Еще одной областью, в которой ярко проявились странности характера Пола Гетти, явилось коллекционирование произведений искусства. Теперь, будучи уже очень богатым, он решил заняться этим всерьез. Когда-то купленный им в Малибу особняк с видом на Тихий океан Гетти превратил в музей старинной мебели, приобретенной еще в довоенные годы. С тех пор он сделал множество других покупок. В частности, он приобрел портрет купца Мартена Лутена работы Рембрандта. Эту картину он купил перед самой войной у перепуганного голландского еврея-бизнесмена всего за 65 тысяч долларов. Кроме того, у одного из самых известных в мире дилеров Гетти приобрел великолепный старинный гобелен стоимостью 68 тысяч долларов.
Дилером этим был некий лорд Дьювин, который в момент продажи был уже на смертном одре. В один из выходных дней Пол отправился на аукцион Сотби и отхватил там по дешевке картину «Мадонна из Лорето», к которой, по его мнению, приложил руку сам великий Рафаэль.
Покупая произведения искусства, Гетти постоянно думал о выгоде, и это, безусловно, помешало ему стать истинным коллекционером. Пенелопа как-то заметила: «В действительности Пол всегда мечтал купить великий шедевр мировой живописи, но в последний момент сдерживался». Ему, несомненно, недоставало чувства прекрасного, и это делало его похожим на необычайно умного подростка с не сформировавшимися еще эстетическими взглядами. Об этом можно судить по его записной книжке, в которой он хранил полученную им в библиотеках информацию о столь милой его сердцу Франции восемнадцатого века. Его заметки были хаотично разбросаны по страницам, и казалось, что их делал двенадцати летний подросток. Подобная бессистемность ярко характеризовала незрелость эстетических воззрений Пола Гетти.
Более того, вся записная книжка была испещрена цифрами. Вместе с названиями предметов, составлявших его коллекцию, он регистрировал в ней рыночные цены на них, истинную стоимость и, конечно же, суммы, которые он на них потратил. Похоже, что это занятие его очень увлекало. Кому еще, кроме Гетти, могла прийти на ум мысль оценить, во сколько бы в наши дни обошлось изготовление изящного старинного секретера? А он это сделал и в результате пришел к выводу, что французский аристократ заплатил за него в 1760 году сумму, почти равную той, за которую в 1950 году можно было купить шикарный автомобиль.
Порой Гетти проявлял интерес к таким мелочам, которые могли бы заинтересовать лишь тонкого ценителя, — например, к характеристикам красок или пигментов, использованных при написании той или иной купленной картины.
Гетти не очень полагался на свой художественный вкус и опасался, что он его может подвести. Поэтому ему хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто мог бы дать ему ценный совет и кому он мог бы верить. В сентябре 1953 года он наконец встретил такого человека. Им оказалась Пенелопа Китсон.
Во время путешествия со своей очередной любовницей по Италии Пол Гетти случайно познакомился во флорентийском отеле с одним из величайших знатоков итальянской живописи и скульптуры Бернардом Беренсоном. Имя Гетти тому ни о чем не говорило, но он был чрезвычайно любезен и неожиданно для Пола пригласил его с дамой на чашку чаю в святая святых итальянских маэстро — свою виллу, расположенную на холме Сеттиньяно недалеко от Флоренции.
Чайная церемония выглядела несколько странно. С одной стороны Гетти, восхищенно взиравший на человека, который по нескольким мазкам кисти мог точно назвать имя художника и обладал вкусом и познаниями, которых Полу так не хватало, с другой — Беренсон, совершенно не догадывающийся о том, что сидящий напротив него американец со своей болтливой юной подружкой уже близок к тому, чтобы стать самым богатым человеком на планете.
Встреча этих двоих явно запоздала. Двадцать лет назад Беренсон не упустил бы такого случая и, как его старый дружок и партнер Джо Дьювин, обласкал бы богача, подобного Гетти, вниманием, сделал бы все возможное, чтобы заинтересовать того картинами, которые намеревался продать. В результате коллекция Гетти могла бы стать поистине ценнейшей.
