вызывало вопросы. Но Рэйни убедила меня, что мы должны воспользоваться шансом, если хотим получить ответы на вопросы. А теперь Рэйни мертва, и я разговариваю с незнакомцем, который, может, и не был связан с ее смертью, но вполне мог быть здесь, чтобы схватить меня, единственную выжившую в их маленьком «несчастном случае».

И пока Лэйт и его люди проверяли Ангуса, у меня просто не было времени сидеть и ждать ответов. Поэтому-то я и была здесь, воспользовавшись этим кошмарным шансом.

У меня не было выбора, если я хотела спасти Рэйни…

Я поставила колу и подняла руку, стараясь держать ее поближе к груди, чтобы было менее вероятно, что кто-то заметит.

Затем я заглянула в то место своей души, где проживала дракайна[1]. Она проревела в ответ, опалила мою кожу и заставила ее покалывать. Дайкана вся состояла из пламени, а не была материальная, как обычно. Я сфокусировалась на энергии, обжигающей моей тело, контролируя и направляя ее, пока не появились небольшие язычки пламени, радостно танцующие на кончиках моих пальцев.

Лишь немногие драконы могут делать такое с огнем. А многие лишь вызывают пламя в полную силу.

Я встретилась взглядом с Ангусом.

— Доволен?

Он кивнул, но все еще не казался расслабленным. На самом деле, напряжение, которое сковало его плечи и руки, было сильнее, чем прежде.

— Ну, так скажи мне, — добавила я, — что ты знаешь о зачистках.

Он сцепил пальцы вместе, затем наклонился вперед.

— Я знаю где тела.

Его голос был чуть громче, чем хриплый шепот, и на мгновение, мне показалось, что я его неверно расслышала.

— Как могут оставаться тела? После смерти тело дракона исчезает от прикосновения первых лучей солнца.

Он зловеще улыбнулся.

— Солнцу нужно прикоснуться к телу, чтобы сжечь его. А если тела под землей, тогда солнце не сожжет их.

Как дракона, или дракона-полукровку, меня пугала мысль о том, что тела были оставлены под землей гнить. Это было не только знаком неуважения, но и жутким пренебрежением.

— Зачем кому-то так поступать? Черт, как бы то ни было, кто-нибудь заметил бы это.

Да, но когда дракон умирает и солнце в последний раз гладит его, разве не чувствуют его близкие, что душа отлетела?

Я кивнула. Это было единственной причиной, по которой Рэйни поняла, что что-то случилось с ее сестрой. И поэтому я так отчаянно пыталась найти убийцу Рэйни. У нее была только одна сестра, и она не была близка с матерью, как я. На самом деле, она не видела ее с пяти лет. Это не было редкостью в нашем клане, дети часто росли в школах, а не в семьях, но мама старалась принимать участие в воспитании меня и Трэя, так что мы знали не только ее, но и ее родственников, хотя я сомневалась, что они понимали, что мы наполовину драконы. Но большинство матерей, и из людей и из драконов, не волновались о детях. Для Рэйни это означало, что никто о ней не заботился на столько, чтобы понять, что произошло и спасти ее душу.

Лишь я.

— Тогда почему, — продолжил Ангус, — Люди, стоящие за этими бойнями, рискнут и позволят солнцу освободить души их жертв, и уведомить их род о том, что что-то случилось.

— Я думаю, они бы не стали. – Но это означало, что что-то пошло не так с сестрой Рэйни, потому что она определенно почувствовала, как ее не стало.

Точно. И поэтому останки ждут, когда их отыщут. И не оставлено в живых никого, кто бы мог рассказать.

И это так же означало, что мужчины, стоящие за этой бойней, имели опыт в перекрывании своих делишек. Мы точно не видели ничего похожего на могилы или на свежевскопанную землю ни в Столлуотере, ни в Дезерт Спрингс.

Но разве это было удивительно? Если уж люди, стоящие за этим, были достаточно умны, чтобы заставить население двух маленьких городов исчезнуть, да так, что ни у кого не возникло идеи, что у них бы хватило ума скрыть могилы.

Я взяла напиток. Остатки льда тихонько стучали по стеклу, и в мрачной атмосфере бара это звучало странно.

— Так ты и в правду выжил в одной из таких зачисток?

— Ага.

— Так почему ты никогда никому до этого не рассказывал свою историю?

Он тихонько фыркнул и откинулся на спинку стула.

— К кому надо было с этим идти? В Совет? Да они бы ни черта не сделали. Отверженные таковыми являются, потому что не нужны Совету. И вряд ли я мог бы пойти к властям людей. – Он сделал большой глоток пива и продолжил. – Кроме того, мне было лишь пятнадцать, когда это произошло.

— Пятнадцать? Но это означает, что все произошло много лет назад. – Если так, то навряд ли остались какие-либо следы.

— Тридцать один год назад, если быть точным.

— Но… — я остановилась. Мы может и считали, что два уничтоженных города были единственными втянутыми в это, но не вижу никакой логической причины, чтобы этого не произошло в прошлом. В конце концов, долгое время драконы не хотели, чтобы драманы существовали. – Так почему ты согласился на эту встречу сейчас?

— До меня дошли слухи, что снова начались убийства, и их нужно остановить. — Его лицо выражало странную смесь вины и злости, но в блеске его глаз было что-то иное.

Холодная решимость.

Это послало очередную порцию мурашек по спине, и я не знала почему.

— То есть ты пытаешься сам их остановить?

Он послал мне улыбку, которая частично была грустной, частично горькой и очень злой. И снова, у меня появилось странное чувство, что глубже было что-то еще. Что-то, что я не могла уловить.

— Нет. Я боюсь, морские драконы не самые храбрые воины. Мы предоставили это нашим огненным кузенам.

Но Лэйт был морским драконом, и он мог столкнуться с лучшими из огненных.

— То есть ты не предлагаешь помощь в охоте на этих людей?

— Нет. — Он пожал плечами, обычное движение, которое казалось странным при том напряжении, которое все еще владело им, и добавил: – Но если то, что я расскажу тебе, поможет прижать этих ублюдков, тогда они немного расплатятся со мной за воспоминания, приходящие в кошмарах. Будь осторожнее, это все, о чем я тебя прошу. Я не хочу, чтобы еще одна смерть была на моей совести.

Я откинулась на спинку стула и гадала, имел ли он в виду Рэйни или кого-то другого. Но я верила, что он говорит правду как она есть, и также верила, что оставалось еще много недосказанного.

И он заинтриговал меня, хотя все чувства, выработанные годами, когда приходилось прикрывать свою спину и распознавать неприятности, до того как они нанесут удар, говорили мне, что этот мужчина ими и был. Неприятностями.

Очень плохо, что они не говорили мне, был ли он главным организатором или лишь рядовым солдатом.

— Проблема в том, что ты не расскажешь свою историю бесплатно, да?

Его улыбка неожиданно стала жестокой.

— Нет ничего бесплатного в наши дни, девочка. И деньги пойдут на спиртное, которое пригодится мне, чтобы заглушить воспоминания снова.

— Сколько ты хочешь?

Он потянул себя за бороду, как будто размышляя над вопросом, хотя мы оба знали, что он все уже решил, когда вошел в дверь бара.