Молодая женщина страдала от душевной боли — ей было мучительно жаль саму себя. Несмотря на окружающие ее комфорт и роскошь, она никогда не чувствовала себя такой одинокой. Еще раз вздохнув, Маргерит повернулась от реки к дому, думая, сможет ли она после такой ночи хоть ненадолго заснуть и обрести покой.
Внезапно, прежде чем Маргерит дошла до террасы, она услышала твердые шаги по хрустящему гравию, и в следующий момент из тени появилась фигура ее мужа, который тоже забрел на лужайку у реки. На его плечи все еще была наброшена тяжелая накидка для верховой езды со множеством воротников и отворотов, введенных в моду им самим; руки он по привычке держал в глубоких карманах атласных штанов; нарядный кремовый костюм с дорогим кружевным жабо казался странно призрачным на темном фоне дома.
Сэр Перси, очевидно, не заметил жену, ибо после небольшой паузы он зашагал к дому.
— Сэр Перси!
Блейкни уже шагнул на нижнюю ступеньку террасы, но услышав голос жены, остановился, устремив взгляд в тень, откуда она позвала его.
Маргерит появилась в лунном свете, и увидев ее, сэр Перси произнес с безупречной галантностью, которой всегда придерживался в разговоре с супругой:
— К вашим услугам, мадам!
Однако его нога оставалась на ступеньке, а вся его поза свидетельствовала о том, что он намерен идти в дом и не расположен к ночной беседе.
— Ночной воздух так свеж, — продолжала Маргерит, — а сад при лунном свете кажется таким поэтичным! Вы не останетесь здесь ненадолго со мной? Или мое общество столь нестерпимо для вас, что вы спешите избавиться от него?
— Совсем наоборот, мадам, — Спокойно возразил сэр Перси. — Уверен, что ночной сад покажется вам куда более поэтичным без моей компании, поэтому я спешу удалить досадное для вашей милости препятствие.
Он снова повернулся, чтобы уйти.
— Вы неправы, сэр Перси, — поспешно промолвила Маргерит, шагнув к нему. — Вспомните, что отчуждение, к сожалению, возникшее между нами, произошло не по моей вине.
— Простите, мадам, — холодно произнес он, — но у меня всегда была коротка память.
Сэр Перси смотрел в глаза жене с ленивым безразличием, ставшим его второй натурой. Взгляд Маргерит смягчился, когда она подошла к ступеням террасы.
— Коротка память? Должно быть, это с вами только последние месяцы, сэр Перси! Впервые вы видели меня в Париже, по пути на Восток, три или четыре года назад и всего один час, но когда вы вернулись, спустя два года, вы меня не забыли.
Маргерит выглядела божественно прекрасной, стоя в лунном свете в сверкающем золотым шитьем платье и с меховой накидкой на плечах, устремив на мужа взгляд своих детских голубых глаз.
Сэр Перси несколько секунд стоял неподвижно, вцепившись рукой в каменную балюстраду террасы.
— Надеюсь, мадам, — холодно сказал он, — вам понадобилось мое присутствие не для сентиментальных воспоминаний?
Его тон и поза не давали надежды на взаимопонимание. Женская гордость требовала от Маргерит ответить холодностью на холодность, пройти мимо мужа, кратко кивнув и не сказав более ни слова. Однако инстинкт, внушающий красивой женщине сознание своего могущества, с помощью которого она в состоянии поставить на колени мужчину, не обращающего на нее внимание, побудил ее остаться. Маргерит протянула мужу руку.
— Почему бы и нет, сэр Перси? Настоящее не так уж радостно, чтобы не желать хоть ненадолго вернуться в прошлое.
Взяв протянутую ему руку, сэр Перси церемонно поцеловал кончики пальцев.
— Думаю, мадам, — сказал он, — вы простите меня, если в вашем путешествии в прошлое вам придется обойтись без моей скучной компании.
Вновь Блейкни попытался уйти, и вновь его остановил нежный и детский голос.
— Сэр Перси!
— Ваш слуга, мадам.
— Неужели любовь может умереть? — с внезапной горячностью воскликнула Маргерит. — Мне казалось, что страсть, которую вы испытывали ко мне, в состоянии продлиться дольше жизни! Неужели от вашей любви не осталось ничего, Перси, что помогло бы вам преодолеть это печальное отчуждение?
