Все проходит, кончился и концерт. Довольные зрители осторожно покинули помещение очага культуры. Калина пошла к телефону рапортовать начальству, что концерт прошел с большим успехом. Начальство находилось в другом помещении. Ближе к центру города. Все беды клуба начальство принимало близко к сердцу, но помочь ничем не могло. Диагноз был один: нет денег! Наведя порядок, ушли дежурные по клубу, пора,  кажется,  было уходить отсюда и Калине, но сил встать и куда-то идти у женщины пока не было. В коридоре послышались детские голоса. С улицы вернулась любимая ученица Калины, Оля Ерохина. Вероятно, Оля ходила провожать друзей и вот теперь вернулась, чтобы помочь закончить уборку в зале. Но голос девочки тут же стих и через минуту донесся с улицы. Похоже, что-то не давало девочке вернуться в теплое помещение. Или кто-то. Так и оказалось. Этим кто-то, оказалась та девочка, которая упала перед концертом. Исходя из слов Оли, девочка очень хотела тоже записаться в кружок, но отчаянно стеснялась. Девочки вернулись с улицы. Оля уговаривала новенькую, расписывая прелести занятий в кружке. Калина довольно улыбнулась. Ради слов, которые говорила Оля, стоило жить и переносить все эти напасти. Включив диск с музыкой на всю громкость, Калина сделала вид, что ничего не слышит. Оля и девочка уже почти дошли до зала, как вдруг ветер распахнул форточку, хлопнула от  сквозняка входная дверь, и в зал вплыл запах. Чувствуя, что лицо моментально покрывается аллергической сыпью, Калина, не глядя, пошарила в кармане. Лекарство было на месте. Но откуда появился запах? Когда Оля и девочка возникли в дверях, Калина тут же вычислила источник запаха. Он шел от девочки. Запах не был отвратительным, то есть, он не шел ни в какое сравнение с запахом, который так и не смогли побороть слесари, но этот запах Калина узнавала мгновенно. Это был запах Китая. Запив лекарство, женщина внимательно посмотрела на девочку. И сразу вспомнила ее. Лицо девочки было на тех фото, которые Калина нашла в чужой сумке. К тому же, Калина, кажется, видела эту девочку во время позапрошлой поездки в Суйфэньхэ. Оля представила девочку. У девочки было замечательное имя — Катя. Согласно правилам, Калина вытащила журнал. Все данные детей, которые хотели записаться в кружок, руководители обязаны  вписывать на специальную страницу. Записывая адрес Кати, Калина узнала, что они с девочкой соседи, живут в одном дворе. И даже номера квартир у них одинаковые. На резонный вопрос Калины, почему она ни разу не видела девочку раньше, Катя ответила, что они живут здесь совсем недавно. Раньше они жили в районе Тихой. А переехали несколько недель назад, еще даже и вещи не все распакованы. В графе родители, Калина вписала данные мамы. О папе девочка ничего не упомянула, а Калина ничего не стала спрашивать. Домой Калина возвращалась вместе с девочкой. Беззаботно болтая, Катя рассказала, что живут они втроем: мама, тетя и она, Катя. Девочка, действительно, жила в соседнем доме. Прощаясь с Катей, Калина пошутила по поводу того, что номера квартир у них одинаковые, чем привела простодушную Катю в восторг. Остаток дня пролетел незаметно, завтра Калина собиралась съездить за сыном к маме. Мама жила в Уссурийске. Электричка туда уходила рано утром, и поэтому Калина попыталась лечь пораньше, но не тут-то было. События последних дней все крутились и крутились у нее в голове. Но стоило ей только задремать, как в дверь позвонили. Обалдевшая со сна женщина бросила взгляд на часы. Два часа ночи. Странно, кто бы это мог быть? Немногочисленные друзья и родственники не имели привычки ходить в гости по ночам. Таня жила рядом, через дорогу, но прежде чем придти она обязательно позвонила бы по телефону. Звонок в дверь прозвучал еще раз, и еще и еще. Путаясь в полах халата, Калина подбежала к двери. Посмотрела в глазок, за дверью стоял кто-то маленький, был виден только помпон от шапки.

— Кто это? Кто там? — испуганно прошептала Калина.

— Это я, Катя! — прошелестел дрожащий детский голосок.

— Какая Катя? Вы на часы смотрели?

