— Хорошо. Меня и вправду начинает интересовать это место.

Примерно в половине одиннадцатого они подъехали к живописному зданию из серого камня, которое более сотни детишек считало своим домом. Вокруг простиралось несколько акров земли, заросшей прекрасными раскидистыми деревьями, и Гвинет бросило в жар. «Должно быть, он тут очень счастлив», — пришло ей в голову.

Доктор Келлаби с супругой еще не вернулись с собрания местного комитета по поводу предстоящего Дня основателей, поэтому мистера и миссис Онсли проводили в студию. Перед ними как из-под земли вырос молодой человек в очках, которого Ван представил как мистера Фотергила, секретаря и казначея. Мужчины тут же пустились в обсуждение финансовых вопросов, но Гвинет это абсолютно не интересовало. Не за этим она тащилась в такую даль, и теперь ей не терпелось выйти на улицу и поближе рассмотреть малышей, которые резвились на лугу. Гвинет повернулась к мужчинам и одарила их самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна:

— Прошу вас, не обращайте на меня внимания. Пойду погляжу, как играют дети.

У Вана не должно было возникнуть никаких подозрений на этот счет, ведь малыши всегда привлекают внимание посетителей, они такие забавные.

Вот кто она такая — простой посетитель с праздным интересом к сироткам.

Гвинет остановилась неподалеку от группы самых маленьких и стала наблюдать за ними. Один из этих ребятишек вполне может оказаться ее собственным сыном, но она даже не знала, с какими словами подступиться к ним, и чувствовала себя инопланетянкой. Гвинет трепетала от страха, но не могла отвести от них взгляда.

Какой же из этих мальчишек ее? Какой? Тревожные голубые глаза Гвинет жадно изучали каждое личико, а сердце было готово вырваться из груди.

Ребенок с сияющими волосами, так похожими на ее собственные? Может, вон тот темноволосый, немного агрессивный, рьяно отстаивающий свою точку зрения? Этот похож на Терри: так же настойчив в достижении цели и любит командовать другими. Ее ребенком вполне мог оказаться вон тот бледный застенчивый паренек в зеленой рубашке, или этот высокий нескладный мальчишка, сидящий в сторонке, или даже восхитительно красивый ребенок, который пытался стоять на голове.

Последний был просто картинка, любая мать хотела бы видеть своего малыша именно таким. Золотые кудри, розовые щечки, пухленькие ножки и ручки, веселые голубые глаза — слишком хорош, чтобы быть реальным. Никто не устоял бы перед желанием усыновить его, если бы увидел, как этот малыш старательно устраивает свою кудрявую голову в зеленой траве и пытается поднять вверх сначала одну ногу, потом другую. Предположим, это и есть ее ребенок и кто-то другой захочет усыновить его…

— Я тоже умею стоять на голове, — заметил хриплый детский голос рядом с Гвинет. Она посмотрела вниз и увидела странное маленькое создание в голубом костюмчике, ревностно взирающее на удачливого акробата.

— Правда? — Гвинет немного смутилась, потому что не знала, как вести себя с малышами.

— Да, умею.

— Может, покажешь? — подбодрила его Гвинет.

Старательно пыхтя, мальчик убедительно доказал, что абсолютно не способен ни на что подобное. Поднявшись после очередной неудачной попытки, он отряхнул руки и совершенно серьезно произнес:

— Я могу это делать, только когда никто не смотрит.

— Правда? Нисколько не сомневаюсь в этом. У меня тоже многое получается лучше, когда никого нет рядом. — Гвинет еле сдерживала улыбку.

— А ты можешь стоять на голове, когда никого нет?

— Ну, не особо, — призналась она и села на траву, потому что так было гораздо легче общаться с малышом.

— И я не могу, — вздохнул он и сел поблизости. — Фредди тоже не может по-настоящему стоять на голове, — продолжил он, небрежно водя рукой по маргариткам. — Он просто опускает вниз голову и поднимает вверх одну ногу.

Это была сущая правда.

Гвинет еще раз взглянула на красавчика Фредди, и ее сердце гулко забилось в груди.

— Сколько Фредди лет? — спросила она так, как будто рядом с ней сидел не ребенок, а взрослый человек.

— Не знаю.

