— Фицдуэйн-сан, — сказал Фумио с легкой улыбкой. — Мы действительно с нетерпением ожидаем вашего визита на “Намака Стил”. Надеюсь, теперь вы убедились, что мы оба прекрасно говорим по-английски. Услуги Танабу-сан вам не понадобятся.

Чифуни подумала, что и в этот раз Фицдуэйн блестяще справился со своей ролью. Он сделал небрежный жест, который ясно давал понять, что присутствию переводчика он с самого начала не придавал особого значения, и заговорил о другом.

Намака схватили наживку, но Чифуни была убеждена, что они намереваются оставить ее у себя. Не было никакого сомнения, что они что-то замыслили, вот только — что?

И пока Кеи Намака и Фицдуэйн непринужденно шутили и смеялись, как два старых друга, объединенных общим интересом к старинному оружию, Чифуни Танабу с беспокойством перебирала в уме все возможные опасности.

Вечером того же дня Фицдуэйн поужинал с Чифуни. Это был бы замечательный ужин, если бы не оставшееся после него эротическое возбуждение, которое Хьюго никак не мог в себе превозмочь.

В отель, навстречу вежливым поклонам ночного портье, он возвратился за полночь, слегка разгоряченный вином и обществом красавицы-японки. Несмотря на усталость, он давно уже не чувствовал себя в таком приподнятом настроении.

Поднявшись в номер, он попытался восстановить утраченное душевное равновесие при помощи испытанного средства — холодного душа. В результате он быстро протрезвел, однако такое чисто физиологическое явление, как эрекция, никак не проходило.

В Чифуни было что-то, что производило именно такой эффект. Ни она, ни Фицдуэйн не сделали и не сказали ничего особенного, однако сексуальный заряд в них обоих достиг огромной силы, и Хьюго начало казаться, будто они обрели способность светиться в темноте, словно русские моряки с атомных субмарин Северного моря. Не без сожаления Фицдуэйн раздумывал о том, что остаток ночи им придется светиться по отдельности.

Женщины всегда сбивали его с толку. У него была Итен, мать Бутса, которую он любил и которая не захотела остаться вместе с ним в тихой гавани его замка. У него была Кэтлин, которую он, казалось, с каждым днем любил все сильнее и которая как раз захотела остаться с ним в тот самый момент, когда он почти уже решил, что и она от него уедет. И была Чифуни, чье сегодняшнее волшебство объяснялось исключительно гормональным притяжением и которая, если он правильно истолковал кое-какие намеки, в недалекой перспективе имела определенные виды на детектив-суперинтенданта Адачи.

Адачи нравился Фицдуэйну, к тому же Хьюго не любил смешивать дело и удовольствие. Он нуждался в помощи Адачи, и суперинтендант-сан помогал ему, чем мог. В этих обстоятельствах попытка Фицдуэйна переспать с его женщиной была бы, мягко говоря, не совсем корректной. Между тем жизнь редко когда руководствовалась законами человеческой порядочности и здравого смысла.

Коль скоро холодная вода не произвела желаемого действия, а Фицдуэйн пока не хотел доставить Намака удовольствие своей преждевременной смертью от переохлаждения, он пустил горячую воду. Некоторое время он бездумно наслаждался приятным теплом, но тут зазвонил телефон. Убедившись, что это, к сожалению, не галлюцинация, Фицдуэйн со вздохом обернул вокруг бедер полотенце и пошел в комнату. Спереди полотенце все еще заметно топорщилось.

— Я уже сплю, — сказал Фицдуэйн в трубку. — Земля, между прочим, круглая, и Япония расположена довольно далеко от того места, где ты находишься. У нас тут первый час ночи. Приличные люди избегают звонков в такое время.

Он угадал верно.

— Вот и прекрасно! — раздался в трубке голос Килмары. — Ко мне-то это не относится. Слушай же, мой добрый товарищ. Новости распространяются по миру, как в большой деревне, а с тех пор как ты побывал в гостях у Берджина, эфир буквально забит шифрованными и нешифрованными сообщениями. На мою долю тоже кое-что досталось. В общем, кое-кто хочет поговорить с тобой, чтобы ты не вляпался во что не следует. “Тут кое-что затевается, и мы не хотим проколоться, — вот как он сказал. — Мы, — говорит, — еще нуждаемся в наших друзьях”.

