— Миссис Скарлетт, давайте подойдем вон к тому павильону, — предложила Джулия, — посмотрите, сколько людей около него собралось, наверное там происходит что-то интересное.

Группа зевак столпилась около бродячего художника и позабыв обо всем на свете, следила как он вырезает из черной бумаги и тут же наклеивает на белый картон силуэт маленького мальчика, которого мать, повелительно дергая за руку, заставляла стоять на месте, чтобы художник смог таким удивительным способом запечатлеть его черты.

Джулия остановилась и уговорила Скарлетт дождаться завершения портрета, чтобы потом сравнить его с оригиналом и в случае удачного совпадения запечатлеть и себя таким же образом.

— Неужели ты собираешься простоять здесь до начала спектакля, Джу? — Спросила ее Скарлетт, обнаружив, что к художнику уже выстроилась целая очередь, которую Джулия приняла за обычных наблюдателей.

— Посмотри, скольких людей тебе придется пропустить, ведь мы пришли последними!

Джулия разочарованно окинула взором толпу.

Да, действительно, нам придется долго здесь простоять, но, миссис Скарлетт, давайте хотя бы дождемся портрета мальчика.

Скарлетт оставила Джулию наблюдать за составлением портрета, а сама направилась в другое место, где напротив такого же павильона тоже стояла толпа людей. Они обступили крохотную, не шире двух футов лавчонку и с восхищением смотрели, как сидящая в ней искусница, ловко орудуя пальцами, превращала у всех на глазах рыбью кожу и чешую в причудливые цветы и за пять центов продавала их всем желающим.

— Мисс, его надо немного подсушить на солнце, прежде чем поставить в вазочку и он сохранится в таком состоянии очень долго. — Советовала рукодельница миловидной молодой брюнетке, которая только что купила у нее цветок.

— Как долго? — тут же заинтересовалась пожилая женщина, стоящая как раз напротив брюнетки.

— Пока не надоест, мэм. — Любезно ответила ей продавщица.

Через некоторое время к Скарлетт подошла Джулия и сияя счастливой улыбкой показала свой портрет работы бродячего художника.

— Как тебе это удалось, Джу? — удивилась Скарлетт, не веря своим глазам.

— Мне уступил свою очередь мужчина, который стоял прямо за этим мальчиком. На мое счастье вскоре появилась его жена и сказала, что она куда-то опаздывает и им надо немедленно возвращаться. Ну, а я в это время стояла как раз возле него и попросила уступить свою очередь.

— Да, Джу, ты нигде не пропадешь! И что же, все остальные не возражали?

— Нет, мужчина сказал им, что специально держал очередь для меня. О, миссис Скарлетт, какая прелесть! — Джулия переключилась на обзор импровизированных цветов искусной мастерицы и открыв свою сумочку, уже достала деньги.

— Я хочу купить вон тот букетик, мем, подайте мне его, пожалуйста! — Воскликнула она, стараясь перекричать остальных покупателей.

Продавщица протянула, было, руку, чтобы достать Джулии букет, но Скарлетт тут же ее остановила.

— Нет, нет, мэм, не надо! Джу, ты что? Ведь мы сейчас отправимся в театр и эта рыбья чешуя распугает там всю публику своим запахом. Хватит с тебя и одного портрета!

— Вы правы, миссис Скарлетт, я как-то об этом не подумала.

Они отправились дальше и через некоторое время их внимание привлек к себе хохот зрителей, собравшихся у небольшого балаганчика. Джулия, боявшаяся пропустить хоть что-то интересное, тут же направилась туда, потащив за собою и Скарлетт. Зрелище, которое предстало перед Скарлетт через некоторое время, не оставило ее равнодушной, но в отличии от Джулии, смеющейся до упаду, она испытывала совсем другие чувства.

В балаганчике, просунув голову в отверстие белой простыни, стоял уже немолодой негр с седыми волосами на висках и за несколько жалких грошей веселил публику своими нелепыми телодвижениями и смешными ужимками. А в это время белый джентльмен, изловчась, пытался угодить мячом прямо ему в нос. Попытки белого не имели успеха, и он под взрывы хохота окружавшей его толпы, начинал выходить из себя и злиться на беднягу негра.

