Он остался в Японии на две недели дольше, чем планировал ранее. Это взбесило его отца, и, кроме того, де Джонг отстал в своих занятиях в Оксфорде. В Японии его задержал Ямато Дамишии, дух Японии. Объяснить, что это такое, не так просто, это нужно понять и почувствовать. Как японцы. И как сумел де Джонг. Можно назвать это силой духа, которая, как верят японцы, поддерживает их на протяжении всей жизни. Ямато Дамишии объединяет всю нацию, призывает, если понадобится, каждого мужчину, женщину и ребенка взяться за оружие и защитить страну, которую они любят со страстью, не передаваемой словами.

Запад хотел убрать японцев из Китая, а заодно получить от Японии обещание не вторгаться в Азию в будущем. И до тех пор, пока Япония не уступит, на нее будет оказываться огромное экономическое давление. У Великобритании и Америки были распределены сферы влияния в Азии и бассейне Тихого океана, и это давало им возможность использовать с немалой выгодой для себя территории и естественные ископаемые, и они отнюдь не собиралась делиться с Японией. Азиатские колонии, тесно связанные с Западом, означали для японской развивающейся промышленности только одно: отсутствие сырья. Поэтому Япония стояла перед выбором: либо во всем подчиниться Западу, либо бороться за сырье.

Де Джонг не только был свидетелем, но и почувствовал в себе Ямато Дамишии. Выбором Японии будет борьба, и он хотел стать частью этого великого дела.

Когда в одиннадцать часов вечера кинотеатр закрылся, де Джонг и Канамори нашли ресторанчик на Хай-стрит, который все еще был открыт. Они говорили о фильмах и Японии. В такие редкие минуты мысли, связанные с предсказанием барона о смерти Канамори, милосердно улетучивались из головы де Джонга.

После ужина они вышли на темную и пустынную улицу. Общественный транспорт уже не работал, и только одинокий студент проехал мимо них на велосипеде, торопясь в свою берлогу. Оксфорд небольшой городок: короткая ночная прогулка по свежему воздуху — и они дома, в своих меблированных комнатах.

Они медленно пошли по улице, но через несколько секунд перед ними заплясали на дороге длинные тени: их кто-то осветил фарами. Де Джонг обернулся. Позади них на огромной скорости неслась машина, оглашая тихую улицу таким ревом, будто ею управлял демон. Или пьяный студент. Де Джонг подтолкнул Канамори поближе к витринам магазинов. Пусть эта сволочь проезжает, не стоит искушать его.

Когда машина уже была в нескольких ярдах от них, она вскочила вдруг на тротуар, царапая кирпичную стену и оставляя за собой целый фейерверк искр. Она сбила мусорный ящик, задела фонарный столб и перевернула лоток для бутербродов, служащий выносной витриной магазина. Де Джонг с ужасом понял, что машина намеренно пытается сбить их.

Все случилось очень быстро. Ему удалось мельком взглянуть на машину — желтый «даймлер». Затем его ослепили фары, и что-то отбросило его в сторону. Это Канамори изо всех сил столкнул его с тротуара, чтобы он не попал под «даймлер». Падая, де Джонг больно ударился о мостовую и, повинуясь инстинкту, продолжал катиться, чтобы как можно дальше убраться от машины. Он катился до тех пор, пока не угодил в сточную канаву на противоположной стороне.

Все еще лежа на спине, он увидел «даймлер», набиравший ход по тротуару и волочивший на переднем бампере кричащего Канамори. Внутри машины кто-то восторженно вопил. На заднем сиденье, позади шофера, находилось по крайней мере три человека. Затем «даймлер» переехал через тело Канамори и развернулся, оставив его распростертого у входа в кондитерский магазин.

Неистово сигналя, «даймлер» устремился назад по Хай-стрит, красные габаритные огни быстро растаяли в темноте ночи.

Де Джонг рывком встал на колени, но тут же согнулся. В этом положении он и пополз к Канамори. Тело его ныло от ушибов и ран, полученных в результате этого падения. Безжалостная боль пронизывала его голову и левую лодыжку. Лицо было все в порезах и кровоточило. Вся левая сторона онемела от боли. Если бы не Канамори, могло бы быть еще хуже. Значительно хуже.

