Проснулся: пять станций убежало (Гоголь) > Когда я проснулся, то оказалось, что уже пять станций убежало назад. В результате трансформации смелое метафорическое выражение, почти олицетворение, употребленное Гоголем, становится логически неуместным. В итоге получилось вполне корректное, но сухое и бледное предложение: от гоголевской динамической драматичности, от стремительного и смелого гоголевского жеста ничего не осталось.

Примеры педагогически и методически уместного лингвистического экспериментирования можно продолжить. Так, определяя тип придаточного в предложении: «Нет ничего на свете, чего бы не сумели руки твои, что было бы им не под силу, чего бы они погнушались» (А. Фадеев), учащиеся почти не задумываясь отвечают – придаточное изъяснительное. Когда же учитель предлагает им заменить местоимение на эквивалентное ему слово или словосочетание, скажем, «такого дела» или просто «дела», то обучаемые осознают, что перед нами придаточное приместоименно-определительное. Этот пример нами взят из книги А.К. Федорова «Трудные вопросы синтаксиса» (М., 1972). Кстати, в ней немало образцов удачного использования эксперимента при обучении русскому языку. В этом отношении весьма полезна и книга проф. Н.Н. Холодова «За древними тайнами русского слова «и»» (Иваново, 1992).

По традиции, среди синонимов выделяют группу абсолютных, у которых будто бы нет ни семантических, ни стилистических отличий, например, луна и месяц. Однако экспериментальная подстановка их в один и тот же контекст: «Ракета запущена в сторону Луны (месяца)» – красноречиво свидетельствует, что синонимы функционально (а следовательно, и по смыслу) различаются (пример из книги: Гречко В.А. Лексическая синонимика современного русского литературного языка. Саратов, 1987. С. 46).

Сравним два предложения: «Оя неторопливо вернулся к своему столу» и *«Он неторопливо вернулся в Москву». Второе предложение убедительно свидетельствует, что наречие неторопливо предполагает, что действие совершается на глазах наблюдателя.

Чаще всего языковые эксперименты сводятся к различного рода трансформациям. Так, элементы содержания слова выявляются в результате преобразований синтаксических конструкций, включающих данное слово в качестве одного из компонентов. Многое дают диахронические и синхронические сопоставления слова как внутри одного языка, так и на базе разных языков. Особое место занимает методика психолингвистических экспериментов, с помощью которых исследователи проникают в глубь слова, изучают, к примеру, его эмоциональную нагрузку и коннотацию в целом. Использование лингвистического эксперимента требует от исследователя языкового чутья, эрудиции и научного опыта.

На эксперименте основывается вся современная психолингвистика. «Экспериментами над языком занимаются все: поэты, писатели, остряки и лингвисты. Удачный эксперимент указывает на скрытые резервы языка, неудачные – на их пределы» [Арутюнова 1987: 6].

Ныне описательный метод используется уже для представления языка не в виде номенклатуры отдельных слов и грамматических форм, а в виде определенной действующей системы и во многом смыкается с таксономическим методом.

Дополнительная литература

Кибрик А.Е. Методика полевых исследований (к постановке проблемы). – М., 1972.

Левицкий В.В., Стернин И.А. Экспериментальные методы в семасиологии. – Воронеж, 1989. Мустайокки А. О лингвистических экспериментах // Язык – система.

Язык – текст. Язык – способность. – М., 1995. С. 155–160. Федоров А.К Использование лингвистического эксперимента при изучении некоторых вопросов синтаксиса // Русский язык в школе. 1969. № 1.

Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Щерба Л.B. Языковая система и речевая деятельность. – Л., 1974. С. 24–39.

3. Таксономический метод

Таксономический метод является тоже описательным методом, но на качественно иной его ступени. «Таксономия – совокупность принципов и правил классификации лингвистических объектов (языков и языковых единиц), а также сама эта классификация» [АЭС: 504].

Таксономический метод применим в науках, где исследуемые объекты находятся в сложных иерархических отношениях друг с другом и где классификация представляет собой познавательную процедуру. Таксономия первоначально складывается в зоологии и ботанике (в разделе систематики). Систематика – альфа и омега науки, считали биологи К. Линней и А.А. Любищев. Позже таксономия входит в арсенал средств лингвистического исследования, поскольку языку свойственна многоярусная, иерархически организованная структура. «Классификация – самый древний и самый простой научный метод. Она служит предпосылкой всех типов теоретических конструкций, включающих сложную процедуру установления причинно-следственных отношений, которые связывают классифицируемые объекты» [Селье 1987: 276].

Базой таксономического метода является один язык, однако результаты его приложения широко используются и в общетипологических исследованиях. Этим методом язык исследуется преимущественно в аспектах внутриструктурном, внепространственном, синхронном, нефункциональном, универсальном и, как антитеза, идиоэтническом. Основная задача таксономического метода – описание системы языка (языков). Первым примером использования этого метода служит древнеиндийская грамматика Панини.

Мы уже говорили о том, что таксономический метод близок к описательному, вырастает из него и основывается на нем, однако нужно отметить и принципиальное различие этих методов. Описательный метод имеет дело с реально наблюдаемыми явлениями, таксономический выявляет и описывает систему языка, которая в непосредственном опыте и наблюдении не дана, а выводится из языкового материала путем сложных умозаключений [Кацнельсон 1972: 101].

Если основной целью таксономического метода является представление структуры языка, описание его системы, то возникает вопрос, не лучше ли говорить о структурном, а не таксономическом методе. Действительно, в нашем перечне основных методов нет структурного метода. В то же время в монографии «Общее языкознание: Методы лингвистических исследований» есть глава «Основные принципы и методы структурного анализа».

Думается, что следует говорить не о структурном методе, а о системно-структурном подходе к языку. Действительно, принцип структурности заметен в применении других лингвистических методов, например, в типологическом [Успенский 1965]. Широко внедряется этот принцип в такие гуманитарные науки, как фольклористика и этнография, литературоведение и музыковедение и др. Структурный принцип реализуется в целом ряде методик.

Видимо, при разграничении метода и методики нужно учитывать критерий универсальности. Метод может использоваться при исследовании любого яруса языка, для методики это необязательно. Так называемый «метод непосредственно составляющих (НС)» успешно используется в синтаксисе и ограниченно применяется в словообразовательном или морфемном ярусах, поэтому логичнее говорить о методике НС.

Существует мнение, что структурная лингвистика – это не специальная наука, а логика науки, поскольку она никаких новых языковых фактов не находит. «Структурный метод» является не методом науки, а методом изложения ее результатов. Основная цель его – превратить интуитивные, приблизительные представления о языке в нечто точное и научное. «…Никаких новых фактов языка, никаких новых методов изучения языкового развития, никаких новых законов языка, будь то исторических, будь то систематических, структуральная лингвистика никогда не устанавливала, не имеет никаких средств установить, даже не должна их устанавливать, а должна все это предоставить методам т. н. традиционной лингвистики. Структуральная лингвистика имеет своей целью, как показывает само ее название, устанавливать только структуры языка» [Лосев 1968: 273].