Многие лета —

Тем, кто поет во сне!

Все части света

Могут лежать на дне,

Все континенты

Могут гореть в огне, —

Только все это —

Не по мне!

Парус! Порвали парус!

Каюсь! Каюсь! Каюсь!

       (В. Высоцкий).

Как будто дождавшись последнего аккорда, взвыла тревожная сирена. Сергей вскочил со стула, впитавшиеся в кровь рефлексы бросили его к выходу, только в голове мелькнула мысль: «Все, трандец». Комэск майор Бронислав Вукич, плотный, коротко стриженный, первым скатился по лестнице и выскочил на летное поле. Летчики гурьбой вылетели за ним, Витя Чернов бежал последним, после сигнала тревоги он сначала убрал гитару в чехол, а уже затем побежал на поле. Выбегая из здания, Сергей Горелов бросил взгляд на электронное табло в холле: 16 февраля 1999 года 23 часа 22 минуты, вторник. Полковник Пугачев вышагивал по освещенной прожекторами площадке у здания аэропорта. После того как летчики и техники построились в каре, командир громко скомандовал «Вольно!».

Прохаживаясь вдоль строя, полковник спокойно зачитал приказ. Ровно в 00 часов 17 февраля полк должен быть в воздухе, барражировать в районе ожидания в 50-ти километрах западнее аэродрома на высоте 4000 метров. При поступлении сигнала «В Италии град» приступить к выполнению плана Б-3. До выхода в атаку сохранять радиомолчание и пользоваться только пассивными средствами навигации и целеуказания. После выполнения задачи возвращаться на аэродром. Под конец Пугачев посоветовал не увлекаться и сохранить пару ближних ракет на случай боя над Косово, затем махнул рукой и направился к самолету.

Тем временем тягачи уже вытаскивали самолеты из капониров на летное поле. Сидя в уютной функциональной кабине «Су-27», Сергей думал, что не все так плохо. А если честно, он сам напросился на эту войну, мог и не ехать. Никто бы и слова не сказал, но, с другой стороны, за последние месяцы он слишком хорошо узнал косоваров, понял, что не уедет из Сербии, не научив покровителей бандитов уважать русских и сербов. Иначе он просто не сможет смотреть в зеркало. И начиналось неплохо, вариант Б-3 предусматривал выход в район барражирования вражеских самолетов ДРЛО и их перехват. Это выматывающий полет к цели на бреющем, сначала над горами, затем над морем. Полет без радаров, неожиданный удар в тыл противника. Плохо только то, что 1-й и 2-й эскадрильям выделены цели над Адриатикой, если собьют, мало шансов выбраться живым. Но еще хуже упасть на Албанию, командир специально предупреждал летчиков: если приземлился у дикарей, лучше всего добраться до амеров и сдаться в плен. Иначе местные шкуру снимут живьем. Сергея еще в летном училище готовили к таким действиям. Еще сложнее «А-1», это перехват ударных самолетов противника над Югославией. В такой мясорубке мало шансов уцелеть. Тем более что сигнал «свой — чужой» имеет обыкновение запаздывать, а у зенитчиков привычка сбивать все, что летает. Хорошая привычка, но в такой чертовой карусели могут сбить и своих.

По-хозяйски осмотревшись в кабине и пристегнувшись к креслу, Сергей включил приборы. Сердцебиение замедлилось, нервы успокоились, руки сами потянулись к тумблерам. Мягко взвыли турбины, глаза летчика пробежали по приборам. Все в норме, можно взлетать. Эскадрилья выстроилась перед взлетной полосой, сам командир полка вместе со второй эскадрильей уже в воздухе. Сергей чувствовал легкую дрожь в руках, ничего страшного, нормальная реакция организма перед боевым вылетом. Наконец, дошла очередь и до них. Машины одна за другой оторвались от бетона аэродрома Приштина и ушли на запад.

За остеклением кабины расстилалась балканская ночь. В небе ярко светили звезды. Сергей нашел на небосклоне Полярную звезду и приветственно помахал ей рукой. На душе потеплело, знакомая с детства звезда. Маленький символ родного дома, а далеко на востоке такое же небо над Хабаровском. Где-то там ждет Света. Последнее письмо Сергей получил неделю назад, там все хорошо. Все нормально, там родная Переяславка, ребята просыпаются и собираются в столовую. Как здорово жить в нормальной сильной, богатой стране! Знать, что никто никогда не осмелится напасть на твою родину, и не только напасть, но и оскорбить ее. И не нужно ночью висеть над горами в ожидании боя. Но, с другой стороны, чтобы твою страну уважали, надо объяснить врагам, что мы не любим войну, как это сделали наши деды в Великой Отечественной.

