Если язык – сердцевинная часть культуры, то заинтересованное постижение родного языка – самый эффективный путь к овладению фундаментальной частью национальной культуры. Русский философ И.А. Ильин в программной статье «Путь духовного обновления» утверждал, что пробуждение самосознания и личностной памяти ребенка необходимо совершать на его родном языке, причем важен не тот язык, на котором говорят при нем другие, а тот, на котором обращаются к нему, заставляя его выражать на нем его собственные внутренние состояния. Язык, полагает философ, вмещает в себе таинственным и сосредоточенным образом всю душу, все прошлое, весь духовный уклад и все творческие замыслы народа. Завершается статья своеобразной педагогической рекомендацией: «…В семье должен царить культ родного языка: все основные семейные события, праздники, большие обмены мнений – должны протекать по-русски» [Ильин 1994: 227].
Дополнительная литература
Исаев М.И. Словарь этнолингвистических понятий и терминов. – М., 2001.
Швейцер А.Д. Американский вариант литературного английского языка: пути формирования и современный статус // Вопросы языкознания. 1995. № 6. С. 3–16.
7. Язык и культура
7.1. Язык как составная часть культуры
Невозможно существование языка вне контекста культуры, центром которой и является язык. Русский мыслитель С.Н. Булгаков писал: «Национальность проявляется в культурном творчестве. Самое могучее древо культуры, в котором отпечатывается душа национальности, есть язык… В языке мы имеем неисчерпаемую сокровищницу возможностей культуры, а вместе с тем и отражение, и создание души народной. Вот почему, любя свой народ, нельзя не любить, прежде всего, свой язык» (цит. по: [Книжное обозрение. 1990. № 7: 9]). Как соотносятся язык и культура – эти два важнейших атрибута человека и человечества, как они взаимодействуют, можно ли на неродном языке создавать великие художественные произведения, как относиться к результатам творчества двуязычных писателей, можно ли без потерь перевести литературное произведение на чужой язык – все это трудные и очень актуальные вопросы, на которые должны дать ответ и наука, и художественная практика.
Дух человека, если обратиться к определению о. А. Меня, – это деятельность: творчество, выбор, самосознание и стремление. Деятельность – сущностная характеристика культуры. Б. Пастернак, который в молодости выбирал, кем ему быть – музыкантом (композитором) или поэтом, определил культуру как «плодотворное существование». Дух человека неразрывно связан с языком. Эта связь качественно предопределяет и дух, который реализуется в слове, и язык, который шире элементарного средства коммуникации. Это было ясно В.К. Кюхельбекеру: «Рассматривая народ как существо духовного порядка, мы можем назвать язык, на котором он говорит, его душой, и тогда история этого языка будет значительнее, чем даже история политических изменений этого народа, с которым, однако же, нация его языка тесно связана» [Кюхельбекер 1954: 374].
Язык как условие духа и культура как результат деятельности духа органически связаны друг с другом. Связь эта диалектически разнородна: по удачному выражению К. Леви-Строса, язык одновременно и продукт, и важная составная часть, и условие культуры.
Полноценное познание души и культуры народа возможно только через его язык. Характерны размышления об этом выдающегося врача современности Г. Селье: «…Всё, что могу, читаю на языке оригинала… Я нахожу, что ничто не в состоянии дать мне большего разнообразия мысли и чувств, так полно познакомить меня с культурой другого народа, чем чтение книг в оригинале или беседа с людьми на их родном языке, который служит средством самовыражения и моим собеседникам, и авторам прочитанных мною книг» [Селье 1987: 328].
