Для русского языка семантическое согласование характерно в большей степени, чем для других языков. Так, напр., действие в русском языке часто обозначается в зависимости от характера субъекта, его совершающего: 1) Птица вылетела из гнезда; 2) Змея выползла из норы. Как мы видим, процесс движения в русском языке принимает физически различную форму в зависимости от того, кто движется (рыба плавает, змея ползает, птица летает и т. п.). А во французском языке обозначение действия зависит от характера самой ситуации, а не от конкретных особенностей субъекта, поэтому при переводе предложений и будет использоваться один и тот же глагол, который буквально означает «покинуть». Ср.: 1) L'oiseau est sorti de son nid; 2) Le serpent est sorti de son trou. Приведём ещё примеры, которые показывают особую значимость для построения высказываний на русском языке дублирования семантических компонентов: шкаф стоит у окна, книга лежит на столе, картина висит на стене, где конкретная форма положения в пространстве зависит от природы самого предмета. Ср. также: строить дом, рыть нору, вить гнездо; писать стихи, рисовать карикатуры, снимать фильм и т. п., где по-разному оформляется процесс создания при разных типах создаваемых объектов; разрушить дом, убить животное, срубить лес, стереть написанное, разорвать бумагу и т. п., где различается процесс разрушения в зависимости от характера объекта.

Итак, связность порождаемого высказывания обеспечивается повторяемостью семантических компонентов. Закон максимальной повторяемости смыслов является основным законом, регулирующим как построение текста, так и его понимание: носители языка интуитивно выбирают такое осмысление высказывания, при котором повторяемость семантических компонентов будет наибольшей.

Нарушение правил семантического согласования

Отступление от правил согласования значений характерно для творческого использования языка. Ср.: красная улыбка, красный смех (Л. Андреев), треугольная груша (А. Вознесенский). Абсурдные высказывания, построенные вопреки закону семантического согласования, тем не менее подвергаются интерпретации. Так, широко известная фраза И. Хомского Бесцветные зелёные идеи яростно спят представляет собой грамматически правильное, но семантически аномальное высказывание. Лексические единицы этого абсурдного языкового выражения не принадлежат к единой понятийной системе и противоречат закону семантического согласования, причём противоречащие семы не погашаются: ср. оппозиции 'бесцветный' / 'цветной' (бесцветные + зелёные), 'спокойный' / 'беспокойный' (спят яростно), 'неодушевлённый', абстрактный / 'одушевлённый', конкретный (идеи спят). Но в некотором гипотетическом контексте истолкование этого абсурдного высказывания становится возможным. Так, напр., зелёные идеи можно считать «незрелыми, неразвитыми идеями», бесцветные идеи – толковать как «невыразительные», а яростно спящие идеи могут пониматься как «безвозвратно забытые или невостребованные идеи».

Намеренное расширение сочетаемости нередко служит созданию комического эффекта. Ср., как известный писатель-юморист А. Бухов (30-е годы XX в.) писал о плохом качестве дверных замков: их легко открыть шпилькой, гвоздиком, булавкой, прутиком, пальцем и пирожным эклер. Ср. также необычное соединение слов: холостой фокстерьер (Л. Ленч), кипучий лентяй (И.А. Ильф и Е.П. Петров). Нарушение закона семантического согласования может служить и средством создания иронического контекста: В элитных салонах ныне стало неприличным поминать кисть Репина, поскольку он своим якобы прямолинейным примитивом не способен что-либо противопоставить непостижимому «Чёрному квадрату» Казимира Малевича, тем паче тонкому и задушевному иррационализму Марка Шагала (Е.И. Носов).

Семантическая несочетаемость слов не является препятствием для создания художественных образов, новых смыслов. Художественное мышление не только отражает объективную действительность, но и творит другую реальность, отражая её в произведениях искусства. Осознанное нарушение сочетаемостных правил нередко расценивается как эффективное средство художественной выразительности. Так, напр., известно, что существуют слова, которые по правилам могут соединяться только с такими семантическими классами слов, которые обозначают человека или, ещё шире, живых существ. В частности, такие определения, как пожилой, понурый, измученный, захандривший, по правилам не могут сочетаться со словами, обозначающими семантический класс неодушевлённых предметов. Однако в художественной речи, стремящейся достичь определённой силы воздействия на читателя, это правило нередко нарушается: захандривший холодильник, пожилые продукты, измученный диван, понурая мебель (Игорь Сахновский, «Человек, который знал всё»).

