— Хорошо, — ответил Рындин. — Но как же нам все-таки пройти дальше? Тут, в проходе между скалами, — эти насекомые. Там, между деревьями, — паук…
— Очень просто, Николай Петрович, — ответил Гуро. — Можно было бы идти, не обращая внимания на насекомых, потому что им все равно не удалось бы проколоть жалами ни скафандры, ни шлемы. Но, с вашего позволения, я прочищу путь сквозь паутину. Знаете, издавна не люблю пауков…
И он нацелился винтовкою в жирного паука.
— Одну секунду, Борис, — остановил его Рындин. — Это очень редкостный экземпляр. Мне хочется оставить что-нибудь на память о нем.
Он достал свой миниатюрный фотоаппарат и снял паука, который все так же перебирал лапами.
— Теперь можете.
Сухой звук выстрела раздался в воздухе. Паук подпрыгнул и упал. Собственно, упал уже не паук, а разорванные остатки его. Потому что Гуро не принял в расчет, что его винтовка заряжена разрывными пулями. Толчок воздуха разорвал паутину, которая свисала теперь с обоих стволов, открывая путь.
Теперь путешественникам ничто не мешало. Они прошли между стволами и остановились у подножья той самой скалы, которая понравилась Николаю Петровичу. Еще несколько секунд — и оба стояли на ее вершине. Отсюда открывался более широкий пейзаж, чем снизу.
Ракета лежала в узком промежутке между скалами. Промежуток этот, глубиной метров в пятьдесят-шестьдесят, напоминал высохшее старое русло реки. Но если здесь и протекала когда-нибудь речка, то это было очень давно, потому что сейчас все ущелье было покрыто деревьями, росшими всюду между скалами. Это были странные деревья; иногда они были похожи на пальмы, иногда напоминали гигантские папоротники. Часть из них высоко поднимала свои зеленые верхушки, другие деревья, наоборот, были, раскидистыми и словно ползли по почве, обвивая скалы. Николай Петрович покачал головою:
— Дрянное местечко выбрали мы себе для посадки… Как-то мы будем отсюда выбираться?. Ведь тут никакие колеса не помогут. И стартовать из этого ущелья невесело… Ишь, сколько скал!..
— К сожалению, нам не пришлось выбирать, насколько я помню.
— Это так, но… ну ладно. Об этом после. Времени у нас еще хватит. Давайте вот тут, Борис. Интересно, видят ли нас товарищи?
— Разумеется, Николай Петрович. Ведь мы на самой вершине.
Действительно, Сокол и Рыжко видели все. Лишь на несколько минут Гуро и Рындин исчезли с их поля зрения. Это было тогда, когда на путников напали летучие насекомые. Затем Василий и Вадим видели, как Гуро стрелял.
— Вот уже и есть Борису утеха. Уже охотится, — сказал Сокол.
— Значит, увидим добычу. Может быть — какого-нибудь зайца или что-нибудь вроде этого. Попируем, попируем, — засмеялся Василий.
Теперь они видели Рындина и Гуро на вершине высокой скалы, которая господствовала над всем ущельем. Гуро, казалось, разбивал что-то киркой на вершине горы. Рындин развертывал ту вещь, которую он принес с собой. Еще через несколько минут Николай Петрович поставил на вершине что-то похожее на широкую толстую трубку. От нее отходили проволочные стержни. Гуро аккуратно привязал их к вбитым в скалу колышкам.
Тогда Николай Петрович обернулся к ракетному кораблю и помахал рукой, словно требуя внимания товарищей.
Гуро тоже смотрел в эту сторону.
— Да видим, видим! — сказал Василий, смотря в окно.
Николай Петрович наклонился. Он что-то делал с той толстой трубой, которая торчала теперь из почвы. И вот эта труба начала вырастать. Казалось, она вытягивалась вверх, как подзорная труба, коленом из колена. Так это и было. Труба удлинялась, все время утончаясь. Но верхняя ее часть была все-таки широкой. Вот труба поднялась на четыре-пять метров. Остановилась…
И на ее верхнем конце, который сразу сделался тонким, распустилось большое красное знамя. Знамя Советского Союза, с золотым серпом и молотом, громадное шелковое красное знамя. Ветер подхватил его полотнище и замахал им. Труба слегка покачивалась, поддерживаемая подпорками.
