— И ты хочешь мне об этом рассказать? — подбодрил его Фицдуэйн.

— Должен сказать, что меня не балуют хорошими новостями, — заметил Килмара. — У тебя снова есть отличный шанс погибнуть в расцвете лет от пули злодея.

— Меня снова хотят убить? — слабо улыбнулся Фицдуэйн. — Честное слово, эти люди становятся навязчивы.

— Их намерения, пожалуй, и в самом деле таковы, — кивнул Килмара. — Было бы неплохо тебя куда-нибудь спрятать, но вот куда? Может быть под кровать?

— Выкладывай все, — приказал Фицдуэйн, и в его голосе уже не слышно было веселости. Килмара тоже посерьезнел.

— Примерно сутки назад или около того к нам поступили сведения, что в округе появились боевики Партии ИРА. Ничего серьезного, хотя сами по себе это отъявленные мерзавцы. Сегодня рано утром полиция задержала двоих местных из числа сочувствующих этой организации — с радиосканером. Они еще не заговорили, но при них нашли список паролей и твое описание. Кроме того — Кэтлин. Прежде чем начать действовать, ИРА, как правило, пытается подкупить или иными путями склонить к сотрудничеству кого-нибудь из сотрудников учреждения, которое они атакуют. Поэтому я установил следующий порядок: весь имеющий доступ в контрольную зону персонал, приезжая домой после смены и выезжая на работу, обязан отзвониться и назвать пароль. Сегодня утром Кэтлин этого не сделала.

— Ты не сказал мне об этом, — ровным голосом заметил Фицдуэйн.

— Мне не разрешили приставать к тебе со всякого рода делами, — ответил Килмара, напуская на себя виноватый вид. — В конце концов, это была просто-напросто рутинная процедура. Я не хотел чтобы ты беспокоился из-за того, с чем ни черта не можешь поделать.

— Кэтлин могла просто позабыть, — предположил Фицдуэйн.

— О таких вещах не забывают, — покачал головой Килмара. — Это вопрос жизни и смерти, и я знаю, как привлечь к нему внимание людей. Кроме того, каждый день, когда персонал отправляется со службы по домам, каждому из них напоминают об этой обязанности. В любом случае, если человек не звонит, мы можем сделать контрольный вызов. Кэтлин… она была какая-то подавленная. Про пароль она и не вспомнила.

— Так вот как ты узнал… — сказал Фицдуэйн. Килмара кивнул.

— Собственно говоря, я не знаю. Но у меня есть сильное подозрение.

— Дерьмо! — выругался Фицдуэйн.

— Что у ПИРА за зуб против тебя? — поинтересовался генерал.

— Никакого, насколько мне известно, — ответил Хьюго. — Я никогда и ни в какой форме с ними не сталкивался и старался держаться подальше от Северной Ирландии.

Килмара протянул Фицдуэйну свернувшийся в трубочку факс.

— Примерно час назад я связался с Дублином, и они прислали мне это.

На бумаге был отпечаток фотоснимка — японец садится в такси перед дверями дублинского отеля, показавшегося Фицдуэйну смутно знакомым.

— Ты меня озадачил… — Фицдуэйн пожал плечами.

— Это маленькая страна, к тому же расположена она на острове, — терпеливо объяснил Килмара. — Население Ирландии немногочисленно и однородно, а проблема терроризма, если можно так выразиться, стоит у самого порога. Исходя из всего этого, службы безопасности могли бы — и они на самом деле это делают — особенно пристально следить за всеми выезжающими и прибывающими иностранцами. Должен признать, правда, что пока особое внимание мы уделяем только большим отелям.

Фицдуэйн кивнул. Терроризм, как правило, ассоциировался с чистой идеологией, однако на сцене на удивление часто появлялись и крупные суммы денег. Террористы любили роскошную жизнь, аргументируя это тем, что раз они рискуют своими жизнями, значит, заслуживают обеспеченного существования. Еще одной причиной, которой террористы любили оправдывать свое пристрастие к большим и дорогим гостиницам, была забота о безопасности, ибо именно в большом отеле, среди множества постояльцев, было меньше шансов привлечь к себе внимание. На самом же деле именно эта модель поведения помогала службам безопасности сосредоточить свое внимание на постояльцах, которые появлялись в их поле зрения чересчур часто.

