Человеческая сторона упадка Рима изучена в мельчайших деталях, и главное, что из этого можно заключить: все связано со всем. И не только во временной последовательности, но и причинно-следственными связями. В случае самонавязанного застоя в Китае, ставшего результатом политических дрязг, тоже следует иметь в виду осложняющее обстоятельство: все связано со всем. Следует добавить и то, что даже в грамотном, сконцентрированном вокруг архивов обществе, каким был средневековый Китай, время для корректировки культуры имеет конечную продолжительность: культура обитает по преимуществу в головах людей и в примерах действий человека, тем самым она зависит от естественной смертности. Тысячи деталей, относившихся к кораблестроению, оснастке судов, навигации, ведению торговых операций, были вложены в создание, финансирование и распоряжение Золотым флотом. Когда люди, квалифицированно руководившие этим чудом организации, вымерли, культурные компетенции неизбежно должны были последовать за ними.

Люди привыкают к потерям (к счастью, иначе жизнь была бы нестерпима) и принимают отсутствие чего-либо как факт. Наверное, так случилось и с китайскими заморскими путешествиями. В Северной Америке каких-то двадцать лет назад часто можно было слышать, как люди, запирающие двери, чтобы ненадолго уйти из дома, говорили, что никак не могут привыкнуть это делать. Теперь такое замечание услышать нелегко. Люди, которые не нуждались в том, чтобы запирать двери, почти уже вымерли. Теперь утрачивается сама память о том, что нечто было утрачено. Восстановить это чувство безопасности невозможно, учитывая, что все связано со всем: нелегальная торговля наркотиками, коррумпированность полиции, расизм, нищета, недостаточное образование, воровство и грабёж. Единственная причина моего знания о том, что безопасность при незапертых дверях реально возможна — я с изумлением обнаружила это во время поездки в Токио, Киото и Осаку в 1972 году ⁷.

Упадок одного из фундаментальных институтов культуры ослабляет все другие институты, усиливая правдоподобность того, что и они падут. С каждым таким обвалом дальнейший распад культуры становится все более вероятным, пока вся ослабленная конструкция не обрушится с грохотом. Благотворная коррекция не гарантирована.

Культуру невозможно спасти, если стабилизирующие силы разрушаются или не отвечают сложности задачи. Вот чего я опасаюсь применительно к нашей собственной культуре и что стало причиной для написания этой книги-предостережения в надежде на то, что время для корректирующих действий ещё есть. Каждая успешная корректировка положительно воздействует на другие действия, придавая связям внутри культуры благотворный характер.

В пяти главах я вычленяю пять опорных столпов нашей культуры, которые позволяют нам сохранять равновесие, и рассматриваю факторы, которые, как мне кажется, служат зловещими знаками их упадка. Они теряют соответствие самим себе, так что мы опасно близко подошли к утрате памяти и культурной устойчивости. Эти пять столпов культуры:

Сообщество и семья — они так тесно взаимосвязаны, что их нельзя рассматривать по отдельности.

Высшее образование.

Эффективное функционирование науки и техники, базирующейся на науке (они также взаимосвязаны неразрывным образом).

Налоги и инструменты управления, имеющие непосредственное отношение к нуждам и возможностям их удовлетворения.

Самооздоровление профессиональных сообществ.

Может показаться странным, что я не выделяю столь очевидные беды общества, как расизм, варварское разрушение окружающей среды, преступность, недоверие избирателей к политикам (и соответственно низкая выборная активность), наконец, расширяющаяся пропасть между богатыми и бедными одновременно с размыванием среднего класса. Почему я решила сосредоточиться на этих бедах? Конечно же, эта пятёрка указывает на серьёзность разрывов в культуре. Возможно, я ошибаюсь, но полагаю, что вторые пять бедствий являются симптомами упадка тех пяти, что я избрала для обсуждения. Более того, немало североамериканцев уже признали эти опасные провалы и делают попытки сконцентрировать внимание на их осмысленной коррекции.

