Это единственное прямое свидетельство о попытке арабских мореходов проникнуть в просторы Атлантики. Чересчур поспешные историки в погоне за сенсацией объявили описанный выше случай открытием Америки! Впервые выдвинул подобную идею де Гинь в 1761 году.

Позднее его поддержали англичанин Гласс и американец Уатсон. «Застывшее, вонючее море» из сообщения Идриси было истолковано ими как Саргассово, а далекие острова, обнаруженные арабскими путешественниками, — как Центральная и Южная Америка. «Все это, конечно, беспочвенные фантазии, — пишет видный немецкий географ Рихард Хенниг, — и вряд ли стоит говорить о них. Если мореплаватели рассказывали, что они видели „краснокожих людей“, то это отнюдь еще не означает, что они встретились с американскими индейцами. Здесь уместно напомнить, что и в наши дни люди, обладающие не совсем черной кожей (например, в Эфиопии), называют нас, белых, „краснокожими“. Арабы средневековья тоже называли людей белой расы „краснокожими“».

Таким образом, арабы встретили, видимо, белокожих людей, а высадились они скорее всего на одном из Канарских островов. Что же касается «вонючего, застывшего моря» (то есть скопления гниющих водорослей), то сейчас наукой четко установлен факт частого появления в древности больших скоплений водорослей в районе Гибралтара и поблизости от него. О Саргассовом море здесь не может быть и речи. «Трудно предположить, — заключает Р. Хенниг, — что восемь арабских мореходов вышли из района Атлантики, прилегающего к Северо-Западной Африке. Ведь в самой отдаленной из увиденных ими стран они нашли переводчика, говорившего по-арабски, а потом через три дня на одном из берегов наткнулись на берберов, знавших, сколько продолжается плавание до Португалии. Итак, нет никакого сомнения, что весь поход был смехотворно ничтожен по пройденному расстоянию. Думается, не стоит даже и говорить о попытке открыть Америку».

Отсюда вполне очевидно, что нам не следует сильно преувеличивать успехи арабских мореходов и купцов в освоении Атлантики. «Хотя они были страстными мореплавателями и стремились к исследованию новых земель, — писал тот же Р. Хенниг, — они всегда испытывали необъяснимое отвращение к плаванию в Атлантическом океане. За исключением вод к северу и югу от Гибралтарского пролива, Атлантический океан был арабам, в сущности, неизвестен. Все сообщения их выдающихся географов об Атлантике заимствованы либо у — Птолемея и Плиния, либо у христианских авторов…»

В лабораторию приходит «маг»

Александр Харьковский, инженер

В одной из краснодарских больниц работал механик С. Кирлиан. Однажды вечером он обслуживал генератор токов высокой частоты (ВЧ) и заметил, что разряд между его ладонью и электродом генератора совсем не такой, как между его предплечьем и этим же аппаратом. Что это, случайность? Хорошо бы зафиксировать, например сфотографировать, странное явление. Но как? Ведь при ярком освещении разряды просто станут невидимыми. И тогда изобретатель решает обойтись без фотоаппарата.

И вот на столе лежит изолятор — эбонитовый лист, на нем электрод — металлическая пластинка, на электроде — стеклянная фотопластинка. Встав на резиновый коврик (и тем самым изолировавшись от пола), С. Кирлиан присоединил второй электрод к тыльной стороне руки — «биологическому объекту» — и прижал ладонь к фотоэмульсии. «На всякий случай» изобретатель подозвал студента-медика, затем опустил рубильник и включил себя в высокочастотную цепь. Резкий щелчок! Испуганный студент размыкает цепь, а пластинку проявляют: снимок получается нечетким, но на нем ясно виден силуэт кисти, на фоне пальцев вырисовываются белые кости. Однако это не рентгенограмма, а фотография биологического объекта в поле токов ВЧ.

Первые туманные снимки неведомого мира так же расплывчаты, как обычные фотокарточки, при съемке которых не был выдержан фокус. Здесь роль фокусного расстояния выполняет разрядный промежуток — те две-три сотые миллиметра, которые отделяют исследуемый объект от светочувствительной пластинки. Но как получить столь малый зазор, как выдержать такую точность?