Большие и шикарные отели было на удивление легко держать под контролем. Администрация, как правило, стремилась не портить отношения с властями, и номера в гостиницах можно было оборудовать “жучками”, телефоны можно было ставить на прослушивание, а телекамеры и так торчали под потолком в каждом коридоре. В конце концов, с персоналом большого отеля было довольно легко договориться, тем более что горничные, портье и носильщики были предельно внимательны и замечали каждую мелочь. Собственно говоря, это было важной составной частью их профессии: чем внимательней они относились к нуждам клиентов и чем быстрее на них откликались, тем больше были их чаевые. Секретные службы за полезную информацию платили еще щедрее.

— Человек с акцентом северянина осведомлялся в “Барлингтоне” об одном из постояльцев — японском бизнесмене. Клерк за стойкой регистрации отреагировал на акцент — прозвенел тревожный звоночек! — и служба безопасности сфотографировала незнакомца — уж больно необычным был интерес северянина к японцу. Впоследствии его удалось идентифицировать как Пэдди Мак-Гонигэла — одного из лидеров ПИРА. Японец же, назвавшийся Хиро Сасада, на самом деле принадлежит к экстремистской группировке “Яибо”. В переводе с японского это значит что-то вроде “разящего лезвия меча”.

— Ты все собирался рассказать мне кое-что про японцев, — напомнил Фицдуэйн. — Да так и не собрался.

— Те ребята, которые подстерегли тебя на острове, тоже принадлежали к “Яибо”, — объяснил Килмара. — Эта группировка напоминает японскую “Красную Армию”, только ведут они себя еще хуже. Больше я тебе ничего не скажу, во всяком случае, сейчас — нет времени. Только одна информация к размышлению: мы знаем, что ПИРА готовит своих людей в Ливии, как и некоторые японские группировки. А действовать совместно умеют не только хорошие мальчики.

Фицдуэйн молчал, пытаясь разобраться в новостях, которые он только что узнал. Мысль о том нелегком положении, в которое из-за него попала Кэтлин, заставила его особенно остро почувствовать свою вину и бессилие. Физически он все еще чувствовал себя гораздо слабее, чем обычно. Помнится, один из врачей даже прочел ему целое наставление, чтобы он воспринимал это не так болезненно и поменьше загружал себя работой.

— Какие новости от Медведя? — снова спросил он у Килмары.

— Никаких, — коротко ответил генерал. — Медведь не может выйти на связь по радио из-за холмов. Он взял с собой одного вооруженного детектива в гражданском и двух невооруженных полицейских. Медведь отправился на разведку, но, если ПИРА попытается взять заложников, он не сможет ничего сделать, разве что в меру сил контролировать ситуацию до тех пор, пока не прибудет подкрепление. К несчастью, подкрепления не будет еще довольно долго.

— Сколько? — спросил Фицдуэйн.

— По меньшей мере, два-три часа, может быть, дольше, — ответил Килмара. — И только после того как они убедятся, что мы в нем действительно нуждаемся. Дело в том, что полиция проводит серьезную операцию по борьбе с преступностью, а ближайшее армейское подразделение занято прочесыванием границы — прошлой ночью там была перестрелка. Так что, как видишь, в список особо нуждающихся мы не попали, и наш номер пятнадцатый. В конце концов, у нас на руках нет никаких доказательств, только подозрения, а они заняты текущими операциями.

Ирландским службам безопасности постоянно не хватало людских ресурсов. Армия и полиция, в большинстве своем не вооруженная, вместе составляли не больше двадцати тысяч человек. Из этого числа лишь ничтожный процент был надлежащим образом экипирован и обучен противостоянию вооруженным до зубов террористам. Вполне естественно поэтому, что основные полицейские силы были сконцентрированы в городах и в наиболее беспокойных районах, например на границе. Из-за плачевного состояния дорог быстрое перемещение войск на автомобилях было затруднено, а вертолетов хронически не хватало, но даже теми машинами, что имелись в наличии, воспользоваться было практически невозможно, ибо их прибрали к рукам политики, полюбившие добираться до самых отдаленных избирательных округов по воздуху. Таким образом, в реальном мире погоня за голосами избирателей оказывалась гораздо важнее, чем борьба с терроризмом.