Тем временем очень далеко от загадочного храма события развивались своим чередом. И несмотря на полыхающий в человеческий рост огонь, ведьма все еще была жива и даже относительно жива, потому что когда ее привязывали к столбу она мысленно плела огненный щит и сейчас вся ее надежда была только на Валериана, и потому она отгородившись от угрожающей ей опасности мысленно потянувшись к Валериану, спросила:

– Валериан! Как там у вас дела?

– Эти сообщники, обласкай их Коварный, сильно меня задержали, но я уже скоро буду в главном зале, – ответил устало он.

– Хорошо, а то я не продержусь долго… – предупредила девушка.

– Где не продержишься?! – недоумевая, спросил маг.

– На костре, у меня сейчас типа казнь, вообще-то! – ответила Катерина с усмешкой.

– Ты не нормальная! – вспылил он, а потом, вздохнув, добавил, – Но, по-моему, уже куда круче самого Коварного. Ладно, продержись еще немного. Я скоро, – пообещал он, и тут же исчез.

Отпустив подарок ведьмы, который служил еще и средством связи, маг перешел на бег, медлить было нельзя. И сейчас Валериан молился всем богам, чтобы нужный ему артефакт не взяли его проклятые помощники. Ворвавшись с разбегу в зал, маг пораженно замер, там было пусто, а посреди зала сидела на невысоком постаменте, болтая ногами, хрупкая девочка-подросток и она была совершенно прозрачной.

– Ты долго Валериан! – возмущенно надув губки сказала девушка.

– А ты вообще кто? – спросил маг, замерев у входа.

– Хранительница здешнего храма. Габриэлла Яльд, сестра-близняшка того обормота, который встретил тебя на входе.

– Послушай у меня нету времени, моя помощница сейчас в очень опасной ситуации и мне нужен артефакт.

– Раковина силы? – хлопнув длинными ресничками спросила Габриэлла.

– Она самая! – ответил маг, чувствуя, как вибрирует на груди амулет прося поторопиться.

А где-то далеко Катерина тяжко вздохнула, бушующее пламя вокруг не позволяло видеть, что творится с другой стороны. А помимо того, ей вдруг стали слышаться чьи-то крики и мольбы о помощи, а кто-то просил просто избавить их от этого. Вначале она решила, что это просто наваждение какое-то, но голоса не исчезали. "Освободи!" – умоляли они. А щит тем временем истончался, жар бушующего пламени подбирался все ближе, обувь уже тлела, стоять было невыносимо, силы медленно, но верно покидали Катерину, еще немного молилась она, по капле отдавая силу. "Помоги нам" – послышалась мольба со стороны пламени и на миг в ней промелькнули чьи-то лица.

– Пока не могу, – тихо сказала девушка, даже не пытаясь разобраться в том что это настоящие видения или галлюцинации навеянные отравлением дымом.

– Мы подождем. Но потом не забудь о нас и подари нам покой, – прошептали ей, а силы вдруг прибавилось и ее мнимая смерть сделала несколько шагов назад.

– Обещаю, – сказала Катерина, сообразив наконец-то, что это действительно видение, тех кто погиб здесь. Голоса, услышав ее ответ, в тот же миг стихли. А ведьма продолжала неистово сражаться против пламенной стихии не оставляя надежд на победу. Ведь она не могла проиграть, просто не имела права, ради своей будущей жизни, ради всего того что она сделала для этого мира. Она должна победить. Должна. Как молитву твердила девушка.

А тем временем в храме продолжали накаляться события.

– Прошу, умоляю тебя! – сдавленно воскликнул Валериан, глядя на призрака, – Это вопрос жизни и смерти!

Габриэлла устало улыбнулась и ответила.

– Знаешь многие годы, я ждала, что ты придешь ко мне, требуя артефакт, а ты умоляешь отдать его тебе. Не думала, что этот настырный дух будет тебе настолько дорог, – ответила она и взмахнула рукой, бесчисленные сокровища и артефакты появились в пустовавшей до этого комнате. Маг окинул быстрым взглядом полки, его не интересовали те богатства, что были собраны здесь, он искал один единственный артефакт, который был ему дороже его собственной жизни. И взгляд его пал на причудливой формы рог, который искрился подобно радуге.