Но он видел машину. И он знал, кто этот ублюдок, который был за рулем.

Де Джонг подполз к Канамори и чуть не потерял сознание, взглянув на него. «Даймлер» оторвал ноги Канамори, содрал с него почти всю одежду, а лицо превратил во что-то неузнаваемое. Все вокруг японца было мокрым от крови — де Джонг чуть было не поскользнулся в этой кровавой луже. Рот Канамори выглядел, как черная дыра на кровавой маске; он пытался что-то сказать, но у него ничего не получалось. Он дотронулся до де Джонга рукой в рваных лоскутах залитой кровью кожи.

В окнах верхних этажей зажглись огни. Люди в ночных пижамах выглядывали наружу, спрашивали, что случилось и кто виноват во всем происшедшем.

Плачущий де Джонг поднял Канамори на руки. Скорбь переполняла его, он был на грани обморока. Вдруг Канамори схватил де Джонга за руку с такой поразительной силой, что у того чуть не треснули кости — спустя мгновение он умер.

Только вчетвером полицейские сумели оттащить бившегося в истерике де Джонга от изувеченного тела Канамори.

У де Джонга было сотрясение мозга, вывихнута лодыжка, рваные раны на лице и сломаны ребра. Но он покинул госпитальную койку, чтобы дать свидетельские показания в полиции о том, что владельцем желтого «даймлера» является студент Оксфорда по имени Денис Аддисон. Он добавил к этому, что он и Канамори побили Аддисона и двух его друзей по команде регби около ресторана на Мертон-стрит. Аддисон, судя по всему, теперь отомстил.

Но в своих показаниях Аддисон утверждал, что «даймлер» был у него украден за два дня до того, как с Канамори произошел этот печальный инцидент. А во время случившегося несчастья Аддисон гулял с компанией по лугу Крайат-Черч, расположенному довольно-таки далеко от Хай-стрит. Многочисленные свидетели готовы были подтвердить его алиби. Да, у них была стычка с де Джонгом и его японским другом. Они повредили ему руку, что заставило его бросить все занятия спортом. Причиной драки послужила обида Канамори на то, что его не приняли в университетский частный клуб. А Руперт де Джонг, по словам Аддисона, спровоцировал эту драку для того, чтобы поддержать своего японского друга.

Отец Аддисона, недавно назначенный адмирал флота, поднял все свои связи в поддержку сына. На власти Оксфорда, проводящие расследование обстоятельств смерти Канамори, посыпался град характеристик, телефонных звонков и прочих посланий в защиту молодого Аддисона. Они исходили от Палаты Лордов, министров Уайт-Холла, Министерства обороны и иерархов Английской церкви.

Лорд де Джонг представил своему сыну некоторые потрясшие его подробности «несчастного случая». Полицейский отчет об украденном «даймлере» был фальшивым. На самом деле заявление о пропаже машины поступило через тридцать минут после смерти Канамори. На вопрос Руперта де Джонга, преднамеренно ли полиция ввела всех в заблуждение, его отец ответил:

— Конечно. А ты думаешь, кто лезет из кожи вон, чтобы защитить мальчика? Крепись, парень. И не рассчитывай, что эта маленькая сказка, которую я только что тебе рассказал, когда-нибудь выйдет на свет Божий. Обещаю тебе, что она надолго будет похоронена.

В разговоре с отцом Руперт де Джонг назвал действительных убийц Канамори: английские благополучие и привилегии. Его отец назвал его задницей за то, что он ставил смерть какого-то япошки над порядками и устоями своей страны. И в каких отношениях будет находиться семья де Джонга с Аддисонами и другими им подобными, если не позволить замять это дело с Канамори?

Сын не сын, а до тех пор, пока Руперт не придет в себя и не отречется от покойного мистера Канамори, лорд де Джонг прерывает всяческую финансовую и прочую поддержку, начиная прямо с сегодняшнего дня. Он требует прекратить все контакты с прессой и японским посольством в Лондоне, а также прекратить попытки убедить их разобраться в этом так называемом убийстве.

— Ты вернулся совсем другим из своей поездки на Дальний Восток, — сказал лорд де Джонг. — Ты белый человек волею Божьей. Так и веди себя подобающим образом.