Нет, конечно, автор весьма далёк от того, чтобы утверждать такие вещи.
Сказать об этом обществу было необходимо.
Но сказать правду. Без кучи вранья, отравившей на долгие годы советское общество. Без того яда лицемерия и подлости, который и внёс в результате существенный вклад в дело убийства этого общества. В дело убийства советского государства.
Мало кто помнит, но ведь и при жизни Сталина была проведена достаточно масштабная работа по реабилитации жертв политических репрессий. Было это в 1939–1941 годах. Тогда было выпущено из лагерей и тюрем несколько сот тысяч человек. Это значительно меньше, чем было реабилитировано в 1953 году. Однако, вполне сопоставимо.
В то время не было, конечно, никакой широковещательной политической кампании. Однако многие следственные работники госбезопасности и их руководители, виновные в фабрикациях и подтасовках следственных документов, отданы были тогда под суд.
Кампанию эту связывают обычно с именем Л.П.Берии, ставшим тогда наркомом внутренних дел. Ясно однако, что никакой нарком никогда не смог бы провести такую широкомасштабную акцию, не имея на то прямого указания Сталина.
Так что говорить о том, что выпустить репрессированных из тюрем и лагерей после смерти Сталина можно было только в ходе широкой кампании его обличения, несколько преувеличено как минимум.
Я уже не говорю о том, что вся эта кампания «анти», начиная с 20-го съезда, начисто была лишена хотя бы какого-то желания провести более-менее вменяемый (о глубине я уже не заикаюсь) анализ процессов, происходящих тогда в обществе. Тех процессов, что и привели тогда к трагедии второй половины 30-х годов.
Потому-то и свели они тогда все причины, всю вину и все истоки в одну точку. В одну личность.
Вся эта оголтелая пропаганда велась тогда только лишь одним способом. Способ этот можно назвать так. Удар по эмоциям.
А сознание… Ну что же, события того времени, да и времени последующего, показали, насколько легко можно манипулировать этим самым сознанием.
Тон всему этому задал уже сам знаменитый доклад Хрущёва на 20-м съезде.
Обратите внимание.
Хрущёвы-Микояны полагали антисталинизм самым главным делом своей жизни. Но даже доклад этот знаменитый был подан последним вопросом съезда. Заметим в скобках, не до, а после выборов в центральные партийные органы. Чтобы не случилось после такого доклада никаких неожиданностей при выборах, надо полагать.
Коротенькая резолюция по докладу была принята БЕЗ ОБСУЖДЕНИЯ.
«Главное дело жизни»…
Так почему же кампания эта приняла именно такой характер?
Понятно, что главной движущей силой этого уничтожительного обличения было стремление отвести от себя самих возможные вопросы о степени собственной вины за случившееся. Это понятно. Понятно, что именно это и делало невозможным любые попытки добросовестного и непредвзятого анализа той великой трагедии.
Эта причина главная. Но не единственная. Уж слишком заметно за этим предельно накалённым остервенением к имени Сталина проглядывает уже замеченное мной выше личное отношение одного человека к человеку другому.
Я имею в виду не всех участников этого процесса, многие из которых отбывали номер, что называется. Положено ругать — ругали. Приказали бы хвалить — хвалили бы.
Нет, я имею в виду двух главных антисталинистов современности — Н.С. Хрущёва и А.И. Микояна.
Эти номер не отбывали. Эти были до конца искренни в своей ненависти.
Причём, накал этого чувства совершенно не соответствует обычному объяснению их побуждений. Да, всё, что упоминается обычно по этому поводу, всё это было, конечно. И избавление от былого страха, и месть за этот страх. И месть за былое свое пресмыкательство и за собственное своё (чуть не написал — былое) двоедушие. И холопская злоба к ушедшему барину.
Это всё так.
Однако всё это было у многих. Но у этих многих всё равно не было такой всепоглощающей ненависти к Сталину.
А у этих двоих — была.
