— Трэвис… ты не понимаешь… я…

Его губы легко прервали ее фразу своим теплым и неудержимым поцелуем, свидетельствующим о неподдельной страсти. Она вся дрожала от прикосновений мужского тела. Незаметно для себя она отпустила его руки и обняла за шею. В это время его губы жадно целовали ее. Поцелуи продолжались так долго, что вода стала переливаться через края ванны. У их ног образовалась лужа.

— Сильвия, мы утонем! — Его голос был хриплым и немного грубоватым, когда он перегнулся и быстро завернул все краны. Трэвис облегченно вздохнул и повернулся к ней с улыбкой: — Забирайся, ванна готова!

На этот раз не было никаких протестов, когда Трэвис стягивал с Сильвии комбинацию.

Но сейчас ей хотелось не ванны. Она хотела, чтобы Трэвис занялся с ней любовью сейчас же, немедленно!

— Подожди немного, пожалуйста! — Она обвила своими руками его шею, прижалась обнаженным телом к грубым хлопчатобумажным брюкам и мягкому черному шерстяному свитеру, бесстыдно стаскивая его с Трэвиса…

Сразу же они предались безумной любовной игре. Сильвия была прижата спиной к огромному зеркалу во всю стену ванной, а Трэвис использовал весь свой опыт для того, чтобы каждый из них быстро достиг кульминационной точки и оба они были полностью удовлетворены.

После они вместе приняли ванну. Когда Трэвис намыливал тело Сильвии своими большими сильными руками, она вновь обманула себя, поверив, что все в порядке.

— Расскажи мне о себе.

Сильвия вся напряглась, не донеся до губ бокал вина. Они находились в спальне, теплый свет ламп озарял комнату. На прикроватном столике их ждал поднос с едой. Чтобы расслабиться, Сильвия вновь прижалась своим телом к обнаженной груди Трэвиса. Отпив глоток вина, она подтянула повыше простыню, чтобы закрыть свои обнаженные груди.

— Тебе будет невероятно скучно! — спокойно ответила она. — Мне почти нечего рассказать.

Трэвис поцеловал мочку ее уха.

— Предоставь мне судить об этом. Я хочу знать все. Я хочу знать, какие мысли бродят в этой хорошенькой головке. Я хочу знать, чем ты живешь.

— Честно скажу тебе, Трэвис, я простая душа! — Сильвия хотела переменить тему разговора, начала разговор о рождественском представлении и о чем-то еще, только не о себе. Это не прошло.

— Расскажи мне о твоем ребенке.

Сильвия закрыла глаза, наморщив в отчаянии лоб. Она должна была быть готова к этому. Должна ли она ему все рассказать? Кэти! Кэти! Это имя неожиданно громко застучало в ее сознании. Дочь Трэвиса… Что она делает?

— Знаешь, я не особенно хочу распространяться об этом. Прошли годы. Это уже история. У меня был ребенок — девочка, которая прожила всего несколько часов. Вот и весь рассказ, — натянуто и коротко рассмеялась Сильвия. — Я не знаю, почему я так расстроилась из-за этого в тот вечер. Просто я не думала об этом периоде своей жизни в течение очень долгого времени…

— А отец?

Она пролила каплю вина на простыню и поспешно ее стряхнула.

— О, я… я… — запнулась она, сдерживая волнение и стараясь найти нужный ответ. — Отец девочки… я никогда его не знала… — голос Сильвии умолк. Она не знала, как лучше сказать об этом.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь, кто был отцом ребенка?

— Да.

— Понимаю, — его голос прозвучал неодобрительно. Сильвия подумала, в чем может быть причина этого, а затем с ужасом поняла, что он мог неправильно истолковать ее ответ. Он думал, что она спала, с кем попало, что у нее был не один любовник…

— Сильвия, ты принимаешь противозачаточные пилюли?

От неожиданно грубого и прямого вопроса и легкого изменения в тоне его голоса у Сильвии замерло сердце. Что делать? Объяснить, что все было не так, как он подумал? Что у нее был всего один мужчина, с которым она провела незабываемую ночь? Что мужчина, перед которым она тогда не устояла, не утратил ни своих возможностей, ни своих способностей вывернуть ее жизнь наизнанку? Сильвия заколебалась.

— Ты ведь помнишь, что в ванной я не предохранялся?

