Пол наслаждался, видя в глазах жены страх. Давно уже не было такого. Обычно она проявляла потрясающее равнодушие.

Сильвия была матерью его детей, и только. Но уже за одно это он готов был уважать ее. Но теперь он ее ненавидит. Если бы она просто захотела уйти от него, он бы пережил это. Он бы навещал своих девочек, платил бы за их учебу и за многое другое. Но нет же, Сильвия причиняла ему неприятности, крупные неприятности. Неужели она думает, что он настолько туп, чтобы смириться с этим?

Он видел, что стол накрыт на одного. Сильвия, как всегда, собиралась совершить обеденный марафон. В течение дня она потребляла больше пищи, чем некоторые женщины за неделю. Он открыл холодильник — полки ломились от продуктов, один взгляд на них вызвал у него смех.

Когда Сильвия наконец появилась на кухне, он по-прежнему смеялся. На ней был халат из толстой ткани, плотно стянутый в талии. Единственное, чего не хватало, так это надписи: «Вход запрещен». Лицо ее было покрыто кремом, жирная кожа блестела при свете дня.

Пол смотрел на нее и удивлялся: неужели на таких женятся? Видно, у него не все было в порядке с глазами. Что ж, настало время расставить все точки над «i».

— Готова к бою, Силв?

— Чего ты хочешь?

О, она вновь обрела голос? Гляди-ка, говорит так, будто он продавец магазина. В общем, человек, недостойный внимания.

— Ты с кем это так разговариваешь?

Сильвия не ответила. По его голосу она определила, что в любой момент он может потерять контроль над собой. Она села за стол, ожидая его дальнейших действий.

Пол хорошо знал, что это означало. Она поднаторела в таких делах, его старушка Сильвия. Она может играть в молчанку целые дни напролет. В итоге у вас сложится впечатление, что во всем виноваты вы сами. Она поступает так даже с девчонками.

— Может, откроешь рот, Силв? У меня не так много времени. Давай выясним наши отношения раз и навсегда.

Он рубанул рукой воздух, заставив жену вскочить. Ему было приятно, что он напугал ее. Сильвии нужен хороший испуг. По его мнению, она явно нуждается в хорошей порке, и если она заведет его, то получит по первое число.

Он поставил чайник.

Сильвия медленно пошла к выходу.

Не глядя на нее, он сказал:

— Ты играешь с огнем, дорогая. Я могу спустить с тебя шкуру, ты понимаешь, надеюсь?

Она кивнула.

— Изволь разговаривать со мной как положено. Я тебе не клерк, из которого можно вить веревки.

Она вернулась на свое место за столом.

Пол приготовил чашки. Разливая чай, он спросил:

— Где мои дочери?

— За городом.

Он саркастически улыбнулся.

— А, это ты их туда загнала… И кто сними — твоя мамаша?

— Да.

— Прекрасно! Эта особа, видимо, будет заниматься привычным для нее делом — настраивать девчонок против меня, а заодно и против всех мужчин. Она так и поступала в отношении тебя, верно?

Сильвия не ответила, и он решил сменить тему. Ему, в сущности, все равно.

— Итак, — проговорил он, умышленно громко отхлебывая чай, — ты получишь и этот дом, и «домишко» за городом, хотя он скорее тянет на дворец в стиле Тюдоров, но при одном условии, дорогая. Ты согласишься на сумму, я имею в виду ежегодную ренту, которую определю я. В противном случае я постараюсь, чтобы ты закончила свои дни хозяйкой бензоколонки на не слишком шумной трассе. И я не шучу. Ты довела меня до ручки. По сути, ты выгнала меня из дому — а это мой дом, — но главное — из сердца моих дочерей, что для меня более чем обидно. И вот еще что, Силв. Они мне не нравятся, мои девочки. Я их люблю, но они мне не нравятся. Заносчивые, глупые особы — и к этому приложила руку ты, верно?

Поднимая чашку, он расплескал чай, его гнев рвался наружу.

— Я хотел покончить с этим много лет назад, Силв. Тебе достаточно было попросить об этом — и я бы с радостью ушел отсюда.

Сильвия почувствовала себя оскорбленной. Его слова задели ее за живое.

— И что же ты собираешься делать — пойдешь к одной из своих проституток?

