Мэдди последовала за бабушкой, возражая на ходу:

– Мне было очень полезно снова прочесть отрывки из этой книги. Например, я знала, что мне не следует называть мистера Дэниэла по имени, это неправильно, но я пошла на это потому, что все к нему обращаются именно так. Эта книга напоминает мне, что такое обращение открывает дорогу к неприятной фамильярности… гораздо больше, чем можно себе вообразить.

– Неприятной? – переспросила Сьюзен, сбитая с толку. – Если хочешь выслушать мое мнение, то я скажу, что неприятна сама эта книга. Честно, Мэдди, дорогая, почему ты поддаешься таким удушающим жизнь понятиям? Безумным правилам, которые придуманы только для того, чтобы мешать людям наслаждаться жизнью?

В яркой и жаркой кухне стоял запах свежеиспеченного хлеба и яблочного сидра. Сьюзен, родившаяся в богатой семье и ставшая еще богаче, выйдя замуж за Патрика 0'Хара, всегда считала, что деньги означают свободу – в данном случае, свободу покупать все, что хочется, несмотря на запредельные цены Дидвуда.

Сегодня это означало заплатить шестьдесят центов за фунт масла, семьдесят пять центов за дюжину яиц, доллар за большого цыпленка для жарки и тридцать центов за фунт свежего сыра.

– По-моему, мы могли бы собрать корзиночку для пикника Лису и Титусу, – весело объявила она, указывая на еще горячий горох и разрезанную курицу, приправленную травами и маслом. – Хижина продвигается очень быстро, но это такая изнурительная работа, особенно на жаре.

Мэдди отвернулась. За последние несколько дней она прилагала все усилия, чтобы выбросить из головы все мысли о Лисе. Но все бесполезно. Днем, лежа на кровати и взахлеб читая, она часто воображала себе, что он смотрит в ее открытое окно и, если она встанет и посмотрит сквозь колышущиеся занавески, то увидит его, стоящего за соснами и смотрящего затуманенными глазами прямо сквозь стены их дома. По ночам его образ преследовал ее во сне.

– Кто такой Титус? – шепотом спросила она бабушку, пробующую сидр.

– О, это великолепный малый из Корнуэлла, он помогает Лису. Я никогда не представляла себе, что здесь, на территории Дакоты, столько людей разных национальностей, но, кажется, блеск золота привлекает людей со всего мира. Я встретила рудокопов корнуэлльцев и, конечно, китайцев, итальянцев, шведов, немцев, евреев, ирландцев и много негров. По-моему, атмосфера в высшей степени возбуждающая. – Говоря это, Сьюзен начала раскладывать пищу для пикника в посуду. – Ну вот, дорогая, осталось положить только горох в эту банку с крышкой, и они смогут поесть все, что захотят!

– Бабушка Сьюзен, – неуверенно начала Мэдди, – что ты думаешь об индейцах? Я имею в виду, не нарушили ли мы, строго говоря, границы их земли? Как говорит твоя лучшая подруга Гарнет Лумис, они дикари, не знающие, как использовать Черные Холмы и оставшуюся часть земли. И все же я чувствую себя немного неловко оттого, что мы просто вытолкнули их…

Сьюзен, нахмурившись, посмотрела на Мадлен.

– Ты не должна называть Гарнет моей лучшей подругой с таким сарказмом, Мэдди. Она мне нравится, и я уважаю любого абсолютно искреннего человека, но это не значит, что я во всем с ней согласна. – Она зачесала назад выбившуюся прядку седых волос. – Признаюсь, меня тоже несколько смущают индейцы, и я намерена узнать о них побольше. Невежество и страх – основа всех предрассудков, и я думаю, что белые люди судят о них слишком поспешно. Нам очень хочется, чтобы эта замечательная земля принадлежала нам, вот мы и решили, что индейцы меньше похожи на людей, чем мы сами. Так нам легче оправдать все что мы делаем для «дальнейшего развития цивилизации». – Сьюзен задумчиво поджала губы: – Я хочу сама познакомиться с кем-нибудь из индейцев и составить свое собственное мнение.

Внучка не могла найти ответа на эту речь, столь необыкновенную для почтенной дамы из Филадельфии, да еще в таком преклонном возрасте. Не в первый раз Мадлен задумывалась, как у такой женщины, как бабушка, могла вырасти такая осторожная и степенная дочь, как Колин 0'Хара Эвери.