Но, к сожалению, прошлого не вернуть. Беренсон сильно постарел, выглядел уставшим от жизни и разочарованным в своем таланте. Гетти пообещал прислать искусствоведу фотографии своих мраморных скульптур в надежде, что тот сообщит ему об их ценности. Беренсон вяло кивнул в знак согласия и без особого энтузиазма заметил, что, возможно, они встретятся еще раз. Но все это было лишь соблюдением приличий, и больше они уже никогда друг друга не видели.
Гетти ужасался при мысли, что его могут обмануть и он выбросит деньги на ветер. Своим наследникам он разрешил пополнять свою коллекцию только после его смерти и точно указал им, какую часть своего несметного богатства он позволяет им потратить на приобретение произведений искусства.
Гетти интересовали не только картины, но и скульптуры, особенно мраморные. Нефтяной бизнес заставил его изучить азы геологии, и в молодые годы он даже собрал коллекцию камней. Больше всего ему нравился мрамор. Относительно недавно он купил несколько обломков мраморной статуи времен Древнего Рима. Гетти тогда еще не подозревал, что эти куски мрамора и осенний визит в Италию заставят его по-новому осмыслить свою жизнь и судьбу.
Древнеримская статуя Геркулеса, одну из частей которой Гетти купил у лорда Лансдоуна, натолкнула его на мысль посетить то место, где ее когда-то обнаружили, — виллу римского императора Адриана. Теперь на этом месте была лишь груда камней, которые ничем не напоминали о былой роскоши.
Однако атмосфера, царившая среди этих бесформенных обломков, была какой-то необычной. Гетти вдруг показалось, что он перенесся в первый век нашей эры. Он почти физически ощутил присутствие рядом хозяина виллы — властного Адриана, которого и по сей день считают самым талантливым и загадочным правителем Рима.
Полу показалось, что все вокруг ему давно знакомо. Такое ощущение психологи называют «дежа вю» (от французского deja vu — «уже виденное». — Прим. перев.), и оно возникает у многих людей. Однако всегда сдержанному и рассудительному Полу Гетти оно показалось откровением, заставившим его поверить в реинкарнацию (переселение душ). Именно этим он станет объяснять свой невиданный успех в последующие годы жизни. Американский писатель Доктороу в своем нашумевшем романе «Рэгтайм» приводит слова Генри Форда, сказанные Пьерпонту Дюмону: «Я могу объяснить свою гениальность только тем, что подобные мне прожили больше жизней, чем обычные люди». Именно это, похоже, чувствовал и Гетти. Кроме того, на его веру в переселение душ, возможно, повлияло и высказывание Генри Миллера: «Секс является лишь одной из девяти причин, вызывающих реинкарнацию… Что касается остальных восьми, то они не столь существенны».
После посещения виллы Адриана Пол Гетти углубился в изучение истории Древнего Рима и в результате обнаружил, что жизнь императора во многом схожа с его собственной. Адриан, как и Гетти, правил своей огромной империей, редко покидая свой дворец. Правитель был самым богатым человеком на планете, а Гетти был уже к этому близок. У Гетти было такое же, как и у Адриана, стоическое отношение к жизни. Более того, между обоими было и некоторое внешнее сходство. В результате величайший из снобов, каким несомненно был Пол Гетти, окончательно уверовал в то, что его родословная уходит своими корнями к великому римскому императору.
И чем чаще об этом думал Гетти, тем больше сходства он находил между давно покинувшим этот мир императором Адрианом и собой.
«Мне бы очень хотелось верить в то, что душа Адриана переселилась в мое тело, и я постараюсь сделать все возможное, чтобы дух его не страдал во втором рождении, и во всем поступать так, как поступил бы он», — доверительно объявил как-то Пол своей лондонской приятельнице Пенелопе Китсон.
Глава девятая
Отцовство
Может показаться странным, что Пол Гетти, столь часто размышлявший о династиях, не проявлял почти никакого интереса к судьбам своих сыновей. Пытаться объяснить это тем, что в погоне за богатством у него не оставалось времени, было бы неверным. Причина была в другом. Гетти видел в детях угрозу двум самым ценным для него вещам — делать деньги и отдаваться чувственным наслаждениям.