— Сегодняшняя Катя! Мы с вами вместе домой шли! Вы еще сказали, что у нас номера квартир одинаковые.

— И именно поэтому ты, Катя, решила, что меня надо навестить в два часа ночи?

— Откройте, пожалуйста, я боюсь!

Робкая по натуре, Калина, превращалась в Кин-Конга, как только видела или слышала, что кто-то обижает ребенка. Вот и сейчас, лишь услышав о том, что девочка боится, у Калины напрочь пропал собственный страх, и она решительно загремела дверными запорами.

— Что случилось? За тобой кто-то гонится!? — спросила Калина, проведя девочку в зал.

— Мою…Мою тетю убили! — разрыдалась малышка. — А мамы нет. Она должна была приехать еще вчера, а ее все нет и нет. Мне звонили из милиции, а потом какие-то люди начали мне угрожать по телефону и…

— Подожди, подожди, давай по порядку! Где мама, что случилось с тетей? Я не смогу тебе помочь, если не пойму, что случилось!

Прошло минут пять, наконец, Катя взяла себя в руки и начала рассказывать.

В пятницу мама с тетей уехали в Суйфэньхэ. Они должны были вернуться еще вчера вечером. Обычно после перехода границы, как только появляется связь, мама звонит Катюше. Так должно было случиться и в этот раз, но не случилось. Катя ждала до двенадцати ночи, без конца набирая номера сотовых телефонов мамы и тети. Под безликий голос, говоривший, что «абонент недоступен», она и заснула. Мама приучила Катю к самостоятельности,  и поэтому нет ничего необычного в том, что утром девочка собралась и ушла в школу, надеясь, что к тому моменту, когда она вернется из школы, путешественницы уже будут дома. Тетя будет разбирать сумки, а мама готовить обед. Но дом встретил Катюшу тишиной. Отгоняя от себя страхи, она согласилась пойти на концерт в клуб, на который раньше и не собиралась идти. Странности начались вечером. Сначала позвонили из милиции и попросили пригласить кого-нибудь из взрослых к телефону. Катя объяснила ситуацию и узнала в ответ, что ее тетя убита. Милиционер попросил, чтобы мама, когда появится, позвонила по телефону, и продиктовал Кате номер. Но вечер плавно перешел в ночь, а мама все не возвращалась. В двенадцать ночи раздался звонок, обрадованная Катенька бросилась к телефону. Но в телефонной трубке была тишина. Постояв, Катя опустила трубку на рычаг, но телефон зазвонил снова. Этот трезвон продолжался до часа ночи. Девочке было отчаянно плохо. Наконец, где-то в половине второго ночи, звонивший решил поговорить с Катей. У Кати стали требовать то, что ей не принадлежит. Из телефонной трубки несся поток непристойностей и угроз. Девочка стояла как пригвожденная к полу. Наконец, когда говоривший решил все-таки перевести дыхание, Катя спросила, что именно она должна отдать. Голос в телефоне посоветовал девочке не придуриваться и отдать…ложку. Голос звонившего был искажен. Непонятно, женщина это говорила или мужчина. Последней каплей оказалось обещание неизвестного придти к Кате домой, и…дальше Катя слушать не стала. С визгом бросив трубку, она лихорадочно оделась и прибежала к Калине.

— Катенька, я начинаю что-то понимать, давай я сейчас тебя накормлю. А пока ты будешь есть, я еще задам тебе несколько вопросов.

Усадив девочку за обеденный стол, Калина села напротив.

— Ты кушай, кушай! Если тебе не захочется отвечать на какой-то вопрос, то и не отвечай! Кроме мамы и тети у тебя есть родственники?

— Есть дядя, но он сейчас в море. Еще есть двоюродная прабабушка, но она живет на станции Океанской.

— И что кроме мамы и тети у тебя больше нет никого из близких?

— Нет. Есть еще папа, но я его никогда не видела. Мама сказала, что он подлец. На Тихой у меня были друзья, знакомые мамы и тети и одноклассники. А здесь никого нет. Вот только Оля Ерохина. Но я ее еще плохо знаю, мы познакомились с ней недавно.

— Ты поела?

— Да.

— Уже полчетвертого ночи. Давай ляжем спать. Я надеюсь, что утром все разъяснится. Я постелю тебе в комнате сына.

— А где ваш сын?

— Он у бабушки в Уссурийске.