— Извини, если я тебя расстроил. Я только хотел… — Он замолчал и покачал головой. — Ладно, неважно. Я отвезу тебя домой. — Заметив, что она смотрит на него с подозрением, он иронически усмехнулся. — Не беспокойся. Ты будешь в полной безопасности. Если ты этого хочешь…

Холли не могла оставить без внимания такое оскорбительное замечание. Она заставила себя взглянуть ему прямо в глаза.

— Именно этого я и хочу, — с вызовом ответила она. Да, вот это и есть правда, повторила она про себя, а все те ощущения, которые она испытала в его объятиях, — неистовое желание, нетерпение, блаженство — просто отголосок прошлого… слабое эхо того, что давно умерло и должно быть забыто.

Холли понятия не имела, почему Роберт преследует ее, чего добивается. Только одно она знала совершенно точно: она не доверяет ему, не может доверять! Самое разумное и безопасное — заявить четко и ясно, что ему нет места в ее жизни. Пусть найдет себе другую женщину, которая с удовольствием…

Что? Станет его любовницей? Так именно этого он добивается от нее? Роберт долго жил в Нью-Йорке и, вероятно, усвоил тамошние свободные нравы, на собственном опыте убедился, что значит без конца менять сексуальных партнеров и какие меры предосторожности следует принимать. А что может быть безопаснее, чем связь с женщиной, у которой он был первым? Холли горько усмехнулась. Это еще надежнее, чем он воображает, поскольку после него у нее не было ни одного мужчины.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Вечером того же дня Холли предстояло свидание с Джоном. Она начала неохотно собираться, упрекая себя за отсутствие энтузиазма. Если бы она захотела выйти замуж, Джон как нельзя лучше подошел бы для этой роли, был бы идеальным супругом, любящим, преданным. Он не раз давал ей понять, что неравнодушен к ней. Холли знала, что он уважает ее и никогда не будет пытаться навязать ей свою волю. Из него выйдет образцовый муж и отец. Холли подозревала, что он, вероятно, окажется и страстным любовником. И ведь она все еще мечтала создать семью — это желание было глубоко запрятано в самом дальнем уголке ее души, — несмотря на все то, что ока наговорила сегодня Роберту. Так почему же она отказывала Джону, отвергала его, вместо того чтобы поощрять его ухаживания? Стоило ему обнять ее — и она каменела и отворачивалась. Почему с ним, как, впрочем, и с другими мужчинами, пытавшимися добиться ее благосклонности, она не ощущала себя женщиной, не отвечала на их чувства?

В чем причина ее холодности? В том, что она так и не смогла пережить обиду, нанесенную Робертом, или боялась, что никто не пробудит в ней таких чувств, как Роберт, никто другой не сможет возбудить ее и подарить наслаждение… ни с кем она не вознесется на вершины экстаза? Холли вздрогнула. Неужели поэтому она сегодня не оттолкнула Роберта сразу, а просто стояла не двигаясь и позволила ему обнимать и целовать себя?

Неужели она действительно настолько глупа?

Джона и Холли, а также три супружеские пары пригласил на обед ведущий хирург местной больницы.

Холли была мало знакома с хозяевами и почти не знала никого из гостей. Однако, когда они приехали в большой современный дом на окраине города, к ней отнеслись как к местной знаменитости и окружили таким преувеличенным вниманием, что ей стало неловко.

За столом мужчины наперебой ухаживали за ней, расхваливали ее деловые качества.

— Поздравляю, вы проявили незаурядную проницательность, вовремя примкнув к столь популярному нынче движению в защиту окружающей среды, — с нескрываемой завистью заметил один из гостей.

Холли поджала губы и холодно заявила, что и не думала примыкать ни к каким движениям, а защиту окружающей среды считает обязанностью и святым долгом каждого порядочного человека перед грядущими поколениями.

Ее собеседник, лысеющий краснолицый мужчина лет пятидесяти с небольшим по имени Норман Симпсон, не ожидал такого отпора и явно растерялся. Холли не пожалела о своей резкости: уж слишком неприятен был ей этот самодовольный человек с солидным брюшком, свидетельствующим о пристрастии к сытным обедам и обильным возлияниям. Его жена составляла полную противоположность своему супругу. Это была худая и нервозная особа. Холли заметила, что она всякий раз напрягается, стоит мужу только открыть рот. Видимо, боится, что тот наговорит глупостей.

