Ей все хотелось переиначить.

А годы шли и шли.

На смену беззаботному детству пришла юность с приступами безотчетной тоски и смутными стремлениями вдаль.

Все окружающее казалось в такие моменты враждебным ее существу, родной дом представлялся темницей.

Хотелось, не попрощавшись с отцом, погруженным в чертежи и математические вычисления, уйти куда-то далеко-далеко, где нет ни родных, ни знакомых, где ее никто не знает.

Иногда, подчинясь этому смутному зову, она надолго уходила из Аоона, бродила по окрестным лесам, взбиралась на горные отроги или бесцельно шла по взморью, переступая через пенистые языки волн и больших черных крабов, выброшенных прибоем на гальку.

Шла до тех пор, пока не перехватывало дыхание и сердце, утомленное быстрой ходьбой, не заявляло о своем праве на отдых.

Тогда Ноэлла ложилась на песок и, подперев подбородок ладонями, тоскующими глазами глядела на корабли, уплывающие в неведомые страны.

Домой она возвращалась разбитой и долго не могла заснуть, испытывая томительное стеснение в груди и жар в теле.

Приступы эти выбивали девушку из привычной колеи, нарушали равномерный ход жизни.

Постигнув многие законы природы, она отказалась от детской веры в возможность мановением волшебного жезла изменить весь мир.

Вспоминая о своих наивных планах одной ягодой накормить голодного, она улыбалась. Однако, став взрослой, Ноэлла продолжала лелеять мысль о переделке растений.

Природа далека от совершенства. Разумные существа могут и должны внести в нее поправки.

Ноэлла отдалась во власть этой благородной идеи, охватившей все ее существо.

Отец, Ин Сен, со страстью истого ученого боролся с недостатками климата и конструировал машины, обеспечивающие города страны чистым воздухом; дочь занялась усовершенствованием природных свойств некоторых растений, пробуждением к жизни их дремлющих задатков.

Магические слова, в которые она верила, ребенком, уступили место научным биологическим опытам.

Она подкармливала комнатные цветы различными химическими веществами, воздействовала на них теплом, светом, электричеством, скрещивала засухоустойчивые виды растений с влаголюбивыми, лесные — с полевыми, высокогорные — с обитателями приморских низменностей.

На протяжении ряда месяцев обнадеживающих результатов не получалось. Правда, Ноэлла выяснила, что одни факторы и вещества действуют на растения угнетающим образом, другие — делают их более жизнестойкими и выносливыми. Резкого же увеличения размеров листвы и плодов или ускорения развития растений добиться не удалось.

Ноэлла приуныла. Ей начало казаться, что преследуемая ею цель так же неуловима, как отблеск солнечного луча на гребне морской волны.

“Все мои усилия тщетны, — думала она. — Отец прав. Нельзя объять необъятное”.

Но вот как-то, прогуливаясь по лесу, она обнаружила во влажной низине странные плесневые грибки желтоватого цвета и обратила внимание на то, что это непритязательное живое существо развивается необычайно быстро. Ноэлла принесла немного этих грибков домой и стала их культивировать. Грибки приспособились к новым условиям существования и продолжали размножаться в неволе.

В уголке, отведенном для них, было несколько вазонов с полевыми цветами — скромными, неприхотливыми. Другие вазоны с этими же цветами стояли в стороне.

Дней через пять Ноэлла заметила, что беленькие полевые цветочки, находившиеся по соседству с грибком, почему-то обогнали в росте и развитии остальных своих сородичей.

Это заинтересовало Ноэллу. Она поменяла вазоны местами. Оказалось, что и новые соседи желтого плесневого грибка начали развиваться и расти быстрее.

Очевидно, грибок как-то влиял на рост цветов.

Ноэлла попробовала посадить грибок в один вазон с полевыми цветами. Результаты оказались неожиданными. Сперва цветы быстро развивались и давали многочисленные побеги, потом вдруг захирели и увяли. Создалось впечатление, что малые дозы стимулятора, вырабатываемого желтым грибком, действуют на растения благотворно, большие — убивают их.

Тогда Ноэлла попробовала питать растения соком грибка, разведенным в пресной воде. Результаты получились изумительные. Чахлая эка — растение, напоминающее земную пальму, — доживавшая свой век где-то в углу, после подкормки этим раствором точно очнулась от длительной спячки. На ветках ее появились почки, почки набухли и лопнули, дав начало молодом листочкам. Эка будто омолодилась.

Такой успех окрылил Ноэллу. Вслед за экой порцию чудодейственного раствора получило хвойное деревцо — цета, потом пришел черед злакам, стелющимся травам и корнеплодам. И почти во всех случаях сок желтого грибка действовал безотказно. А когда Ноэлла стала примешивать к нему различные красящие вещества, растворимые в воде, ей удалось добиться изменения оттенков цветочных лепестков и ягод.

— Как видите, — закончила Ноэлла, — неприхотливый плесневой грибок позволил мне осуществить кое-что из того, о чем я мечтала в детстве. Опыты мои заинтересовали биологов. По совету одного ученого я решила не только подкармливать растения, но и подвергать семена, побеги и цветы воздействию электромагнитных волн, излучаемых вот этими приборами, и звуков высокой частоты.

Сергей смотрел на возбужденное, раскрасневшееся лицо Ноэллы и волосы ее, осыпанные пыльцой огромных цветов, и ему вспоминались крылатые слова великого соотечественника:

“Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача”.

В течение нескольких следующих дней Сергей и Олег почти не покидали загородного дома Ин Сена. Они сосредоточили все свои усилия на том, чтобы поскорее изучить язык аэров.

Ноэлла добросовестно выполняла роль учительницы-переводчицы.

Уроки этимологии, во время которых использовались орфографические таблицы, механические записи, карты, она чередовала с рассказами об исторических событиях.