Тряхнув головой, она ответила приглушенным голосом:

— Да, все в порядке. Такие пилюли я принимаю. — Что она говорит? Ведь она их не принимает! И никогда не принимала! Но сейчас Сильвия не хотела, чтобы он знал об этом, боясь увидеть его беспокойство относительно нежелательного ребенка. Если бы она забеременела… Эта мысль впервые пришла ей в голову. Опять заиметь от него ребенка? В этом что-то было. Она потеряла Кэти, любить он ее никогда не будет, но в ней могла бы остаться его частица благодаря этому. Непроизвольно она погладила рукой свой живот. Может ли она забеременеть от него?

— О чем ты думаешь?

— Так, ни о чем.

— Сильвия, почему ты настойчиво отгораживаешься от меня? Иногда мне кажется, что я начинаю становиться ближе к тебе, а потом вдруг…

Неожиданно Сильвия сбросила одеяло, встала и стала надевать на свое дрожащее тело халат.

— Ты куда-то собираешься?

— Мне нужен воздух, — ответила она, надевая свои меховые тапочки, — для того, чтобы освежить голову.

— Сейчас? — недоуменно поднял одну темную бровь Трэвис, когда Сильвия направилась к двери. — Ты ведь не собираешься выходить наружу?

— Собираюсь, — твердо ответила Сильвия, вздернув подбородок. — Почему бы и нет?

— Потому что снаружи температура ниже нуля, а ты не одета, потому, что поздно и потому, что я…

— …Надеюсь, что любовные игры будут продолжены? — резко докончила Сильвия, сжимая ручку двери с такой силой, что у нее побелели суставы.

Трэвис долго смотрел на нее, не говоря ни слова, морщинки, прорезавшие его лоб, отчетливо говорили о замешательстве. Когда он заговорил, голос у него был холодным и жестким:

— Кажется, вновь возникла какая-то проблема. Постарайся разъяснить мне, в чем дело!

Она отвела от него взгляд, повернулась спиной и тупо уставилась на закрытую дверь. Ей потребовалось достаточно много времени для того, чтобы подобрать слова, но в конце концов ей это удалось.

— Я совершила ошибку, — прошептала она дрожащим голосом и повторила эту фразу еще раз, но уже более уверенно, как бы убеждая себя. — Я никогда не должна была допускать, чтобы происходили подобные вещи.

— Ты сожалеешь, что мы занимались любовью? — В его голосе прозвучали жесткие нотки, смешанные с недоверием.

Не поворачивая головы от двери, Сильвия кивнула головой, не осмеливаясь обернуться и посмотреть на его лицо.

— Да, — прошептала она.

— И у тебя хватило наглости подтвердить это, — рявкнул он. — Ради бога, повернись! Посмотри мне в глаза!

Отражение каких чувств она ожидала увидеть на этом неправдоподобно красивом лице? Разумеется, ярости. Или шока? Или сожаления? Или любых других эмоций, которые помогли бы понять, что он думал на самом деле. На его лице не отражалось ничего, кроме, может быть, одной сдерживаемой ярости. Это показывает, напомнила себе Сильвия, сколь мало я значу для него. Ни одному мужчине, и меньше всего Трэвису Стилу, не понравилось бы, если бы ему сказали, что занятия любовью с ним были большой ошибкой.

— Я думаю, что будет лучше, если я начну заниматься поисками другой работы уже сейчас, — сказала Сильвия дрожащим голосом. — Я профессионал. Я никогда не позволю, чтобы моя личная жизнь смешивалась…

— Черт с этим, — яростно прервал ее Трэвис. — Мне наплевать на твою профессию и этические соображения!

— Я знаю, что тебе наплевать!.. — неожиданно яростно парировала Сильвия. — Пока тебе хорошо! Пока удовлетворяется твой неправдоподобный сексуальный аппетит! Ну что ж, спасибо за доброе отношение, но я должна подумать о других вещах, — она яростно дернула ручку двери. — Мне потребовалось много времени, чтобы восстановить свою жизнь, и я не позволю тебе сломать ее, Трэвис! Я не позволю, чтобы ты окончательно погубил меня! — ее губы дрожали, и она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Я давно должна была уже извлечь уроки, но, очевидно, я не сумела этого сделать! Я думаю уйти в конце этой недели.

9

— Ты думаешь я позволю тебе так легко уйти?