— Я пришла в нашу общую квартиру на следующее утро. Он встретил меня как ни в чём не бывало, будто и не было ничего накануне, — похлопав Лизу по руке, стала медленно подниматься, понимая, что пора начинать одеваться, собираться и искать внутренние силы, для того, что бы встретиться с прошлым. — Влад удивился, когда я, ничего не сказав, стала собираться свои вещи. Он спрашивал, что это я делаю, что на меня нашло и всё в том же духе. А я… Я молчала и трусливо собирала своё барахло, намереваясь сделать ноги из этого места, — мимолётный взгляд на лица подруг, заставил едва ли не заскрежетать зубами. В их глазах читалась жалость ко мне, сочувствие, переживание… И это делало только хуже, на самом-то деле. Как говорила одна моя знакомая, как только ты начала жалеть саму себя, то стало слишком слабой, что бы выжить в этом мире.

Я устала быть самой слабой.

— Солнце, ты не… — Начала, было, Алёна, так же присоединившаяся к нашей «весёлой» группе, но я прервала её, отрицательно замотав головой.

— Нет. Мне не нужно ни сочувствие, ни жалость, ни серьёзные разговоры. Во всяком случае, сейчас это сделает только хуже, — хмыкнула и аккуратно выбралась из окружения, прихватив-таки со стола початую бутылку ликёра. А что? Нервы у меня, лечить надо. Через полную анестезию, ко всему происходящему.

В самом коридоре обернулась и криво улыбнулась подругам. Те только понимающе переглянулись и дружно махнули на меня рукой. Правильно, менять меня бесполезно, воспитывать поздно, а скандал приведёт только к неприятной головной боли. Так что проще отпустить меня с миром и не мучится.

Вернувшись в так называемый офис, снова посмотрела на часы и постаралась спрятать приступ паники как можно глубже в собственной душе. Стрелки бездушно показывали, что уже пятнадцать минут второго, а значит у меня всего сорок минут, что бы добраться до Дома Книги и не опоздать. Меньше всего в этой жизни, мне хотелось глупо выглядеть перед Владом, особенно учитывая все завихрения в наших отношениях. Как хорошо, что я успела понять, что не люблю его… Спустя месяц, после нашего расставания.

Усмехнувшись, вытащила из-под стола свою сумку, сунула туда бутылку с ликёром и потопала обратно в коридор. На полпути вспомнила, что оставила на столе мобильный телефон, но решила за ним не возвращаться. Ну его, будет проще сосредоточится на том, что происходит именно сейчас.

Выскочив на улицу, затормозила около подъезда, решая дл себя: брать такси или идти на трамвай. Конечно, проще было бы словить тачку и без каких-либо проблем добраться до нужного места, однако вот тут-то как раз и срабатывает «эффект мегаполиса», как я его называю. А представляет он собой весьма простую закономерность. Стоит сесть на такси, когда у тебя достаточно времени, что бы хоть пешком дойти до нужного места, как тут же в самом неожиданном месте возникает чудовищная пробка, которая может тянуться столько, что у тебя уже не будет хватать терпения и дальше сидеть в чёртовой дребезжащей машине. Вот только, если ты эту машину покинешь, устав ждать, затор тут же исчезает, как по мановению волшебной палочки. Забавно, не правда ли?

— Эх, была, не была, — вздохнула и пошла к остановке общественного транспорта. Так у меня хоть не будет времени начать копаться в собственной душе и поддаваться панике. Давно заметила, что когда нахожусь в толпе — боюсь её (ничего не поделать, моя любимейшая фобия из всех) и стараюсь думать о чём-то другом. Даже просто сижу и рассматриваю дома за окном. Ну а в такси, все мысли концентрируются на насущных проблемах. Чего мне сейчас ой как не надо.

Свернув за угол дома, шагнула на тротуар и едва успела отскочить в сторону, когда мимо меня проехал какой-то любитель зимнего экстрим — езды в морозы на мотоцикле. Никогда не понимала прелестей подобного развлечения, потому что обычно, во время катания на двухколёсном брате, в лицо и грудь дует не очень-то тёплый, даже летом, ветер. А уж про те периоды, когда градусник стойко показывает температуру в разделе «минус», это вообще… Короче, не понимаю я таких людей и всё. Хоть ты тресни. Как-то Павлова попыталась мне рассказать что-то о свободе, единении с машиной и прочим, наслышавшись лекций в исполнении бой-френда. Однако, как-то сбилась с мысли, когда я поинтересовалась, сильно бы она думала про единении с железякой, к которой при мину двадцати пяти можно прилипнуть, причём не в переносном смысле!

