— Попозже я вернусь. Вы покажете мне это место, — решительно сказал Стивен и кивнул хозяевам. — Спасибо, что позаботились о моей жене. Я благодарен вам.

Он взял Мэри на руки и вышел на улицу, к экипажу. Он усадил ее и бережно закутал в плащ. Она заметила, что Анна Шоу отшатнулась от него и почти все время молчала. Мальчики, подражая отцу, заложили руки за спину и с важным видом наблюдали, как Стивен и Мэри уезжали.

Только маленькая Люсиль, когда Мэри помахала на прощание, улыбнулась и помахала в ответ. Мэри заметила выражение их лиц. С ней они были любезны, почти дружелюбны. Но Стивен… Его они боялись. Это было видно по их лицам, вызывающему поведению, по взглядам искоса.

— Ну а теперь расскажи мне, что произошло, — сказал Стивен.

Она откинула голову и закрыла глаза.

— Я ехала… по вересковой пустоши… — устало начала она. Она мало что могла рассказать о случившемся, но по ее ссадинам и так все было ясно.

Стивен принес Мэри в ее комнату и послал за миссис Рэмзи и Бонни. Они вымыли ее в горячей воде, чтобы выявить повреждения, и уложили в постель, то и дело сокрушенно восклицая при виде ее ссадин и синяков. Мэри была рада лечь, выпить чаю с успокоительной микстурой и уснуть после пережитого потрясения.

У нее мелькнула мысль, что позже она поразмыслит над всем услышанным. Конюшня, которую надо было оставить незапертой; проволока, натянутая на тропинке, предназначенная для кого-то другого. Могло быть совершено еще одно убийство — почему, почему, с какой целью? Она должна это выяснить.

Глава 7

У Мэри мало возможностей что-либо выяснить. Два дня она лежала прикованная к постели и еще целую неделю не выходила из замка. Ее ушибы болели, и она еще не вполне оправилась от шока. Стивен был очень обеспокоен ее состоянием.

Она пыталась расспросить Бонни, но девушка как-то странно помрачнела и притихла, явно боясь говорить. Мэри прекратила расспрашивать ее. Съездив на место, где все произошло, и увидев проволоку, натянутую между двумя деревьями, он обсудил с женой случившееся. Сказал, что не понимает, для кого предназначалась западня. Никто не мог знать, что она поедет этой дорогой.

Мэри сказала, что тоже так думает. Она никого не видела и не слышала. Но мысли ее были далеко — она думала о Стивене, о том, как бывает хорошо, когда он любит ее. Она, конечно, не сказала ему об этом; лишь призналась, что действительно была рассеянна и не смотрела по сторонам, когда ехала верхом.

— Ты не должна больше ездить верхом одна, — твердо сказал он. — Если меня нет, бери с собой одного из конюхов для сопровождения.

Она с нетерпением ждала его визитов, лежа в постели или на кушетке в желто-зеленой гостиной. Объехав поместье, он возвращался, садился рядом с ней и с увлечением говорил о важных, близких его сердцу делах.

Она теперь все больше и больше чувствовала себя его женой. Он доверял ей. Рассказывал об арендаторах, о проблемах на ферме, о сквайре и его идеях или о приходском священнике. Казалось, проблем становилось все больше и больше, и люди приходили к нему, как раньше к его отцу.

После одного из таких визитов Стивен вдруг провел рукой по своим густым темным волосам, потер щеки и признался:

— Легче руководить кораблем, чем хозяйством. И становится все сложнее. На корабле отдаешь команду, решаешь какой-нибудь вопрос, и все. А тут мне нужно принимать во внимание, что подумает священник, или что скажет мистер такой-то, или не будет ли возражать клиент, или как вопрос того или иного рода принято решать. О Боже!

Сидя опершись спиной на подушки, она понимающе усмехнулась; ее забавляло его раздражение.

— Выходит, мир не таков, чтобы ты мог управлять им, Стивен? Какой ужас! Может быть, через год-два ты наведешь везде порядок и дисциплину, как это делал в своей рубке!

Он бросил на нее сердитый взгляд, смягченный возвратившимся к нему хорошим настроением.

— Моя озорная леди, — вдруг сказал он и, наклонившись, запечатлел нежный поцелуй на ее щеке. — Будь ты матросом, ты бы никогда не подчинилась, ручаюсь! Я бы не взял тебя даже корабельным гардемарином! Три четверти времени ты проводила бы на гауптвахте!