Конечно же он не знает. Откуда ему знать, он еще слишком мал для этого. Надо бы выяснить это, а время утекает сквозь пальцы, как вода. Гвинет оглядела лужайку, но никого подходящего не приметила, а мужчины до сих пор были поглощены своими разговорами.

— Мне пять с половиной, почти шесть, проговорил густой голос рядом с ней, и взгляд Гвинет опять вернулся к малышу.

Теперь мальчишка не смотрел на нее, он лежал на животе и пристально разглядывал цветок. По тону его голоса Гвинет сразу сообразила, в чем дело: малыш пытался отвлечь ее внимание от Фредди и привлечь к себе, хотел, чтобы она поинтересовалась его возрастом.

— Правда? И как тебя зовут?

Малыш был явно доволен таким поворотом. Он тут же сел и ответил:

— Меня зовут Тоби.

Гвинет чуть не засмеялась: это имя невероятно подходило ему, и в особенности его серьезному, глубокому голосу, который, казалось, исходил из самых глубин.

Ребенок ничем не отличался от остальных и не был таким красавцем, как Фредди, но огромные голубые глаза поражали воображение, а волосы на макушке топорщились милым хохолком. «Больше смахивает на доброго друга, чем на героя», — подумала Гвинет, и тут до ее слуха донесся очередной вопрос:

— Тебе нравится?

— Что, милый?

— Тебе нравится мое имя? — Он явно пал духом из-за такой невнимательности, и Гвинет почувствовала себя ужасно виноватой.

— Очень милое, — поспешила она с ответом. — Никогда не знала никого по имени Тоби.

— Да, больше такого нет.

Это простое замечание заставило сердце Гвинет сжаться от боли: для этих детишек не существовало большого мира, а в их маленьком мирке он был единственным Тоби, так что малыш явно считал, что его имя уникально.

— У меня дома есть китайский кувшинчик по имени Тоби. Хочешь, я пришлю его тебе? — неожиданно для себя самой проговорила Гвинет. Этот необъяснимый порыв был сторицей вознагражден реакцией малыша. Невыразимое счастье осветило его простенькую мордашку, он подошел поближе и, не веря в такую удачу, поинтересовался:

— Хочешь сказать, он будет мой? Навсегда?

Гвинет кивнула, не сводя смеющихся глаз с восхищенного личика.

— Кувшинчик, и зовут Тоби! — медленно повторил он, смакуя каждое слово. — У нас есть большой кувшин, туда влезает все наше молоко, но его никак не зовут.

— Это особенный кувшинчик, на нем нарисовано лицо человека.

— Какого человека?

— Ну… Думаю, это тоже Тоби.

— Тоже Тоби? Тоби Второй? А я — Тоби Первый! — Это так развеселило мальчишку, что он упал на траву и покатился со смеху.

У Гвинет не было никакого опыта общения с детьми, и она даже не подозревала, что простые вещи могут показаться им столь забавными. Настроение у Гвинет поднялось, напряжение спало, и она от всей души расхохоталась над столь странной реакцией малыша. Тут на нее упала тень. Гвинет подняла голову и увидела Вана, который явно забавлялся, глядя на них.

— Искал меня?

— Келлаби вернулись и горят желанием провести нас вокруг и показать свою гордость — новую детскую.

Гвинет с готовностью поднялась. Кто знает, может, ей удастся что-нибудь выведать?

— О, ты уходишь? — Разочарованный Тоби тут же вскочил на ноги.

— Иду поглядеть новую детскую.

— Я покажу тебе. — Малыш был настойчив, но Гвинет пришлось отказаться:

— Думаю, мистер Келлаби сам захочет сделать это. Я повидаюсь с тобой перед отъездом и обещаю не забыть про кувшинчик. — На прощание Гвинет улыбнулась мальчишке, и они с Ваном отправились прочь.

Но не успели они сделать десятка шагов, как услышали глубокий, с хрипотцой голос:

— Я тоже иду.

И действительно, малыш семенил следом, изо всех сил пытаясь поспеть за старшими.

Ван глянул вниз с высоты своего огромного роста:

— Кто этот басистый дружок?

— Его зовут Тоби.

— Тоби Первый. — Обладатель глубокого голоса немного отстал, и Гвинет замедлила шаг: