— Ты вернулся? Можешь не рассказывать о сумасшедшем монахе, я все знаю. Твою семью уже отпустили на свободу. Иди домой, успокой мать и жену!

Хэ Ли отвесил больному земной поклон и отправился домой, где его, заливаясь слезами радости, встретили родные.

Вскоре Хэ Ли приготовил благовония и бумажные деньги, совершил жертвоприношение предкам и дал обет отныне делать людям только добро.

Его мать дожила до девяноста девяти лет. Хэ Ли до конца исполнил свой сыновний долг — достойно похоронил ее, устроил жертвоприношения.

У Хэ Ли и его жены не было детей, и они оба решили удалиться от мира. Говорят, что «праведник травяного плаща», появившийся позднее в павильоне Первозданной красоты в области Пинцзянфу, и есть Хэ Ли. Но правда ли это, никто не знает.

Об этом и стихи сложили:

Если вы не знаете о дальнейших событиях, то прочтите следующую главу.

Хэй Мань-лун выступает в поход и приносит жертвы на могиле. Цинь Гуй откусывает язык и уходит в царство мрака

А теперь продолжим рассказ о Хэй Мань-луне, который повел войско на Срединную равнину.

В пути его люди распространяли среди народа грамоты, в которых говорилось о цели похода. Узнав о том, что Хэй Мань-лун идет мстить Цинь Гую за смерть Юэ Фэя, народ не только не чинил ему препятствий, но и снабжал его войско провиантом и фуражом.

Скоро и в столице узнали о грозящей опасности. Чжан Цзюнь, Вань Сы-во и Ло Жу-цзи всполошились и поспешили во дворец первого министра. Цинь Гуй принял их, лежа в постели.

Страшная весть потрясла больного. Он громко вскрикнул, нарыв на его спине прорвался, и от боли первый министр лишился сознания.

Его приспешникам пришлось удалиться.

— Хэй Мань-лун силен и жесток, с ним не сладишь, — рассуждали они, — только вдова Юэ Фэя может его удержать. Надо написать ей в Юньнань, чтобы она заставила этого варвара увести войско. Она пойдет на это: побоится, как бы ее не обвинили в измене государю!

На следующий день они втроем явились ко двору и доложили императору:

— Первый министр Цинь Гуй опасно занемог, и мы просили бы вас, государь, назначить на его место кого-нибудь другого. Государственные дела не терпят отлагательства.

Гао-цзун пожелал самолично навестить больного. Встречать высокого гостя вышли жена первого министра Ван и его сын Цинь Си.

Гао-цзун присел на стул возле постели больного. Цинь Гуй лежал с закрытыми глазами.

— Батюшка! — позвал Цинь Си. — Государь приехал вас навестить.

Цинь Гуй с трудом приподнял веки, сделал попытку подняться, но руки и ноги ему не повиновались.

— Простите меня, государь, я доставил вам беспокойство! — невнятно пробормотал он. — Меня постигла кара за тяжкие грехи. Жизнь моя была связана с Юэ Фэем, он ударил меня молотом, и теперь у меня болит спина. Видно, не жить мне на этом свете!

Сказав это, он снова потерял сознание.

Гао-цзун приказал придворному лекарю хорошенько заботиться о больном, а государственные дела возложил на Вань Сы-во и Ло Жу-цзи.

Тем временем войско Хэй Мань-луна, сокрушая все на своем пути, двигалось вперед, пока не дошло до деревни Фаньцунь в окрестностях Линьани.

Хэй Мань-лун гарцевал на коне впереди.

Когда Чжан Цзюнь узнал о приближении врага, он приказал своему военачальнику Ван У с пятью тысячами воинов выступить из города ему навстречу. Едва Ван У раскинул лагерь неподалеку от деревни Фаньцунь, как Хэй Мань-лун прискакал к воротам и закричал:

— Сунские воины! Будьте благоразумны, выдайте мне Цинь Гуя! Иначе я ворвусь в город и перебью всех без разбору!

Разъяренный Ван У выхватил меч из ножен.

— Подлый варвар! Как ты смел вторгнуться в пределы Небесной империи? За такое преступление тебе не будет пощады! Я тебя изрублю в куски!

— Пособник предателя! — бранился в ответ Хэй Мань-лун. — Выдавай мне Цинь Гуя, пока не поздно!

— Дикарь! Пока у меня в руке меч, не бывать этому!

Начался поединок. Ван У скоро почувствовал силу противника и начал горячиться. Хэй Мань-лун воспользовался этим, изловчился и снес ему полголовы.

Как только мертвый Ван У рухнул с коня, Хэй Мань-лун подал знак к наступлению. Сминая друг друга на ходу, воины Ван У бежали под прикрытие городских стен.

Одержав победу, мяо расположились на отдых у подножья горы Цися. Хэй Мань-лун принес жертвы и поплакал на могиле Юэ Фэя.

На следующее утро Чжан Цзюнь сам возглавил войско и расположился лагерем у кумирни Чистой материнской любви. По обе стороны от дороги были выставлены каменные катки.

Чжан Цзюнь говорил своим военачальникам:

— Варвар храбр, силой его не возьмешь, — нужна хитрость!

— У меня есть план! — сказал Ван Дэ-шэн. — Соберем несколько сотен столов, к каждой ножке привяжем по соломенному чучелу и по фонарю. Когда стемнеет, зажжем фонари и пустим столы по озеру. В это время я навяжу противнику бой и завлеку его на берег. В темноте варвары примут наших чучел за воинов, бросятся в воду, и мы без труда их выловим!

— Прекрасный план! — одобрил Чжан Цзюнь и велел привести его в исполнение.

Наступил вечер. Войска Чжан Цзюня подступили к лагерю мяо и подняли крик. Хэй Мань-лун проснулся, быстро надел латы и вскочил на коня.

Ван Дэ-шэн первым его увидел и поскакал в сторону озера. Хэй Мань-лун помчался за ним и вдруг увидел впереди ряды воинов с фонарями в руках. Разгоряченный погоней, он хлестнул коня и ринулся навстречу врагу. Послышался всплеск, и Хэй Мань-лун упал в воду.

Воины быстро вытащили его на берег и связали. Чжан Цзюнь тотчас же приказал своему приближенному Чжан Куню с тремя сотнями воинов отвезти пленника в город.

Чжан Кунь повиновался. Когда проезжали мост Шести ветвей, путь преградил воин в серебряных латах, на белоснежном коне. Одним ударом он прикончил Чжан Куня, освободил Хэй Мань-луна и разогнал стражу.

— Кто вы, полководец? — спросил Хэй Мань-лун своего освободителя. — Вы спасли мне жизнь, и я до конца дней своих буду у вас в долгу!

— Меня зовут Хань Янь-чжи! — отвечал доблестный воин. — Я сын великого юаньшуая Хань Ши-чжуна. Когда изменники погубили Юэ Фэя, я покинул должность и ушел в горы. Поверьте, мы с отцом были несказанно рады, когда узнали, что вы мстите за юаньшуая! И вот отец послал меня предупредить вас, чтобы вы не попались в ловушку этого негодяя Чжан Цзюня.