А она, кажется, ревнует!

Это изумило его, хотя и опечалило.

— Стоит ли говорить об этом? По твоей инициативе все контакты между нами давно прекращены. А я нуждаюсь в любви, и я достоин ее. В конце концов, я обеспечивал тебя, и делал это неплохо.

— Ты думал о своих потребностях. А как насчет моих?

При этих словах он рассмеялся.

— Сильвия! Твои потребности — это холодильник, набитый едой, сладкое к чаю и возможность манипулировать детьми. Ты хотела владеть роскошным домом, и ты получила. В гараже у тебя стоит навороченный «мерседес», шкафы ломятся от нарядов! И всем этим обеспечил тебя я, дорогая. А что я получил взамен? Озвучить? Как всегда, кукиш с маслом! Ни одного доброго слова от девочек, а ведь они мои дети. Что бы ты им ни говорила, они — мои.

При этих словах она беспомощно прикрыла лицо руками, и в нем чуть было не проснулась жалость. Правда — мощное оружие, Пол знал, что Сильвия не может противостоять.

— Ты постоянно изводил меня своими упреками, постоянно! Будь твоя воля — ты бы и девочек настроил против меня! — В голосе Сильвии прозвучали несвойственные ей жалобные нотки.

— Дорогая, я и впредь буду обеспечивать вас, и ты должна быть благодарной. Маленькое неуважение ко мне — и ты ничего не получишь. Я не шучу, Силв! Ты должна была хорошо изучить меня за эти годы.

Сильвия даже не подозревала, что муж может разговаривать с ней таким тоном. Временами она ненавидела его, и особенно за то, что он умел нравиться людям. Ей было обидно, что на домашних и прочих вечеринках он всегда был в центре внимания. Такое уж у него свойство.

Она знала, что многие недоумевали по поводу их брака: Пол мог найти жену и получше — вон как к нему липнут дамочки всех мастей и возрастов! Сначала это ее огорчало, и свое огорчение она пыталась уменьшить разнообразной едой. Она любила поесть на нервной почве. Но потом, когда она растолстела, она возненавидела Пола. Она не могла соперничать с девушками, которые периодически появлялись в его постели. Да и могла ли соперничать? Они проделывали такие вещицы, которые она не хотела проделывать. Почему он не мог просто так держать ее в своих объятиях? Почему обязательно все должно заканчиваться сексом? Порой ей казалось, что мужу все равно, кто с ним, — была бы дырка, и ничего больше.

Все его пассии спят с мужчинами, и не просто спят, а зарабатывают на этом деньги. Полу известно об этом, и тем не менее он трахает их. Может целовать их — фу, какая мерзость! И как он только смеет после этого прикасаться к ней?!

Пол наблюдал за тем, как меняется выражение ее лица. Затем он с недовольной миной произнес:

— В чем дело, Силв? Ты, кажется, опять проголодалась? А десять минут назад ты засовывала себе в глотку кусок мяса!

Он понимал, что обижает ее, но не мог остановиться. Раз уж она способна вызвать полицию, чтобы выгнать его из собственного дома… Ну уж, нет! Пришло время платить по счетам, и он наслаждался этим.

— Дочери — это моя жизнь.

Она опять лицемерит!

— О, дорогая, ты так сжилась с ролью заботливой матери! А я, между прочим, знаю женщину, которая, не имея ни гроша за душой, воспитала прекрасных детей. И они очень любят ее. Сейчас с ней случилось большое несчастье — пропала младшая, любимая дочь. Девочку ищут… Твои же проблемы ограничены тем, чтобы проследить, не встречаются ли дочери с людьми «не нашего» круга. Пора вступить в реальный мир, Силв, пора жить в нем.

— Ты имеешь в виду занятие проституцией?

При этих словах он рассмеялся.

— Для тебя это было бы слишком резвым стартом, Силв. Но ты бы, по крайней мере, узнала, что значит зарабатывать на жизнь.

В ее глазах мелькнули слезы. Он хотел высказать все, что накопилось.

— Тебе вот все равно, что с кем-то стряслась беда. Но ты же — мать, тебя должны беспокоить такие вещи. Даже меня это беспокоит.

Сильвия пожала плечами, ее тон был безразличным:

— Вернется. Такие дети всегда возвращаются.