Советское красное знамя развевалось на высокой скале Венеры!
Это была торжественная минута. Николай Петрович и Борис Гуро стояли на вершине скалы, под знаменем, как часовые. Василий схватил руку Сокола:
— Как красиво! Как подходит красное знамя к этому зеленому склону! Советское знамя, товарищ Сокол! Наше знамя!
Юноша забыл обо всем. Он запел торжественный гимн Советского Союза, могучий «Интернационал». Он пел его громко, выпрямившись во весь рост и дирижируя руками. Сокол подхватил. Гимн звучал в каюте корабля, — но казалось, что поет все ущелье, что поют и скалы, и деревья, и густые заросли…
Когда гимн окончился, в каюте с минуту царило молчание. Затем Сокол указал Василию на небо:
— Кажется, будет здоровенный дождь. Смотрите, какая туча.
Действительно, из-за гор медленно выплывала огромная темная туча. Она двигалась низко-низко, почти касаясь своей тяжкой массой верхушек деревьев. Очевидно, ее заметили и Рындин с Гуро, потому что, проверив еще раз крепления древка, они поспешили вниз со скалы. Туча медленно закрывала все небо.
Вот уже упали первые большие тяжелые капли. Они прокатились по стеклу иллюминаторов, оставляя на нем широкие мокрые следы. И почти сейчас же после этого дождь хлынул, как из ведра. Это был не обычный дождь, в котором можно увидеть отдельные капли. Казалось, что сверху, с неба вода льется прямо большими бурными ручьями, словно кто-то там, наверху, опрокидывал одну за другою громадные бочки, наполненные водой. Разом громадные потоки воды ринулись между скалами вдоль склонов ущелья.
— Как-то наши доберутся до корабля, — вздохнул Василий. Сокол, не отвечая ему, прислушался. Ему показалось, что он слышит, как открывается наружный люк.
— Идут, идут! — радостно крикнул и Василий.
Еще через минуту открылись двери каюты, и на пороге появились Гуро и Рындин. Вода сбегала с них на пол, вода покрывала их с ног до головы. Василий бросился помочь Рындину снимать шлем.
— А мы уж беспокоились, Николай Петрович, — возбужденно говорил он, заглядывая в окно шлема.
— Ага, дождь такой, что будьте спокойны! — ответил ему Гуро. — Мне не приходилось видеть такого даже под тропиками… Вон, видите, что делается?..
Склоны ущелья превратились в громадные сплошные водопады. Вода мчалась с них вниз, образуя на дне ущелья бурную реку.
— Может быть, эта вода вынесет нас отсюда? — сказал Гуро. Но, не ожидая ответа, махнул рукою: — Да где там! Стоит лишь вспомнить, как низко лежит ракета…
Василий тоже смотрел в окно. Если уж Гуро никогда не видел такого дождя, то Василий и подавно. Ведь ему не случалось бывать под тропиками. Ой, какой дождь!.. От одного взгляда на него человеку делалось холодно. Василий чувствовал, что и в самом деле у него как будто застыли кончики пальцев на ногах. И затем — левая нога внезапно как-то странно онемела. Это еще что за новость?..
Невольно Василий ощупал рукой ногу у колена, где она, казалось, слегка опухла, — и вскрикнул. Его пальцы нащупали какую-то шишку величиной с кулак.
— Что такое, Василий?
Василий испуганно смотрел на ногу. У колена на брюках сидело странное существо. Оно было округлым, как полушарие, темно-красного цвета. Оно не двигалось, его короткие лапы впились в брюки.
— Помахай ногой, Василий. Оно свалится.
Нет, это не помогало. Отвратительная тварь держалась цепко. Гуро взял шомпол, которым он чистил винтовку, и попытался столкнуть им тварь с ноги. Но она не отскакивала. И тут Гуро распознал, что это такое.
— Товарищи, это клещ! — воскликнул он. — Он насосался крови и поэтому так раздулся. Стой, Василий!
Шомполом он отрывал от брюк одну за другой лапы отвратительного существа, не давая им прицепляться снова. Наконец, клещ упал на пол, беспомощно перебирая в воздухе лапами. Бледный Василий ощупывал колено: как это он не слышал, когда клещ кусал его?.