Глава российской и славянской этнолингвистики акад. Н.И. Толстой, опираясь на успехи ареальной лингвистики и диалектологии, обновленного в последние десятилетия культурно-лингвистического направления «Слова и вещи» и науки о духовных ценностях, расширил понятие диалекта, включив в его содержание изоглоссы трех видов – языковые (изолексы), материально-предметные (изопрагмы) и духовно-ментальные (изодоксы). Он же предложил концепцию изоморфизма культур (и субкультур) и разных форм существования языка (литературный язык, обиходно-разговорный и т. д.). Оснащенная новым фактическим материалом 1) современных диалектов, собранных экспедициями в Полесье, 2) праславянского фонда слов, исследованного под руководством О.Н. Трубачева, 3) славянской и индоевропейской мифологии и текстологии (Вяч. В. Иванова и В.Н. Топорова) и 4) методами типологических и сравнительно-исторических исследований, отечественная этнолингвистика добилась внушительных успехов, отраженных в таких изданиях, как «Славянские древности», «Логический анализ языка. Культурные концепты» (1991), Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание (1993), Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской культуре и этнолингвистике. – М., 1995, Герд А.С. Введение в этнолингвистику. – СПб., 1995.
О разнообразии и вариативности проблематики и методологии этнолингвистики еще красноречивее свидетельствует ее история во Франции. Здесь этнолингвистика появилась позднее, лишь к концу 60-х гг. XX в.: ее первое официальное упоминание находим в справочнике «Лингвистика» 1969 г. (под ред. А. Мартине), и за прошедшие три десятилетия она несколько раз меняла свою предметную область, оставаясь дисциплиной вспомогательной и «промежуточной» между «лингвистикой этнологов» и «этнографией лингвистов». В настоящее время ее внимание сосредоточено на изучении картины мира, фольклорного текста как такового, ритуальных языков, билингвизма, «языковых употреблений», семантических полей (терминологии родства, названий частей тела, цветообозначения и др.), составлении словарей-энциклопедий. Специалисты по французской этнолингвистике отмечают, что здесь она не поднялась до сколько-либо высокого уровня, потому как «появление нового термина не было отражением новой проблематики, а лишь дало обозначение тем областям научных интересов, которые уже утвердились на практике» [ВЯ: 1993: № 6: 112]. В США интерес к этнолингвистике оказался нестойким и пошел на спад к исходу XX в.
Центром этнолингвистических исследований стала Россия. Здесь разрабатываются и ее теоретические проблемы, и еще более разнообразные практические темы. Так, идет осмысление 1) истории этого направления в странах, бывших ее колыбелями (см. работы: Вильгельм фон Гумбольдт и этнолингвистика в Северной Америке. От Боаса до Хаймса // ВЯ. 1992. № 1); 2) взаимоотношений этнолингвистики с другими направлениями и отраслями знаний («Концептуальная картина мира и интерпретативное поле текста с позиций лингвистики, журналистики и коммуникативности». Барнаул, 2000; «Языковое сознание и образ мира». Сб. статей, Ин-т языкознания. – РАН, 2000). Иногда сборники такого рода преследуют цель выявить национальную специфику образного восприятия мира (напр., сб. «Язык и национальные образы мира». – Майкоп, 2000).
Весьма показательны названия некоторых конференций и симпозиумов: «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру» (международная конференция), «Многоязычие Северного Кавказа и проблемы этнолингводидактики» (симпозиум), Пятигорск, 2001.
Почувствовав самостоятельность своего направления и ответственность за ясность понятийно-терминологического аппарата этой науки, этнолингвисты занялись его лексикографическим оформлением, предложив «Словарь этнолингвистических понятий и терминов»; его автор М.И. Исаев (М., 2001).