Ср. другие примеры нарушения семантического согласования: «Воспоминание о будущем» (название кинофильма), «Наедине со всеми» (пьеса А. Гельмана), пузатое ореховое бюро (Н.В. Гоголь), умственное и нравственное декольте, плешивый силлогизм (Н.Е. Салтыков-Щедрин), босые души (В. Высоцкий). Человек не может знать пределов семантической сочетаемости, возможности которой оказываются практически безграничными. Естественный язык обладает свойством, позволяющим творить новые смыслы с помощью окказиональной сочетаемости. Поэтому понятия аномального и правильного словосочетания отчасти условны. Как показывает практика, для любого аномального выражения можно придумать такую ситуацию, которая превратит его в относительно нормальное.

Экспрессивно-эмоциональное согласование

Кроме рассмотренных видов согласования иногда говорят об экспрессивно-эмоциональном согласовании, имея в виду отражение эмоций в лексических единицах. Если говорящий при построении своего высказывания задаётся целью выразить эмоциональное состояние тех людей, о которых идёт речь в его сообщении, то он может воспользоваться двумя способами: либо 1) назвать это эмоциональное состояние (волнение, гнев, радость и др.), либо 2) прибегнуть к аффективам, т. е. словам, которые содержат указание или намёк на то или иное эмоциональное состояние человека, напр., вместо взять можно использовать схватить, вместо подбежать – подскочить и т. д. Принцип эмоционального согласования должен учитываться при построении текста: Она вскочила с кровати, бросилась к нему, выхватила из его рук письмо, метнулась к двери и выскочила из комнаты. Ср. текст, в котором смысл передан достаточно точно, но динамика действий, отражающих эмоциональное состояние героини, в значительной мере ослаблена: В сильном нервном возбуждении она быстро встала с кровати, подбежала к нему, поспешно взяла из его рук письмо, быстро направилась к двери и выбежала из комнаты.

Лексические функции

Понятие лексической функции

Понятие лексической функции сочетает в себе оба принципа организации продуктивной речевой деятельности – принципселекции, т. е. выбора языковых средств из ряда возможных, и принцип комбинации, или соединения слов друг с другом, т. е. лексические функции связаны и с синонимическими заменами, и с сочетаемостью.

Лексическое наполнение сочетаемости слов многообразно не только в каждом конкретном языке, но и существенным образом различается в разных языках. Тем не менее к середине 60-х годов XX в. было замечено, что многие значения устойчивых сочетаний (нередко их называют коллокациями) повторяются, причём не только в одном конкретном языке, но и в разных языках есть общая часть значений устойчивых сочетаний. Напр., функция Magn, имеющая значение 'очень', при слове брюнет в русском языке выражается словом жгучий, при слове дождь – словами проливной, сильный, а при слове чай высокая степень признака обозначается прилагательным крепкий. В английском языке это же значение 'очень': при слове чай выражается прилагательным strong (strong tea – букв, «сильный чай»), при слове дождь – прилагательным heavy (ср. heavy rain – букв, «тяжёлый дождь»). А.К. Жолковский и И.А. Мельчук[51] предложили использовать для упорядоченного описания сочетаемости слов понятие лексической функции. Лексические функции – это, упрощённо говоря, повторяющиеся стандартные значения общего характера, которые при разных словах выражаются по-разному. Ценность этой концепции состоит в том, что, исходя из предложенных авторами глубинных понятий, многообразие лексического наполнения различных словосочетаний можно рассматривать в качестве комбинаторно обусловленных вариантов ограниченного числа универсальных значений, т. е. лексических функций. Таким образом, индивидуальную в каждом языке лексическую сочетаемость можно свести к определённому набору универсальных понятий, что делает более эффективным сравнение способов выражения однотипных смыслов в разных языках, а описание лексической сочетаемости становится унифицированным и более компактным. Такая форма описания обращает внимание на то, что реализация одной и той же функции применительно к словам, даже близким по значению, нередко оказывается недостаточно мотивированной (почему, напр., снег пошёл, а ветер поднялся; почему вести беседу, а не делать и т. п.). С теми же проблемами сталкивается и человек, изучающий, напр., английский язык: ему надо запомнить pay attention, make an attempt, do harm и т. п. Многие лексические функции выражают наиболее частотные и важные значения для большинства языков мира.