— Ну, подожди, черное отродье, сейчас ты у меня получишь! — выкрикивал он, все больше и больше раздражаясь, и, наконец прицелившись, угодил несчастному в самый нос от чего у негра на глазах тот час же выступили слезы, а болельщики белого захлопали в ладоши.

Этот негр был очень похож на Моисея, — одного из бывших рабов Джералда, и Скарлетт невольно прониклась к нему жалостью. Ее сердце защемило от сочувствия к бедняге и от того, как он вынужден был унижаться перед этими проклятыми янки. — А ведь они кричат на каждом углу, что дали неграм свободу и кичатся этим! — В бешенстве думала она. — Дали свободу, чтобы потом вот так издеваться! Да разве посмел бы у них в Таре хоть кто-нибудь из белых так вести себя с неграми! Да и не только в Таре! Скарлетт не знала ни одного знакомого в своем графстве, который бы пытался унижать раба до такой степени. Она обвела взглядом толпу собравшихся людей, весело смеющихся над черным бедолагой и не увидела сочувствия к негру ни в одной паре глаз. — Из всех собравшихся здесь его никому не жалко, — с грустью подумала она, — разве только одной мне! А в это время за мяч уже взялся другой белый джентльмен, охваченый азартом, и Скарлетт, которая не желала больше наблюдать эту сцену, окликнула Джулию и повела ее прочь от балаганчика.

— Пошли, Джу, нам уже пора.

Джулия взглянула на часы.

— Но, миссис Скарлетт, у нас еще достаточно времен!

— Ничего, мы с тобой еще куда-нибудь заглянем.

Они уже почти подходили к театру, как вдруг из-за угла послышалось приятное пение женщины под аккомпанемент скрипок и фортепьяно, и повернувшись на звук, подруги обнаружили, что он доносится из небольшого кафе, расположенного около высокого красивого фонтана, искрящегося на солнце своими серебряными водными струйками. Не преминув заглянуть в кафе, наши путешественницы увидели довольно необычную картину, хотя, в общем-то, ничего необычного в ней не было, разве что поющая женщина, облаченная в костюм Лючии, исполняла одну из ее арий стоя прямо на столе.

— И как владельцы кафе позволяют ей такое вытворять? — спросила Скарлетт у Джулии, поражаясь этому зрелищу.

— Здесь такое часто можно увидеть, миссис Скарлетт.

И в этот самый момент на стол взобрался мужчина в костюме Эдгара, и, обняв певицу, стал подпевать ей приятным тенором, а другой мужчина, в костюме арлекино, тотчас же начал обходить посетителей кафе с небольшим котелком в руке и все присутствующие бросали ему туда монеты.

— Это, что, какие-то оперные артисты? — спросила Скарлетт пожилого старичка, который стоял рядом с ней около входа в кафе.

— Вполне возможно, что им приходилось когда-то выступать и на больших подмостках, а теперь они зарабатывают себе на хлеб как бродячие музыканты, мэм. — Ответил он.

Театр, куда, наконец, они добрались, внешне был ничем не примечателен. Маленькое здание прямоугольной формы с невысокими затененными изнутри окнами, почти плоской, немного свисающей над ними крышей и распахивающимися на обе стороны дверями, было окружено тенистым палисадником, — вот собственно и все, что бросалось в глаза любому желающему его посетить. Однако внутреннее убранство и роскошь этого помещения с первых минут обращали на себя внимание.

Зал был ярко освещен газом, отражаемым с потолка рефлекторами и великолепно украшен зеркалами в позолоченных оправах, а также всевозможными картинами и рисунками, представляющими собой различные сюжеты из каких-нибудь спектаклей. Мягкие кресла с массивными подлокотниками, размещенные полукруглыми рядами по всему партеру, были драпированы темно- синей парчой. Дубовый паркет, выложенный затейливым орнаментом, был натерт до блеска, а в самой середине зала с потолка свисала массивная люстра, которая приглушала свой яркий свет перед самым началом спектакля.

Скарлетт и Джулия, пройдя в зал, тут же затерялись в нем среди многочисленной нарядно одетой публики, заполнившей почти до отказа все его небольшое пространство. Они без труда отыскали свои кресла и уселись в них. В зале было тихо, даже не смотря на то, что представление еще не началось. Люди были сдержаны и разговаривали между собой вполголоса, кто-то из них не спеша перелистывал программку, а кто-то настраивал бинокль или разглядывал присутствующих, отыскивая среди них своих знакомых.