— Кто этот “кое-кто”? — спросил Фицдуэйн на всякий случай, хотя он уже догадался.

— Наш общий друг Шванберг, — сообщил Килмара. — Нежно и горячо любимый. Загляни завтра утром в “Нью-Отани”, если тебе нечего будет делать, и спроси его у стойки регистрации. У него там офис, контора называется “Мировая федерация исследования Японии” или что-то в этом духе… Да, это звучит лучше, чем “Акме — Экспорт — Импорт”, но ненамного. Всем все равно известно, кто они такие на самом деле, просто из-под “крыши” им нравится действовать больше, чем из посольства. Впрочем, и посольство тоже не дремлет. Видимо, им кажется, что Япония является их частной собственностью. Ничто, знаешь, не способствует близким взаимоотношениям между народами лучше, чем парочка атомных бомб…

Словно дождавшись этих слов Килмары, комната, в которой находился Фицдуэйн, слегка закачалась. Это продолжалось всего секунд десять, а потом прекратилось. Килмара еще что-то говорил, но Фицдуэйн не слышал. Ощущение было неприятное, откровенно говоря — страшное.

— Черт! — сказал он наконец. — Здесь у них на самом деле бывают землетрясения! Бр-р-р! Он передернулся.

— Я слышал, что скоро ожидается довольно сильное, — не преминул обрадовать его Килмара. — Это немного отвлечет тебя от всех этих кровавых луж и размазанных внутренностей, которые ты так любишь. Не забудь только держаться подальше от усиленных бетонных конструкций и тому подобного. Они отнюдь небезопасны, когда обрушиваются тебе на голову, а в твоем возрасте это просто катастрофа.

— Сегодня я снова чувствую себя молодым, — ответил Фицдуэйн, бросив взгляд на полотенце, которое даже после землетрясения никак не желало опускаться. — К сожалению, со мной нет никого, кто мог бы это по достоинству оценить.

— Да, — согласился Килмара. — В гостиничных номерах иногда чувствуешь себя одиноко. Но не всегда. Помнишь, как мы с тобой были в…

Фицдуэйн засмеялся. Несколько минут спустя он уже спокойно спал.

Огромный комплекс “Нью-Отани” был самым подходящим памятником современной, сверхбогатой и самодовольной Японии, и Фицдуэйн, который уже кое-что знал о местных ценах на недвижимость, невольно поежился при мысли о том, в какую сумму могла обойтись постройка этого здания.

Частично это был отель-“люкс”, а частично — офис-центр. Вне всякого сомнения, где-то в глубине этой чудовищной постройки были спрятаны роскошные, дорогие квартиры. Крытый портик здания невольно привлекал внимание своими грандиозными размерами и был настолько велик, что вполне мог обладать своим собственным микроклиматом. Если бы кому-то очень захотелось, то, спрыгнув с дельтапланом с одного из внутренних балконов, можно было довольно долго летать внутри обширного холла. Правда, для этого в любом случае требовались хорошо сшитый костюм и лакированные туфли “Гуччи” — таковы были неписаные правила для посетителей этого роскошного места.

Этот атриум для дельтапланеристов, по мнению Фицдуэйна, вряд ли мог считаться оправданной тратой драгоценной японской земли. Как бы там ни было, но подобная непрактичная расточительность привела его в хорошее настроение. К тому же сегодня утром его любимый официант впервые подал к чаю холодное молоко, а во время пробежки, которую Фицдуэйн совершал перед завтраком в обществе полицейских, сомкнувшихся вокруг него “черепахой”, в него никто не выстрелил и не попытался изрубить на куски. Кроме всего прочего, с утра не было дождя, и это обстоятельство тоже внесло в жизнь Хьюго приятное разнообразие.

Скоро ему стало ясно, что архитекторы “Нью-Отани” компенсировали огромный холл за счет всего остального. Помещения Мировой федерации исследования Японии оказались крошечными, хотя и изысканно обставленными. Положительно, это было собранием самых маленьких офисов, которые Фицдуэйн когда-либо видел в своей жизни, и — самое странное — ему показалось, что все находящиеся внутри предметы мебели — столы, чайные столики, кресла — тоже были меньше своих обычных размеров, словно уменьшенные пропорционально размерам комнат.