– Отец был прав! – воскликнула неожиданно хранительница, – Ты действительно избранный, если тебя не сумели провести богатства собранные здесь. Иди же и возьми то чего ты заслуживаешь. А шепотом добавила, – Это твое право архимаг Валериан Аль Мейстер. Но юноша этих слов не услышал, он как зачарованный шел к артефакту, который сиял все сильнее, настойчиво требуя, чтобы маг взял его в руки.

– Я нашел его! – заорал мысленно Валериан, да так что ведьма решила, что она оглохла, – Слышишь, я нашел его! И в тот же миг он исчез из храма, появившись на прекрасной зеленой равнине у входа, за то недолгое время местность претерпела значительные изменения, больше не было унылого серого тумана, как и бездонной, пропасти, исчез снег и мрачные камни, все вокруг покрывала зеленая трава, то тут, то там виднелись яркие цветы, которые ласково шевелил теплый ветер.

– Неужели это все? – недоверчиво спросил он, разглядывая все еще переливающийся в его руках артефакт.

А где-то далеко от храма на главной площади Мердариона ведьма с затаенной радостью слушана его растерянные слова.

– Я выиграла! – прошептала с недоверчивой улыбкой Катерина, – Скоро увидимся, Валериан, – пообещала она, почувствовав как ограничения подобно оковам спадают с нее, а на ее губах снова заиграла победная улыбка, что ж пора отбросить фальшивые маски, – решила она.

– Буду ждать! – ответил он, и связь пропала.

Пора исполнить обещание. Вспомнила она про своих несчастных помощников, жертв, которые принес ради своего бога патриарх.

Костер пылал слишком сильно, а девушка все молчала. Может она решила воспользоваться своими силами, чтобы все закончилось быстро? – подумал Десмонд, он уже не вырывался, потому что утратил всякую надежду.

– Прости Катерина, прости, – прошептал он, – Я не смог, я не спас…– его конвоиры только надменно посмеивались над лучшим из карателей. Где-то далеко послышался гром, видно скоро пойдет дождь, – подумал каратель, не поднимая головы вверх, но вскоре вокруг стало более мрачно, единственные источником света стал костер. Вдруг огонь полыхнул со страшной силой, будто пытался достать до самых небес, те, кто стояли слишком близко, испуганно отскочили. Стихия бушевала и среди ревущего пламени послышался необычайно тихий, мягкий, голос девушки, той кого он уже считал мертвой.

– Лети ветер, обернись – пропела она мягким, приятным голосом – вокруг света и явись…

– Лети ветер, обернись вокруг света и явись – тихо пропела она снова.

Возьми за собою ввысь потерянные души.

И там, у седьмой звезды ты стань снова молодым

Пускай дождь живой воды проклятие разрушит! – молила она, что-то.

Голос становился все громче, и казалось, пел это сам огонь, потому что ведьму видно не было, а вокруг него вдруг появились странные тени. Они вырывались из костра и кружили над ним. Ветер все усиливался и вскоре в вихре вокруг пламени кружился серый горячий песок пополам с золой.

– И запылают небеса снова! – громко возвестила она, голос разнесся эхом, так словно отразился от самых небес. А следом затянутые тучами небеса прорезала огромная молния. А где-то далеко на восходе вставало ярко алое солнце, оно окрашивало дождевые тучи в багряный цвет. Из-за чего казалось, небо стало красным. Теперь голос ведьмы гремел подобно гром, а пламя вдруг полыхнуло с новой силой и превратилось в огромный опаснейший цветок, от него исходил сумасшедший жар, а под ним плавился песок, смешиваясь с золой…

– Лети ветер в руки к нам вода с кровью пополам

Земля пеплом и золой огни костров потушит

И гром молнией сверкнет, и тьму светом обернет.

И вновь ветер нам вернет потерянные души.

И запылает небо новым огнем. – посреди невообразимого огненного цветка стояла ведьма, живая ведьма. Ее фигура была освещена светом пламени. На щеке красным клеймом пылал, странной формы ожег, а волосы трепетали, словно под порывом ветра, которого никто больше не ощущал. И девушка продолжала петь. Казалось за ее плечами стоит невидимая фигура, которая тянет ладони к странным сгусткам. Посреди пламенного цветка вспыхнул белый прямоугольник, и серый вихрь тот час же был втянут туда. И лишь, тогда, когда вихрь исчез в белом сиянии, песня затихла. Девушка открыла глаза, они подобно пламени пылали алым цветом, люди испуганно отшатнулись. Даже не смотря на пылающий огромный костер на площади было холодно и казалось, этот холод пробирал до самого сердца и забирал тепло жизни.