Все 12 самолетов эскадрильи кружились на высоте четырех километров в районе ожидания. Внизу на земле виднелись яркие огоньки деревень, кое-где ползли светлячки машин. На горизонте поднимался в небо столб света над Приштиной. Радио работало на прием, локаторы были выключены, только пассивные системы обороны. Эскадрилья затаилась в ожидании сигнала.

А тем временем восемь суперсовременных «Спиритов» заканчивали дозаправку в небе над Южной Францией. Восемь невидимок, каждый ценой в миллиард долларов, почти как атомный авианосец. Восемь самолетов, значивших в современной войне столько же, сколько три авианосных группировки. А на многочисленных аэродромах НАТО в небо один за другим взмывали десятки самолетов. После взлета они собирались в соединения, задания были выданы, цели распределены, районы дежурства и полетное задание расписаны по минутам. А невдалеке от границ Югославии уже барражировали самолеты ДРЛО и управления, впившись своими чуткими антеннами в спящую, не подозревающую об опасности страну. Их было 12 машин, командование НАТО посчитало такое количество достаточным, а каждый АВАКС прикрывали истребители «F-16».

Время настало. 17 февраля 1999 года, ровно в 00.15 Президент США Билл Клинтон объявил о начале операции «Союзная сила». Заявление было сделано по телевидению, о такой мелочи, как вручение официальной ноты послу Югославии, руководство США решило забыть. Никто и не подозревал, что это упущение будет использовано против глобальной Империи Зла. Это же не война, а «миротворческая акция». Но это потом, а сейчас с американских надводных кораблей и подводных лодок в Средиземном море стартовали ракеты «Томагавк». Через несколько минут тяжелые бомбардировщики «Б-52» над Европой выпустили свой смертоносный груз и синхронно развернулись на аэродромы в Британии. Их миссия на сегодня выполнена, «Томагавки» сами найдут свои цели, пройдут под зонтиком ПВО и обрушатся на стратегические объекты югославской армии за 600–700 километров от точки пуска. Отсчет времени пошел, помчался со скоростью 280 крылатых ракет и 626 самолетов, со всех сторон обрушившихся на маленькую независимую, пока независимою, страну.

Но дрейфующие в космическом вакууме спутники уже давно засекли взлет тяжелых бомбардировщиков в Британии, затем чуткие сенсоры космических дозорных уловили столбы пыли над аэродромами в Европе. Доли секунды на прохождение и обработку сигнала, и в бункере космической связи в Белграде уже знали о начале войны.

Пара советских истребителей кружила на почтительном удалении от американского флота. Летевшее невдалеке звено «F-14» «Томкэт» следило за действиями русских, следило, но не мешало. Они давно привыкли друг к другу, с момента начала югославского кризиса самолеты и корабли обеих сверхдержав навязчиво интересовались делами соседей. Ведущий звена «Томкэтов» только следил, чтоб русские не приближались к авианосцам ближе, чем на 40 миль. «МиГи» и не стремились к этому, их пилотам было достаточно наблюдения за стартом «Томагавков» и плотными построениями палубных истребителей-бомбардировщиков. Разумеется, информация с истребителей поступала в командирскую рубку авианосца «Адмирал Кузнецов» и, не задерживаясь, по линии космической связи уходила в штаб югославской армии.

Не обошлось без инцидентов, командир крейсировавшего в 50 милях южнее пролива Отранто БПК «Маршал Василевский» не успел получить сообщение о начале «Союзной силы» и был шокирован появлением на радаре двадцати шести идущих прямо на корабль крылатых ракет. Шок не помешал ему нажать тангетку боевой тревоги. Через полминуты развивший полный ход корабль был готов к бою. Корабль был вооружен зенитным ракетным комплексом ближнего действия «Кинжал», хорошая система, но только для самообороны на малой дистанции. Капитан второго ранга Гордеев успел трижды проклясть кораблестроителей, пока вражеские ракеты вошли в зону действия его зенитных систем. Наконец БИУС «Василевского» приступила к действиям, что выразилось в окутавшем корму дыме от стартующих ракет. Только после первого выстрела до кавторанга Гордеева дошли слова флегматично наблюдающего за планшетистами штурмана: «Они идут не на нас». Но было поздно, всего корабль успел сделать девять выстрелов, этого хватило на шесть ракет, попавших в зону действия «Кинжала».