С. Кирлиан вместе с женой проделали массу экспериментов. К каким только ухищрениям они не прибегали!

Между объектом и фотопленкой клали тонкую ткань. Получались четкие снимки, но… со следами ниток. Ткань заменили станиолем. Однако материал оказался жестким, неподатливым, никак не выходили, микронные зазоры. И тогда изобретатели сделали электрод водяным. Обратная сторона фотоэмульсии смачивается мокрым тампоном и становится токопроводящей.

Трудно рассказать обо всех исследованиях, которые проделали супруги Кирлиан, прежде чем получили четкие снимки, 17 авторских свидетельств удостоверяют их первенство в новой области. Так было открыто окно в дотоле неизвестный мир. Что же удалось через него увидеть?

Однажды ботаники попросили изобретателей сфотографировать два одинаковых на вид листа одного и того же растения. Изображения электрического состояния зеленых близнецов оказались совершенно различными. Лишь тогда фитопатологи раскрыли, в чем секрет: один из листьев был сорван с куста, зараженного микроорганизмами, другой — со здорового. Но вот что любопытно: заражение никак не проявлялось внешне вплоть до гибели больных листьев. А фотографирование в поле токов ВЧ сразу же выявило скрытые от глаз физиологические «неполадки». Таким же путем удалось фиксировать самые ранние стадии патологических процессов у яблонь, табака, винограда. И не только у растений.

«Электроснимки» больных органов человека (например, при спазмах кровеносных сосудов) выглядят иначе, чем здоровых. На феерическую панораму живых искр накладывает печать и нервная возбудимость «подопытного». Автор этих строк выпил бокал вина за процветание науки. Кирлианы, включив его в ВЧ-контур, сразу же обнаружили сей «проступок» по измененной топографической схеме разрядов.

О работе супругов Кирлиан (пока не появились обстоятельные монографии, посвященные их открытию) ходили самые нелепые слухи. Так, стоустая молва утверждала, будто бы краснодарские экспериментаторы сумели сфотографировать таинственное свечение (чуть ли не знак святости — нимб!), которое якобы испускает человек. И вот как-то поздним осенним вечером…

Шел дождь, поздним осенним вечером в квартиру изобретателей Кирлиан постучался человек. Он назвался А. Криворотовым, жителем Тбилиси, и объявил, что от него исходит непонятная сила, секрет которой ему хотелось бы раскрыть. Оказывается, Криворотой обнаружил в себе способности «исцелителя». Он лечит старым добрым способом «наложения рук». Например, приходит к нему пациент и жалуется на боли в пояснице. Криворотое сосредоточивается, впадает в транс, вытягивает руки и приближается к больному. Еще мгновение, и больной испуганно вздрагивает от «ожога»: к пояснице словно приложили горячий сухой компресс. Это неприятное ощущение не проходит потом всю ночь. Иногда невидимая «грелка» помогает.

Кирлиан включил Криворотова в колебательный контур (кстати, эта «операция» совершенно безболезненна), подставил его палец под микроскоп. Гость смотрел в окуляр, потрясенный. Из пор и каналов кожи изливалось холодное синее пламя, яростно вздымались протуберанцы, целые стада «амеб» переползали с места на место, то сливаясь вместе в один полыхающий костер, то дробясь на части. Криворотов осторожно вынул палец, взглянул — вроде ничего. Вновь положил под окуляр, но картина резко изменилась: теперь мерцали оранжевые, лиловые, голубые звезды.

«Вы волнуетесь: это изменило электрическое состояние вашего организма. А ведь кожа своего рода зеркало, отражающее внутренние биоэлектрические процессы», — пояснил Кирлиан, заглядывая в микроскоп.

Начались странные эксперименты, в которых подопытными были и «маг», и сам экспериментатор.

Криворотов провел рукой совсем близко от головы Кирлиана и словно налил ее горячим свинцом. Однако он ничего не говорил, не смотрел в глаза. Значит, гипноза здесь не было и в помине. Тяжелое чувство не покидало Кирлиана всю ночь, голова горела будто в огне. Он думал: откуда взялась энергия, ведь Криворотов не был этаким «живым генератором», да и сам гость признавался, что, «отдавая энергию», не чувствует усталости?