Человек, которому я всецело доверяю, рассказывал мне, что в первые же дни после смерти Сталина Н.С.Хрущёв лично приезжал в Главное управление военной контрразведки для того, чтобы изъять оттуда следственное дело на своего сына.
Пишу это не в качестве доказательства. Понимаю, что ничьи рассказы (или пересказы) никаким доказательством служить не могут. Примечательно однако, что историй, связанных с судьбой сына Хрущёва Леонида, имеется множество и звучат они из самых разных источников. Понимаю, что и это тоже само по себе ни о чём не говорит.
Однако.
Так это было или не так, но следственное дело в отношении Леонида Хрущёва до сих пор не найдено. А это уже само по себе говорит о многом. Иногда отсутствие сведений даёт красноречивую картину не меньше, чем их наличие.
Леонид был сыном Хрущёва от первого брака.
Начал войну в бомбардировочной авиации. В 1941 году был ранен. Лечился в Куйбышеве. После излечения был направлен переучиваться на лётчика-истребителя. В начале 1943 года во время боевого вылета пропал без вести.
Бой проходил в районе Жиздры, над оккупированной немцами территорией, кроме того, сильно заболоченной местностью.
Н.А.Зенькович, на книгу которого я уже ссылался, провёл большую работу по изучению документов и собиранию сведений о той эпохе.
Вот что он пишет по этому поводу.
…Еще в 1990 году в четвертом номере «Военно-исторического журнала» была опубликована статья Б.Е.Пестова «Погиб? Пропал без вести? Жив?», в которой приведено письмо майора в отставке Андреева. Ссылаясь на заместителя начальника управления кадров Министерства обороны СССР в 1945–1969 годах И.А.Кузовлева, он утверждает, что в 1943 году летчик Л.Хрущев попал в плен к немцам. По настоятельной просьбе Н.С.Хрущева Сталин дал согласие на обмен сына Хрущева на немецкого военнопленного. Обмен состоялся, но сотрудники НКВД установили, что Леонид, будучи в плену, сотрудничал с немцами. По решению военного трибунала Леонид Хрущев был приговорен к расстрелу. После вынесения такого сурового приговора Никита Сергеевич обратился к Сталину с просьбой помиловать сына, но Сталин отказал ему, мотивируя свой отказ тем, что у него нет ни юридических, ни моральных прав не согласиться с решением военного трибунала.
По мнению И. А. Кузовлева, Н.С.Хрущев запомнил это Сталину и затеял впоследствии кампанию по разоблачению культа личности в отместку за сына. Автор статьи говорит, что многое в судьбе сына Н.С.Хрущева неясно, тем более, что из личного дела Леонида при неизвестных обстоятельствах исчезла часть документов…
Ещё одна деталь.
В трофейных документах немецких частей, оборонявшихся в районе Козельска и Жиздры, захваченных позднее советскими войсками, тоже имеются странности.
…многие протоколы допросов советских пленных самым беспощадным образом подчищены. В «делах» встречаются записи на русском языке: «изъято…180 листов», «изъято 36 листов». Чистки проводились, как удалось установить, в несколько приемов — в 1949, 1953 и в 1954 годах…
Вместе с тем, до сих пор нет никаких прямых доказательств, подтверждающих историю о пленении Леонида Хрущёва. Более того, имеется разноголосица в разных вариантах изложения этой версии. То его обменяли. То его выкрали. То выкрали сотрудники НКВД. То это были сотрудники военной контрразведки «СМЕРШ». То он был освобождён из плена в 1945-м. И ещё… и ещё…
Но если вся эта история была кем-то придумана, тогда о каком следственном деле может идти речь, спросите вы?
Дело в том, что Леонид Хрущёв должен был как минимум находиться под следствием по совершенно другому поводу. Согласно самым разным источникам, в 1942 году он, находясь на переподготовке в Куйбышеве, во время одной из вечеринок убил одного из своих знакомых, офицера Красной Армии.
Я не буду останавливаться на этом эпизоде (найти сейчас сведения об этом можно легко и во множестве), скажу только самое необходимое.