- Во время тусовок все норовят уединиться, а у меня тут одной фототехники тысяч на триста. Проще спрятать вход в комнату, – отвечает он на мой вопросительный взгляд.
Комната была небольшой, стены выкрашены в белый цвет, никаких штор на окне или паласа на полу, все по-мужски аскетично. Пространство спальни занимали шкаф-купе, стол, заваленный фотоаппаратами и объективами к ним, большая двуспальная кровать, а в углу примостились несколько штативов и отражателей. Все это выглядело очень обезличено, если бы не стена, к которой было придвинуто изголовье кровати. Вся она, от пола до потолка, была заклеена фотографиями, которые наслаивались друг на друга, образуя сумасшедший коллаж.
Тут были как личные фото Димы: с друзьями в каком-то клубе, на фоне золотого пляжа и потрясающего заката, так и изображения, признанных классиков фотоискусства, вошедших в историю. Мельком осмотрев стену, я заметила легендарную фотографию Доротеи Ланж "Мать переселенцев", портрет Сальвадора Дали, сделанный талантливым Ирвингом Пенном. Кажется, именно он говорил: «Если я смотрю на какой-либо предмет в течение некоторого времени, то зрелище зачаровывает меня. Это и есть проклятье фотографа».
А у хозяина спальни неплохой вкус, судя по подборке снимков.
Дима тем временем подошел к столу и включил ноутбук, который я не заметила за грудой фототехники. Сделав театральный жест рукой, он пригласил меня подойти ближе.
Приблизившись, я увидела на экране папку под названием «Ю», а потом он открыл ее, и я обомлела.
Там была я… много меня. Вот я бегу под моросящим дождем, на голове капюшон, который закрывает половину лица, и видны только плотно сжатые губы. А это уже солнечный день, я щурюсь, глядя на солнце, и улыбаюсь своим мыслям.
Я стояла, как громом пораженная, и не могла вымолвить ни слова. Но потрясло меня не то, что у Димы так много моих фотографий, даже чересчур много, а то, что на этих фотографиях я была настоящая.
Как я уже говорила, бег - то единственное, чем я занимаюсь для себя. Во время пробежки я не жена, дочь, помощник юриста и так далее (нужное подчеркнуть). В этот момент я - это просто я. Наедине со своими мыслями, страхами, переживаниями и мечтами. И все это я видела на снимках, которые Дима показывал мне.
Я не позировала на этих фотографиях, я жила и, судя по тому, как на меня смотрел фотограф, он тоже это видел.
Черт, значит не только флирт, значит вот, что его зацепило… Похоже, я влипла.
- У меня есть муж, – выпалила, даже не задумываясь, стараясь поставить барьер между нами, чувствуя, что вся эта ситуация становится слишком интимной.
- Я знаю, – смотрит мне в глаза без тени смущения.
Хм, ладно, попробую по-другому.
- И тебя не волнует, что я замужем?
- Меня волнуешь ты…
«Нет, вот как ему это удается? - поражаюсь я. - Второй раз за несколько дней буквально одной фразой он полностью выбивает меня из колеи.»
Как там говорится: к такому жизнь меня не готовила? Почему вместе с брачным свидетельством в ЗАГСе не выдают самоучитель «Советы для молодой жены, как вести себя в критических ситуациях», и там обязательно должна быть глава «Что делать, если потрясающий зеленоглазый красавец утверждает, что вы его волнуете». Но, то ли до этого еще не додумались служители ЗАГСа, то ли мне не достался экземпляр данного издания, поэтому я просто стояла и удивленно хлопала ресницами, даже не пытаясь придумать, что ответить на это наглоеоткровенное признание.
Если бы не те фотографии, которые я увидела, отшила бы его тут же. Если бы не его глаза, которые взволнованно смотрели на меня, ожидая ответа, будто то, как я отреагирую, было жизненно важно…
Если бы… Ну, в общем вы уже поняли, я могла бы придумать еще тысячу если.
Правда в том, что если б это был не Дима, а кто-то другой, я развернулась бы и ушла. Но я продолжала стоять, глядя, как он нерешительно сделал шаг в мою сторону, потом еще и еще, пока расстояние между нами не сократилось до минимума. Я прерывисто вздохнула, чувствуя, как почва уходит из-под ног, когда его рука обвилась вокруг моей талии. Интересно, я так реагирую из-за того, что он мне нравится или сюда примешивается адреналин от сознания того, как это все неправильно и запретно?
