Равенство по естественному праву

Витория заимствовал у св. Фомы Аквинского два важных тезиса: 1) божественный закон, источником которого является благодать, не отменяет человеческого закона, источником которого является естественный разум; 2) греховность не может служить основанием для того, чтобы отнимать у человека то, что присуще ему от природы.[277] Безусловно, ни один католик не считает, что убийство некрещеного человека – менее тяжкое преступление, чем убийство христианина. Это и имел в виду Витория. Все люди имеют право на нормальное обращение – например, на то, чтобы их не убивали, чтобы у них не отнимали их собственность и т. п. – в силу того, что они люди, а не потому лишь, что они принадлежат к общине верных, которой дарована благодать. О. Доминго де Сото, тоже профессор университета Саламанки, прямо заявлял: «Те, на ком благодать Господня, ничуть не лучше грешников и язычников, когда речь идет о естественных правах».[278] Опираясь на принципы, сформулированные св. Фомой, Витория доказывал, что пребывание в смертном грехе не лишает человека прав собственности и что право использовать природу для удовлетворения своих потребностей (иными словами, институт частной собственности) есть у всех людей независимо от того, насколько закоснели они в своем язычестве и варварстве. Поскольку индейцы Нового Света – люди, они обладают теми же естественными правами, что и испанцы. Они владеют своими землями ровно на том же основании, что и испанцы – своими.[279] Витория писал: «Итак, аборигены безусловно обладали таким же правом собственности и владения, теми же правами в частных и публичных делах, как и христиане, и у них – ни у их правителей, ни у остальных – нельзя было отбирать их собственность на том основании, что они не являются ее истинными владельцами».[280]

Витория, как и другие испанские схоласты – Доминго де Сото и Луис де Молина, – считал, что власть языческих правителей была законной. Он указывал на то, что известные призывы подчиняться светской власти, которые можно найти в Писании, были высказаны в условиях власти язычников. Если языческий царь не совершил какого-либо преступления, утверждает Витория, его нельзя свергать просто на том основании, что он язычник.[281] Именно этим принципом должна руководствоваться христианская Европа, вступая во взаимодействие с политическими образованиями Нового Света. В XX веке один из почитателей Витории с восхищением отмечал: «Все государства, вне зависимости от размера, формы правления, религии, которой придерживаются их правители и подданные, а также уровня культурного развития, равны в рамках той системы права, которую исповедует этот прекрасно образованный и рассудительный профессор из Саламанки».[282] Все государства обладают равными правами, и каждое из них обязано уважать права остальных. С точки зрения Витории, «отдаленные американские княжества тоже были государствами, и их подданные должны были иметь те же права, обязанности и привилегии, что и подданные христианских королевств Европы: Испании, Франции и остальных».[283]

Да, Витория считал, что народы Нового Света обязаны разрешить католическим миссионерам нести им свет Христа, однако он был убежден, что отказ этих народов от принятия христианства не является основанием для справедливой войны. Будучи томистом, Витория ссылался на мнение св. Фомы о том, что при обращении язычников в истинную веру нельзя использовать принуждение, потому что, как писал Аквинат, «вера зависит от воли» и потому должна быть результатом свободного выбора.[284] Недаром IV Толедский собор (633) осудил практику принудительного крещения иудеев.[285]

Витория и его сторонники считали, что естественное право распространяется не только на христиан, но и на всех людей. Иначе говоря, они верили в существование «обладающей самостоятельностью естественной системы этики, не зависевшей от Откровения и не противоречившей его истине».[286] Из этой позиции не следовало, что общество неспособно извратить естественное право, или что оно всегда соблюдает все его принципы, или что оно всегда осведомлено обо всех практических следствиях естественного права в той или иной сфере жизни. С учетом этих тонкостей можно сказать, что испанские теологи вслед за св. Павлом считали, что законы естественного права написаны в человеческих сердцах и в силу этого их можно использовать в качестве фундамента для строительства такой системы правил взаимодействия между народами, которая может стать обязательной для соблюдения даже для тех из них, кто никогда не слышал о христианстве, более того – и для отвергших его народов. Авторы, о которых мы ведем речь, полагали, что и у этих людей есть глубинное осознание того, что хорошо, а что плохо, эта этика соответствует Десяти заповедям и «золотому правилу» (некоторые теологи считали, что этика заповедей и «золотого правила» и есть естественное право), и на основании ее можно выработать систему международных обязательств.

Из признания того, что аборигены Нового Света находятся в рамках естественного права, следовал еще один вывод. Многие теологи считали естественное право уникальной особенностью рода человеческого, тем, что отличает человека от животных. На этом строился «фундамент теории достоинства человека и представление о пропасти, которая отделяет человека от животных и остальной части тварного мира».[287] Один из исследователей отмечает, что представление о естественном праве как о чем-то, объединяющем всех людей и только их, породило «твердую убежденность в том, что у индейцев Нового Света, как и у всех язычников, есть естественные права, посягательство на которые ни со стороны более высокоразвитой цивилизации, ни даже со стороны истинной религии недопустимо».[288]

Некоторые утверждали, что туземцы Нового Света не обладают разумом или во всяком случае их разум недостаточно развит для того, чтобы они могли пользоваться правами собственности. В ответ на это Витория высказал два аргумента. Прежде всего неразумие тех или иных людей или народов не оправдывает действий, направленных на отъем у них их владений или же их порабощение, потому что недостаток умственных способностей ни в коей мере не аннулирует права частной собственности. «Мне представляется, что несмотря на это они [умственно отсталые и безумцы] могут обладать правом владения, потому что они могут страдать от несправедливости, но – и здесь в голосе Витории слышатся сомнения – вопрос о том, есть ли у них право владения, я оставляю юристам».[289] Однако, как считал Витория, это чисто теоретический вопрос, поскольку американские индейцы не безумны. Они безусловно одарены разумом, этой уникальной особенностью человеческого рода. Витория писал, развивая тезис Аристотеля о том, что природа ничего не делает впустую: «На самом деле они не лишены разума, просто они используют разум по-своему. То, что они разумны, очевидно: у них имеется определенный общественный порядок, упорядоченные города, институт брака, судьи, правители, законы… Они не делают ошибок в очевидных вещах, что тоже свидетельствует об их разумности. Господь и природа обычно не отказывают большинству представителей биологического вида в специфических для этого вида качествах. Но специфическим качеством человека является разум, и если его возможности не используются, то они остаются втуне».