"Вызывают представителей верующей интеллигенции на собрание и допрашивают их: как и почему они верят, как совмещают науку с религией, задают каверзные вопросы по догматике и так далее"[196].

Атеистов на семинарах и в печати обучают, как надо "по–настоящему заглядывать в душу человека"[197].

Дается хитроумная консультация учителям, как выявить учащихся, верующих в Бога[198].

"НиР" предлагает выявлять верующих среди студентов и "не пропускать" их. Он с упоением рассказывает, каким образом экзаменатор распознал верующего среди способных студентов. Когда возникло первое подозрение, он "решил заняться мировоззренческой платформой более основательно". Дело кончилось тем, — радуется журнал, — что студент получил двойку и был отчислен из института: "Это совершенно чуждый для нас элемент, и администрация в принципе была права"[199].

"Верующие доказывают, — негодует автор другой статьи, — что религиозные убеждения студента не должны играть никакой роли при оценке квалификации специалиста"[200].

Разыскивая христиан, древние язычники предлагали им бросить ладан на угли жертвенника. Атеисты пользуются тем же методом. Хочешь учиться в ВУЗе — сдай зачет "по научному атеизму". "Чтобы сдать зачеты по атеизму, студенты должны выступить с лекциями на антирелигиозные темы, которые они готовили в институте. Обычно они выезжают в районы вместе с преподавателями на 7—9 дней"[201].

Для выявления верующих среди других слоев населения "НиР" указывает другие методы.

Посылаются специальные беседчики, начинающие речь издалека, исподволь, и постепенно достигают цели. "Таким путем выявляются верующие"[202].

В книге Тендрякова "Чрезвычайное" рассказывается, как директор школы с сожалением уволил хорошего педагога. Он преподавал много лет, тщательно скрывая свою религиозность. Его любили ученики, уважали педагоги и никто не подозревал, что он верит в Бога. Когда это обнаружилось, его сняли с работы.

В "Известиях" №291 от 11 ноября 1963 года рассказывается, как травля верующих приводит к трагично–курьезным ошибкам.

"По рудоуправлению разнесся слух: конструктор Михайло Одноус — сектант!

— Ишь ты! А с виду порядочный!

— Сектант! Самый отпетый! И все повадки у него сектантские: горилку не пьет — раз! Табачного дыма терпеть не может — два! Не матерится — три! Ну, чего же еще? Ясно, сектант.

Разговоры не умолкали. И Одноус не выдержал. Он ушел с работы. Слух припустился следом. Придет Одноус в очередной отдел кадров, назовет свою фамилию, а там начинают отводить глаза, бормотать что‑то невнятное. По всему видно: не хотят принять сектанта. Потом хлопот с ним не оберешься. Воспитывай, перевоспитывай… В Кривом Роге поступить на работу — не проблема.

Одноус "устраивался" полтора года. Наконец, выяснилось, что Одноус — не сектант. Совсем недавно закончилось его вынужденное безделье, да и то после вмешательства горкома партии".

А если бы Одноус был в самом деле верующим? Слух, что Одноус — верующий, "Известия" называют "порочащим".

"Наука и Религия" рекомендует в качестве метода перевоспитания вселять безбожника в комнату к верующему[203].

"Наука и Религия" рекомендует сажать антирелигиозного агитатора на стуле против верующего в течение всего рабочего дня[204]. Очень удобно.

Верующему некуда деться, и он вынужден слушать. "Румяный комсомольский вождь" на страницах "Известий" рекомендует принудительную установку радио: хочешь — не хочешь, а слушай.

"За последние годы участились случаи применения к верующим гражданам дискриминационных мер по месту работы в виде понижения в должности, перевода на низший оклад и даже увольнения с работы. Журнал "НиР"вынужден был дважды в этом году касаться в передовых статьях этих явлений"[205].

Журнал признает: "теперь верующие ходят в Церковь беспокойно, беспрестанно оглядываясь, как бы кто не заметил их и не донес"[206].

Очень верное замечание!

В "Письме Куроедову" архиепископ Ермоген делает интересные сопоставления: он приводит высказывания Ленина, его соратников и ЦК КПСС за десятки лет. Все единодушно декларируют недопустимость насилия в вопросах веры. Здесь же архиепископ Ермоген приводит выдержки из постановлений верховных органов Советской власти, которые констатируют "насильственное закрытие церквей, оскорбление чувств верующих, репрессии против служителей культа, сохраняющих лояльное отношение к Советской власти"[207]. Такие действия официально называются "ошибками".

Архиепископ Ермоген размышляет: "Приходится поражаться как несмотря на неоднократные и категорические запрещения по партийной и государственной линии эти осужденные методы повторяются и сейчас на 45–ом году Советской власти, и притом в большом масштабе"[208].

ПЛОДЫ

"В абсолютном большинстве советские люди являются атеистами", — пишет Седюлин[209]. Седюлин пользуется статистикой, собранной уполномоченными. Они в свою очередь получают эти данные от священника.

— А сколько вчера на празднике народу было?

И священник, словно он пересчитывал, уверенно отвечает: "Двести семьдесят три". Наделе могло быть и пятьдесят, и пятьсот. Смотря в какую сторону он находит полезным преувеличивать. Сведения уполномоченных взяты "с потолка". Но приходится согласиться, что без опасения в церковь ходят только пенсионеры. Для остальных — это риск. Пенсионеры — единственная категория лиц, которым обеспечена "свобода отправления религиозного культа" в СССР. Их средний возраст — 60—70 лет. В больших городах немного моложе: 0,5% — случайная молодежь, 0,1% — мужчины. Количество молящихся возрастает в праздничные дни: Рождество, Крещение, Пасха. Молодежь чаще появляется по поводу крещения младенцев. Изредка причащается. Венчания крайне редки. Погребение умерших совершается преимущественно заочно.

Религиозные и нравственные христианские понятия в народе забываются и извращаются. Строй богослужения народ не знает. По всем приходам нет регентов, псаломщиков, пономарей, певчих. Работа в этих должностях требует определенной квалификации и навыка.

Псаломщик должен: хорошо читать по–славянски, знать устав, знать простое пение, разбираться в книгах. Такая квалификация приобретается серьезной подготовкой.

Регент должен: знать нотное церковное пение, задавать тон, знать устав и славянский язык в необходимых пределах. Даже получившему музыкальное образование необходимо привыкать к церковной службе полгода—год. Никаких курсов не существует. Есть и другие не менее сложные препятствия. Работа в этих должностях не засчитывается в стаж. Она не дает права на пенсию в старости, на больничный лист — в случае болезни, потери трудоспособности, нет и других льгот, обычных для членов профсоюза.