Наконец все было готово: две большие корзины с ручками наполнены всякой едой и бутылками с водой, сидром и элем.

Посмотрев на все это, Мэдди отступила назад.

– Ну, а я лучше вернусь к поискам «Алого письма».

Сьюзен засмеялась:

– Не глупи! Неужели ты так боишься Лиса, что допустишь, чтобы хрупкая, старая женщина несла одна эти корзины? Я же могу упасть, разбить голову и…

– Я не боюсь Лиса, – то есть мистера Дэниэла, – горячо перебила бабушку Мэдди. – И, по-моему, ты несправедлива ко мне, если считаешь, что я не предложу тебе свою помощь! Я сказала только потому…

– Давай-ка просто сделаем то, что надо. – Сьюзен указала на большую корзину: – Ты молода и сильна. Вперед!

Мэдди подняла ивовую корзину и с замирающим сердцем направилась к двери. Что бы ни случилось, эта шокирующая сцена с Лисом в гостиной дома Эвери никогда не должна повториться! Ее полосатое муслиновое платье с высоким воротником было достаточно прохладным, хотя и закрывало ее полностью. Волосы должным образом заколоты на затылке шиньоном. Никаких драгоценностей или других ненужных украшений, которые дали бы понять Лису, что она пытается привлечь его внимание. Если Лис действительно будет жить в соседнем доме, она должна определить свою позицию предельно ясно.

Изображая беззаботность, она с бабушкой прошла сквозь сосны, разделяющие их участки. Она почему-то ожидала застать его усиленно трудящимся над грудой неотесанных бревен, пытающимся построить маленькую грубую хижину, подобную тем, что она видела на Главной улице. Зрелище, представшее перед ее взором, заставило ее остановиться и удивленно уставиться на него. Клочок земли, на котором еще недавно копались рудокопы Стивена Эвери, был теперь ровным и плоским. Прекрасно обструганные длинные бревна и доски аккуратно сложены рядом с наполовину законченным домом. Это был бревенчатый дом, совершенно не похожий на те, что Мэдди видела раньше. Дом имел в длину футов тридцать пять и в ширину не менее двадцати пяти. Бревна уложены срубом и плотно подогнаны друг к другу. По углам будущего дома стояли бочки с известью и булыжниками, подготовленные для кладки двух каминов и очага. Лис, Вонг Чи и маленький человечек – Мэдди догадалась, что это и есть Титус, – занимались укладкой бревен в восточной стороне дома, где высота стены доходила уже до груди Лиса.

Когда женщины подошли ближе, Вонг Чи поднял глаза. Заметив улыбку, в которой расплылось лицо друга. Лис вытер лоб и, оглянувшись, встретился с изумрудными глазами Мэдди. Ее вид пронзил его душу, и он был поражен своей реакцией.

– У-ух! – прошептал Титус Пим. – Никогда не видел, парень, чтобы ты лишался дара речи!

Слова корнуэлльца сразу же вернули Лиса к реальности.

– Прости, – застенчиво улыбнулся он Титусу. – Просто я, наверное, устал.

– Здравствуйте, миссис 0'Хара, мисс Эвери, – обратился он с вежливой улыбкой. – Прежде чем поинтересоваться этими корзинами, я должен представить вам Титуса Пима, он помогает мне строить хижину.

– Мы познакомились позавчера, – сказала Сьюзен, проходя в недостроенный дом.

– Разумеется. Как я мог забыть? – Лис чувствовал, что теряет над собой контроль. Он познакомил Титуса с Мэдди и обратил внимание на явное удивление, с которым она рассматривала хижину.

– Вы, похоже, удивлены. Ожидали увидеть навес?

– Нет, конечно нет, но, должна признаться, я под большим впечатлением. Вы, очевидно, строите эту хижину очень тщательно, это меня восхищает… я не ожидала, что она будет такой большой и так похожа на…

– Дом? – услужливо докончил он.

– Это действительно похоже на постоянное жилище.

– Я люблю, чтобы было удобно, – объяснил Лис, усмехнувшись и пожав плечами.

– Браво! – воскликнула Сьюзен. – Как нам повезло, что две недели назад вы встретили Бенджамена и привезли его домой. Теперь у нас будет лучший сосед, который только возможен, особенно, если учесть, что мой зять редко бывает в Дидвуде. Ненавижу признаваться в слабости, но женщинам иногда нужна мужская помощь.