Проблема языка как составной части культуры достаточно сложна, поскольку трудно представить язык некоей дискретной сущностью, противопоставленной всей культуре и рядоположенной с искусством, наукой, религией, моралью, обычаями и т. п. В размышлениях о языке как части культуры первым на память приходит представление о культуре речи, которая входит в состав непременных требований к полноценной личности и достаточно точно характеризует её социальный, образовательный и профессиональный статусы, а потому часто сравнивается с визитной карточкой человека. Не затрагивая здесь всей области культуры речи, отметим только то, что в современном обществе всё больший удельный вес приобретают так называемые лингвоинтенсивные специальности, для которых уровень языковой компетенции и умение общаться – основа успешной профессиональной деятельности, – политика, искусство, педагогика, право, дипломатия, радио-и тележурналистика, торговля, сфера услуг. Ценность речи как составной части культуры здесь трудно переоценить.
7.2. Язык как продукт культуры. Аккумулирующее свойство слова
Слово, по убеждению многих, – не только практическое устройство передачи информации, но также инструмент мысли и аккумулятор культуры. Способность аккумулировать в себе культурные смыслы – свойство живого языка. «Жизнь языка открыта всем, каждый говорит, участвует в движении языка, и каждое сказанное слово оставляет на нём свежую борозду» [Мандельштам 1987: 179].
Возникает вопрос о механизме накопления и сохранения культурной информации в слове. Специалисты по проблеме «Язык и культура» говорят о двух уровнях проявления культурного фона в лексике.
Первый уровень – отражение в лексическом составе языка и в отдельном слове специфики материальной культуры.
Этот уровень изучен и описан основательно. Например, у индоевропейцев, которые не употребляли молока, и корова, и бык лексически не различались и назывались говядо. Отсюда название их мяса – говядина. Глаголы откупорить, закупорить и производные от них сохранили память о том времени, когда всё жидкое и сыпучее хранилось в многочисленных бочках, нуждавшихся в особом специалисте – купаре 'тот, кто затыкает, заделывает щели в бочках, бондарь. Ср.: англ. cooper' [СлРЯ XI–XVII вв.: 8: 125]. Необходимость в бочках резко уменьшилась, исчезла потребность в купаре, но глаголы с корнем купор – (и соответствующим нормативным ударением!) сохранились как вечный памятник ушедшей в истории профессии. Фразеологизм перемывать косточки сохранил память о древнем обряде перезахоронения с омовением костей покойника, знавшегося с нечистой силой. В глаголе насолить 'повредить, причинить неприятность' закрепилась память о колдовском приеме разбрасывания соли с целью наслать болезнь, порчу.
Второй уровень проявления культурного фона в лексике – воздействие на язык и лексику, в частности, собственно мировоззренческого фактора. Оказывается, что выяснение путей и форм включения культурного фактора в ход исторического развития языка далеко от завершения [Черепанова 1995: 137]. В последнее время обсуждается вопрос о наличии особой «культурной памяти» слова. Этому посвящена статья Е.С. Яковлевой «О понятии «культурная память «в применении к семантике слова» [Яковлева 1998], в которой говорится о методе «культурно-исторической диагностики», позволяющем увидеть результаты сопряжения в слове языкового и культурного. Автор полагает, что семантическая эволюция является результатом действия «культурной памяти» и показывает это на значительном фактическом материале.
Узелками «культурной памяти» могут быть синонимы. Так, в русском языке работа и труд – синонимы, различие которых обусловлено тем, что слова «помнят» о том, что вкладывали люди в их содержание когда-то, давным-давно. Сейчас существительное труд связано с понятием «усилие», а работа – с понятием «производство самого дела». Раньше труд обозначал бедствие, болезнь, страдания, поэтому труд связан с одушевленными субъектами, а работа – с субъектами и одушевленными, и неодушевленными. Корень существительного работа напоминает, что оно связано и с понятием «раб». Кстати, из сравнения синонимов и родилось представление о коннотации, когда Э. Дж. Уотли написала «Selection of Synonyms» (1851), где, в частности, сравнивала righteous 'праведный' и just 'справедливый', – в первом синониме отразилась этика поведения на принципах религии, а во втором – на принципах права.