Полагаю, что слабость, которую я усматриваю в пяти столпах, распознана недостаточно. Эти опоры принципиальны для устойчивости культуры, и они предательски ветшают. Не меньше внимания могут заслуживать и иные институты, которые несомненно проявятся, если мы будем продолжать безоглядно дрейфовать, легкомысленно не обращая внимания на основу благополучия нашей культуры. Мне остаётся лишь принести извинения за то, что я не столь разносторонне эрудированна, как следовало бы тому, кто пытается взять на себя такую ответственность: придать хотя бы слабый импульс стабилизирующим коррекциям. Надеюсь, что читатели примут эту ответственность на себя. Культура представляет собой обширное и устойчивое целое, и её трудно отклонить от ошибочного пути, если она на нем утвердилась. Вслед за обсуждением упадка пяти столпов культуры я постараюсь выдвинуть практические предложения о том, как развернуть вспять некоторые из заскорузлых отклонений.

В заключительной главе я возвращаюсь к структурам Средневековья, чтобы поместить их в более широкий контекст, чем тот, что уже знаком нам. И хотя главы построены как собрание предупреждений, книгу не следует трактовать как попытку пророчествовать. Жизнь полна неожиданностей, в том числе и хороших: за ними открываются непредвиденные благотворные последствия. Пророчества нужны или тем, кто настолько не знаком с историей, чтобы осознавать сам факт своего невежества, или же шарлатанам. Люди не могут рассчитывать на чудесную помощь свыше по определению; по большей части мы устраиваем себе ложе на подстилке, которую создаёт наша же культура.

К счастью, соседние культуры могут приходить на помощь друг другу, в том числе через гостеприимство к беглецам и интерес к их образу жизни. Так случалось нередко. Я упоминала пример замечательной помощи, которую наши предки неожиданно получили от культуры месопотамского «полумесяца», когда та сама оказалась в глубоком кризисе. В следующих главах я ограничила анализ Северной Америкой только потому, что это культура, которую я знаю лучше всего. Однако её прародительницей явилась культура Западной Европы, имеющая много ветвей помимо североамериканского саженца. В числе наиболее беспокоящих меня вещей присутствует то, что беды, сходные с теми, что угнездились в США и Канаде, просматриваются и в других ветвях Запада — даже если это не столь заметно. Быть может, наибольшая польза моих предупреждений состоит в том, чтобы предостеречь общества, привыкшие усматривать в Америке образец. Им неплохо бы взять паузу, осторожно и внимательно просеивать культурный материал, чтобы отличить то, что несёт в себе конструктивное начало и жизнеспособность (или по меньшей мере безопасно), от того, что несёт в себе разрушение и омертвление.

Глава вторая.

Семья уже приготовлена к распаду

Вы скорее всего знаете их лично. И уж точно вы видели их в тысячах рекламных объявлений: отец, мать, маленький мальчик и его старшая сестра выглядывают из нового автомобиля на фоне прелестной колоколенки милого городка. Или они с улыбками смотрят на то, как мать, с флаконом пятновыводителя в одной руке и губкой в другой, уничтожает пятна на ковровом покрытии, оставляя все за собой девственно чистым. Иногда, для большей удовлетворённости женщин-покупательниц, чудесное очищение производит отец.

Это нуклеарная семья — биологическое сообщество. С некими модификациями, вроде участия наряду с двумя основными третьего поколения или выросших детей, дядюшек и тётушек в роли вспомогательных и, скорее всего, временных членов целого, это сообщество было и остаётся краеугольным камнем культуры. Независимо от того, богата семья, как в рекламе, или бедна, как семейство крепостного.

В соответствии с ожиданиями как самих членов семьи, так и всех окружающих это сообщество должно вести общее хозяйство. Домашнее хозяйство, фундаментальный микрокосм культуры, представляет собой молекулярную единицу экономики. Она снабжает всех своих участников базисными благами бытия: пищей, одеждой, кровом и — при необходимости — средствами передвижения и стиральными порошками. Две единицы, одна биологическая, другая экономическая, как правило, взаимно накладываются, хотя не обязательно полностью.