В этот момент Дима наклонился, его губы приближались медленно, будто давая мне возможность отказаться, и я воспользовалась этой возможностью. Чуть повернувшись, подставила щеку для поцелуя. Он резко поднял голову и посмотрел в мои глаза немного растерянно. «Скорее всего, ему никогда не отказывали,» - промелькнуло у меня в голове. Потом он перевел взгляд на мой рот, дыхание его участилось, и я тут же вспыхнула, сообразив, что он возбудился от одного взгляда.
- Нельзя? – его губы насмешливо изогнулись.
- Нет, – ответила и дерзко посмотрела ему в глаза. Я и сама понимала, что это глупо. То есть вот так лапатьобнимать себя я позволяю, а целовать в губы - нет? Но в тот момент во мне боролись два желания: остаться верной мужу (хоть я понимала: то, чем я сейчас занимаюсь - уже измена, но старалась об этом не думать) и не отталкивать от себя Диму. Мне нравилось вот так стоять с ним, нравились те чувства, что я испытывала, находясь рядом, когда он касался или даже просто смотрел на меня. И два моих демона пришли к соглашению. Поцелуй и секс - это измена, а в остальном… воспользуюсь любимой фразой Скарлетт О’Хара и подумаю об этом завтра.
- Как скажешь, – ответил, наконец, он, а я замерла, испуганная тем, что вот сейчас он меня отпустит.
Но он не отпустил…
Дима коснулся рукой моей шеи, подушечки пальцев пробежались по коже, вызывая трепет, медленно спустились вниз и коснулись ключицы. Я поняла, что меня накрывает…
Знаете, когда долго спишь с одним человеком, все приедается.
От прикосновений уже не бьёт током, как раньше, бабочки в животе не летают от одного лишь поцелуя. Все это становится таким привычным, от этого не менее приятным, но все же обыденным. В тот момент, когда пальцы Димы коснулись нежного местечка, где шея соединяется с плечом, я отчётливо поняла, что меня уже больше четырёх лет не касался никто кроме мужа... И ещё я вдруг вспомнила, что шея - безумно эрогенная зона, а у меня она вообще сверхчувствительна. Как-то все превозносят поцелуи в губы и ласки груди, а вот про шею вспоминают редко. И даже мой муж очень мало уделяет ей внимания, хотя знает, как мне это нравится, но старается переходить сразу к более реальным ласками, которые быстрее подведут меня к той степени возбуждения, которая нужна нам обоим.
Мне почему-то пришло на ум такое глупое сравнение, как еда. Если с Лешей это уже фаст-фуд: быстро, технично достичь желаемой цели, а именно - насыщения, то с Димой все походило на изысканную французскую кухню, где сносит крышу от взрыва вкусовых эмоций. Но только я не могла позволить себе зайти дальше аперитива, даже о первом блюде боялась задумываться, не говоря уже о десерте.
Хотя, чёрт побери, я уверена, этот парень отличный шеф повар!
В следующую минуту я резко забыла о своих аллегориях, так как Дима нежно провёл губами вверх по моей шее и замер. Я, затаив дыхание, ждала, что же будет дальше.
- Можно? - Прохрипел он. Боже, какой же у него был голос. Я не маленькая и прекрасно понимаю, отчего у мужчины появляется такая хрипотца, и это еще больше подстегнуло моё желание. Но я как всегда трусила. Доводы разума и желания тела боролись во мне. А если сказать честно, то два моих «я» (шлюха и пай-девочка) вели внутреннюю борьбу не на жизнь, а насмерть.
Я молчала, ожидая, что мне не придётся делать выбор, что он сделает его за меня, накинется и попытается заняться со мной сексом или отстранится. Мне это было необходимо, чтобы снять с себя ответственность, не ставить себя перед выбором и потом иметь возможность обвинить его во всем случившемся или не случившемся…
Но… знаете, сейчас я, как стандартная героиня любовных романов, могу втирать вам, что на меня нахлынула страсть, похоть, или обида на мужа овладела мной. Только это такой бред и глупые отговорки, а ведь я обещала быть честной, по крайне мере, перед самой собой.