При этих словах его массивная фигура, казалось, окаменела; волевой рот сурово сжался, а обычно ленивый взгляд голубых глаз приобрел безжалостное выражение.
— Преодолеть с какой целью, мадам? — холодно осведомился он.
— Я не понимаю вас.
— А между тем, это достаточно просто, — продолжал сэр Перси с внезапной горечью, которую изо всех сил старался скрыть. — Я почтительно задал вам вопрос, ибо мой неповоротливый ум не в состоянии постичь причину внезапной перемены настроения вашей милости. Вам угодно возобновить дьявольскую игру, в которую вы столь успешно играли в прошлом году? Вы желаете вновь увидеть меня у ваших ног, сходящим с ума от любви, чтобы иметь удовольствие отшвырнуть меня пинком, словно надоедливую собачонку?
Маргерит удалось вывести мужа из апатии — именно таким она помнила его год назад.
— Умоляю вас, Перси! — прошептала она. — Неужели мы не можем похоронить прошлое?
— Простите, мадам, но насколько я понял, вы только что выразили горячее желание туда вернуться.
— Я говорила не об этом прошлом, Перси! — продолжала Маргерит, и в ее голосе вновь прозвучала нежность. — Я имела в виду время, когда вы любили меня, а я… О, я была тщеславной и легкомысленной, ваше богатство и положение ослепили меня! Я вышла за вас замуж, надеясь в глубине души, что ваша великая любовь ко мне пробудит в моем сердце ответное чувство. Но, увы!..
Луна, спускавшаяся к горизонту, скрылась за облаками. На востоке мягкий сероватый свет лишь начинал рассеивать ночной мрак. Сэр Перси мог видеть только грациозный силуэт Маргерит, ее царственную голову с короной из густых золотистых волос, в которых поблескивал маленький, похожий на звезду красный цветок из драгоценных камней.
— Спустя сутки после нашей свадьбы, мадам, — заговорил он, — маркиз де Сен-Сир и вся его семья окончили жизнь на гильотине, и до меня дошел слух, что им помогла отправиться туда супруга сэра Перси Блейкни.
— Нет! Я же сообщила вам, что произошло в действительности…
— Только после того, как эту отвратительную историю со всеми ужасными подробностями мне поведали посторонние.
— И вы поверили им, не задавая вопросов и не требуя доказательств! — с горечью продолжала Маргерит. — Поверили, что та, которую вы поклялись любить больше жизни, способна на такой низкий поступок! Вы считали, что я обманула вас, что мне следовало обо всем сообщить вам до нашего брака. Конечно, я должна была рассказать вам в то самое утро, когда Сен-Сира отправили на гильотину, что я использовала все имеющееся у меня влияние, чтобы спасти маркиза и его семью. Но гордость запечатала мои уста, когда я увидела, что ваша любовь умерла, словно под ножом той же гильотины. Да, мне следовало рассказать, как меня, именуемую умнейшей женщиной Франции, попросту одурачили! Меня побудили совершить это люди, хорошо знающие, как сыграть на моей любви к единственному брату и желании отомстить за него. Разве эти чувства не естественны?
В ее голосе послышались слезы. Маргерит сделала паузу, пытаясь взять себя в руки. Она умоляюще смотрела на мужа, словно он был ее судьей. Сэр Перси позволил ей разразиться взволнованной речью, не сделав ни единого замечания и не произнеся ни слова сочувствия. А теперь, когда она умолкла, глотая слезы, застилавшие ей глаза, он продолжал хранить бесстрастное молчание. В серой предрассветной мгле его фигура выглядела еще более высокой и неподвижной. Ленивое добродушное лицо казалось странно изменившимся. Маргерит видела, что взгляд его, сверкавший из-под полуопущенных век, не был больше вялым, губы плотно сжались, словно он лишь колоссальным усилием воли сдерживал бушевавшие в нем страсти.
Маргерит Блейкни была прежде всего женщиной со всеми присущими ее полу очаровательными слабостями и недостатками. Она сразу же поняла, что ошибалась все последние несколько месяцев, что человек, стоящий перед ней неподвижно, как статуя, когда ее мелодичный голос звучал в его ушах, любил ее так же, как год назад, что его страсть, возможно, дремала, но оставалась такой же сильной и всепоглощающей, как в тот момент, когда их губы впервые встретились в долгом безумном поцелуе.