Особое место в этнолингвистической проблематике занимают работы по лингв о страноведению Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова и их многочисленных учеников. Формированию их школы способствовали совместные книги этих авторов «Лингвострановедческая концепция слова» (1980), в особенности же книга «Язык и культура», выдержавшая четыре издания (4-е изд. – М.г 1990); см. также их новую книгу «В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция лингвоповеденческих тактик» (1999).
Дополнительная литература
Бабурина КБ. Этнолингвистический аспект в исторической лексикографии // Вопросы языкознания. 1997. № 3. С. 48–52.
Балакай А.Г. Русский речевой этикет и принципы его лексикографического описания. – Новокузнецк, 2002.
Вежбицкая А. Язык, культура, познание. – М., 1996.
Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. – М. изд. 4-е, 1990.
Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция лингвоповеденческих тактик. – М., 1999.
Виноградов В.А. Этнолингвистика // Русский язык. Энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия, Издательский дом «Дрофа», 1997. С. 647–649.
Герд А. С. Введениев этнолингвистику. – СПб., 1995.
Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции. – М.: Индрик, 1977.
Детерминизм языка и культуры: в поисках лингвокультурных соответствий. Материалы научно-практической конференции. В 2 частях. Ч. 1. – М.: Уникум-Центр, 2001.
Исаев М.И. Словарь этнолингвистических понятий и терминов. – М.: Изд-во Флинта, Наука, 2001.
Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. – Л., 1986.
Маслова В.А. Лингвокультурология. Учебное пособие. – М., 2001.
Никитина С.Е. Устная народная культура и народное сознание. – М., 1993.
Русский язык в современной социокультурной ситуации / Тезисы докладов и сообщений 3-й Всероссийской научно-практической конференции РОПРЯЛ. – Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2001.
Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995.
Язык и национальные образы мира. Материалы международной конференции. – Майкоп, 2001.
Языковое сознание и образ мира. Сб. статей. – М.: РАН, 2000.
5.8. Антропологическая лингвистика
Термин «антропологическая лингвистика» возник в США для обозначения этнолингвистической проблематики в ее расширенном представлении. В России он приобрел иной смысл – рассмотрение языка с позиции человека, человеческого коллектива и нахождение в языке материала для характеристики интеллектуальной деятельности человека. Поэтому типичными стали исследования на темы «язык человека» и «человек в языке» (Э. Бенвенист).
Показательны названия статей и книг: Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси (1986); Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // ВЯ. 1995. № 1; Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность (1987); коллективный сборник «Язык. Человек. Картина мира: Лингвоантропологические и философские очерки». Ч. 1. – Омск, 2000.
Между тем антропологическое направление в изучении языка, вероятно, присутствовало и в самых древних учениях о языке. Что касается XIX в., то уже В. фон Гумбольдт видел в языке «орган внутреннего бытия человека», выразителя «духа народа». Еще определеннее о месте человека по отношению к языку сказал Бодуэн де Куртенэ: «Человеческий язык, человеческая речь существует только в мозгу, только в «душе». Не случайно, младограмматики сосредоточились на изучении не языка вообще, а языка отдельного индивидума. Напомним слова акад. А.А. Шахматова о том, что «реальное бытие имеет язык каждого индивидуума», а язык села, города, области, народа – «научная фикция». Кстати, популярный в наше время термин «языковая личность» впервые был употреблен В.В. Вингорадовым в 1930 г. Теперь он понимается как любой носитель языка – авторитетный (например, крупный писатель) и вполне рядовой (носитель любой формы существования языка – литературного, просторечия, территориального или социального диалекта). В языковой личности ученого интересует язык в самых разных аспектах – и как система, и как текст, и как способность, и как конкретная разновидность языка (идиолект), или «языковой (речевой) портрет» и даже его дискурс. Так, написано немало работ о языково-речевом портрете литературных персонажей, имеется диалектный словарь одной личности (с включением в него слов-диалектизмов и фразеологизмов). Описан как «языковая личность» известный русский языковед А.А. Реформатский (в книге «Язык и личность», вышедшей под ред. акад. Д.Н. Шмелева).