К счастью, остальные гости произвели на Холли куда более благоприятное впечатление. Все они были примерно того же возраста, что и Симпсоны, но в отличие от них показались Холли просвещенными людьми с широкими взглядами. Одна дама недавно поступила в университет и развеселила общество забавными историями из студенческой жизни.

— Теперь вы можете себе представить, каково это — сидеть за одной партой с подростками. Конечно, я кажусь им древней старушкой, но они уже привыкли ко мне и всячески опекают, — заключила она под дружный смех собравшихся.

Холли и Джон ушли первыми. Холли объяснила, что намерена завтра встать пораньше и посвятить день работе в саду.

У нее начала болеть голова. Холли приписала это действию красного вина, выпитого за обедом. Весь вечер она почему-то чувствовала себя не в своей тарелке и никак не могла расслабиться. К тому же ее вывел из себя Норман Симпсон, не желающий понять, что каждый человек обязан внести свой посильный вклад в дело защиты природы, но в глубине души Холли знала, что голова у нее разболелась не от мимолетного раздражения, вызванного спором с этим ограниченным типом, не видящим дальше своего носа и не способным признать, что взгляды большинства людей на экологию меняются в лучшую сторону.

Чувствуя угрызения совести — на сей раз ее общество вряд ли доставило Джону удовольствие, — Холли на обратном пути пригласила его зайти в дом на минутку и извинилась за то, что так рано увела его из гостей.

— Ничего страшного, я и сам не хотел засиживаться, — великодушно ответил он, следуя за ней в кухню.

Холли разлила по чашкам кофе и села напротив Джона. Тот немного помолчал, а потом мягко сказал:

— Тебя что-то беспокоит, Холли, и мне кажется, я знаю, что именно, а вернее, кто…

Холли широко раскрыла глаза и пожала плечами.

— О, я понимаю, с моей стороны было очень глупо ввязываться в спор с этим Норманом Симпсоном, но меня просто взбесило его отношение…

— Я имел в виду вовсе не Нормана, хотя он, несомненно, круглый идиот, — перебил ее Джон. — Твоя проблема гораздо глубже, не так ли? Все дело в Роберте Грэме, верно?

Холли была так потрясена, что не сумела скрыть свое изумление. Она и предположить не могла, что Джон обладает такой незаурядной проницательностью.

Ее глаза округлились, зрачки потемнели, предательская краска начала заливать щеки. Похоже, она полностью выдала себя, мелькнуло у нее в голове.

— Нет… нет, конечно, нет. При чем тут Роберт? — в растерянности пробормотала она, боясь взглянуть на Джона.

— Холли, со мной тебе незачем притворяться, — мягко произнес он. — Даже если бы до меня не дошли слухи о том, что когда-то вы с ним были очень близки, мне было бы достаточно твоей реакции на его имя… или твоего поведения на концерте. Ты все еще любишь его?

— Нет… нет, разумеется, не люблю! Что за странная мысль! — вспыхнула Холли.

Джон задержал на ней долгий внимательный взгляд, в котором промелькнула печаль. Холли не выдержала и отвернулась с виноватым видом.

Чтобы скрыть смущение, она судорожно схватила чашку, поднесла ее к губам и залпом выпила остывший кофе.

— Но тебя влечет к нему, правда?

Холли так сильно вздрогнула, что чашка чуть не выпала у нее из рук.

— Разумеется, нет! О чем ты говоришь! Я… — Она замолчала, качая головой, и после минутной паузы добавила: — Джон, прошу тебя, мне не хотелось бы обсуждать это с тобой… с кем бы то ни было.

— Не волнуйся, — успокоил ее Джон. — Я не собираюсь лезть в твои личные дела, и, уж конечно, я тебе не судья. Знаешь, это очень распространенное явление, Холли. Общество навязало женщинам тяжелую ношу, оно заставляет их отождествлять любовь с желанием. Думаю, Роберт был твоим первым любовником и…