— Придурок, смотри куда едешь, — буркнула в след удаляющемуся фанату экзотики и поморщилась, когда заметила на джинсах следы грузного снега с дороги. Прелесть, что не говори.

Потопав ногами, кое-как стряхнула остатки противной массы, явно смешанной с тем, чем посыпают дороги против льда. Ещё раз посмотрев по сторонам и убедившись, что больше таких встреч пока что не предвидится, бодро зашагала к остановке трамвая, которая находилась (ну кто бы мог подумать?!) прямо посреди дороги. Россия, что с нас взять?

На обочине пришлось остановиться и снова посмотреть по сторонам. Поток машин вяло тёк из одной стороны в другую, но стоило мне осторожно шагнуть, в обход правил ПДД, на проезжую часть, как водители тут же начали тормозить, пропуская нерадивого пешехода и даже не особо зло сигналя. Невольно радуюсь тому факту, что в этом месте очень редко появляются добрые дяди с палочкой наперевес. А то был бы мне штраф, с разъяснительной, скучной и нудной беседой, где половина фраз сводилась к словам-паразитам в речи представителя закона и порядка: вот как-то так, там, были, знаете и так далее и тому подобное.

Добравшись до остановки без происшествий, мельком глянула на висевшие, на столбах, объявления. Подивившись тому, сколько же у нас в стране людей, которым нужны волосы, да ещё и дорого (таких ярких бумажек, с текстом, набранным огромными буквами, мною было насчитано штук пятнадцать), присоединилась к толпе ожидающих, периодически ёжась от довольно-таки противного ветра, умудряющегося забраться под одежду даже в тех местах, где это в принципе невозможно.

— Простите, закурить не найдётся? — Вдруг окликнули меня сзади и я недовольно скосила глаза, вынужденная вытаскивать из карманов руки и вытягивать подбородок, который удалось так здорово пристроить в огромном пушистом шарфе, подаренным мамой на день рождения. Два года спустя, после праздника. Такая уж у меня мама… Пока допинаешь, что б связала, проще готовый будет купить. Но я ж упрямая.

— Эй, ты меня слышишь?! — Ой, опять ушла в свои мысли. Видимо, ликёра всё-таки было достаточно. Да и организм решил включить режим самозащиты. То есть, никаких мыслей, которые могут заставить меня волноваться. Есть у него такая странная особенность. Ну, или же выработанная с годами привычка, что вероятнее.

— Ну? — Вернулась с небес на землю, внимательно рассматривая окликнувшего меня. Это оказался пацан, лет пятнадцати на вид, в сдвинутой на затылок зелёной бейсболке, с покрасневшими от мороза ушами и щеками. Одет он оказался в тёплый, толстый свитер, в чёрно-белую полоску, поверх него кожаная коричневая куртка, судя по виду из кожи молодой клеёнки. Драные джинсы, с такой заниженной талией, что позавидовала бы любая модница, да ещё и явно не по размеру. Если верить складочкам в районе ширинки, их туго перехватили ремнём,/ дабы не потерять. А может, это мода такая? Никогда не успевала за ней следить, она пищит слишком часто и всё время в последний раз. Это как пожизненные последние концерты Аллы Пугачёвой. Кажется вот-вот и всё, ан нет! Где-то всплывёт!

Взгляд спустился ниже, желая убедиться, что на этом красавце хоть обувь нормальная и желательно по сезону. Оказалась — именно, что зимняя. Причём исконно русская — валенки. В галошах, что бы не промокали. Мама, ну что я тебе сделала, а? Забери меня обратно!

Личико у него оказалось под стать внешности: круглое, веснушчатое, с пухлыми губами, румяными щеками, покрытыми инеями бровями и ресницами чёрного цвета. Каре-зелёные глаза смотрели на меня снисходительно, слегка. Совсем чуть-чуть, но всё же это задело.