Она опять усмехнулась, зная, что покраснела от его действий и слов и от того, как он посмотрел на нее.

— Да, мною не так-то легко командовать, как вашими гардемаринами, сэр!

Он сделал гримасу и взял ее за руки:

— Да, это верно, Мэри. Возможно, поэтому я и рад, что выбрал тебя в жены. Будет приятно приручить тебя.

— Приучить меня! — Она села, возмущенно вздернув подбородок, и увидела, что он наблюдает за ней внимательным и одновременно дразнящим взглядом — И не надейтесь на это, сэр! Я из рода Макгрегоров!

— Ты — Хантингдон, — мягко поправил он ее, хотя спокойствие в его голосе таило в себе некоторую угрозу. — В свое время ты будешь у меня как шелковая ручаюсь! Однако я рассказывал тебе о семье Шоу. По-моему, миссис Шоу скоро должна разрешиться от бремени. Не хочешь ли съездить туда завтра, если чувствуешь себя достаточно хорошо?

Он сменил тему, но она не забыла того, что он сказал. Приручить ее, ну и ну! Ему придется помучиться, и все равно он поймет, что эта задача ему не по силам!

Стивен стал брать ее с собой, когда ездил по хозяйственным делам. В пути он объяснял ей некоторые проблемы. Она находила их более чем интересными, просто захватывающими. Она все чаще приходила к нему в кабинет после таких поездок, чтобы обсудить их, уточнить местонахождение ферм, которые они посетили; спрашивала о людях, которые там жили, иногда интересовалась подробностями ухода за полями. Он всегда очень охотно рассказывал обо всем, и теплота его тона свидетельствовала, что ему это приятно.

Немало времени они проводили, обсуждая и планируя будущее поместья. Вернувшись с войны, Стивен обнаружил, что несколько ферм находятся в запущенном состоянии, так как у Эвана Бэссета, заметил он, было более чем достаточно работы: в его ведении был замок, окрестные леса, несколько ферм. Управление должным образом всеми фермами не оставило бы обоим времени ни для чего другого.

Мэри часто порывалась сказать, что, если бы его брат Кристофер больше помогал ему, все было бы гораздо легче. Но ей было трудно говорить со Стивеном о Кристофере, ведь она приехала, чтобы выйти замуж за него, а вышла за Стивена. Тот всегда внимательно наблюдал за ее поведением, когда Кристофер входил в комнату: как они разговаривали друг с другом, как Кристофер поддразнивал ее или оказывал ей знаки внимания, игнорируя жену.

Мэри же, в свою очередь, все еще негодовала при мысли о том оскорблении, которое ей нанес Кристофер. Она старалась никогда не оставаться с ним наедине.

Несколько дней спустя, когда они проезжали мимо дома Джереми Шоу, его маленький сын подбежал к карете.

— Доктора… доктора! — задыхаясь, почти прокричал он с расширенными от испуга глазами. — У мамы сильные боли.

Стивен взял его в экипаж, и они вернулись к дому Шоу. Войдя, они увидели Джереми, склонившегося над женой, у которой начались предродовые схватки и она пронзительно кричала. Дети громко плакали от страха и от сочувствия.

— Если ты съездишь за доктором, я останусь здесь и присмотрю за Анной, — отрывисто сказала Мэри, сразу же начиная хлопотать на кухне. — Джерри, детка, уведи-ка братишку и сестренку на улицу, но не уходите далеко. Ребенок вот-вот должен родиться, я уверена. С мамой все будет в порядке.

Стивен все еще не решался уйти, на лице его выражалось беспокойство.

— Мэри, а ты знаешь, что и как надо делать? — спросил он, стараясь не смотреть на искаженное от боли лицо женщины, корчившейся на кушетке. — Ей так больно…

— О, я шесть раз помогала рожать миссис Эвертон и не только ей. Один из докторов сказал, что мне следовало бы стать медсестрой, — гордо произнесла она, закатывая рукава. — Ну-ка, мистер Шоу, если вы принесете несколько простыней, мы…

Стивен вышел, и Мэри занялась женщиной. Ребенок начал появляться, но он шел неправильно. Мэри сжала губы. Это будет трудно.